– Открываю… Корпус корабля передал вибрацию синхронно открывающихся стыковочных замков. Александр потянул на себя джойстик, тело «Союза» содрогнулось и плавно отошло от «Мира». – Дистанция три метра… Пять… Семь… – диктовал инженер. Командир посматривал на монитор, транслировавший картинку удалявшегося корабля, а боковое зрение помимо его воли фиксировало растущее облако распылявшегося по левому борту топлива. В лучах восходящего над Землей солнца облако переливалось и играло всеми цветами радуги. По мере отдаления от «Марс-экспресса» оно теряло краски, рассеивалось и темнело, сливаясь с чернотой космоса. «Успеть бы! Только бы успеть!» – билась в висках единственная мысль. Где-то в глубинах сознания жили и другие мысли. К примеру, о том, что обнищавшая страна потратила на проект «Марс-экспресс» последние и весьма существенные средства. И вот теперь – в эту самую минуту – мечта советского народа и всего человечества о пилотируемой экспедиции к загадочной Красной планете висела на тонком волоске. Мысль эта, заслоненная смертельной опасностью, была далекой, расплывчатой. Желание спасти «Союз», Серегу, да и самого себя перебивало все остальное. – Десять метров. Двенадцать… – монотонно проговаривал напарник. На слове «четырнадцать» он споткнулся, потому что слева полыхнуло зарево. Сама вспышка была беззвучной, но, разрастаясь, она шибанула по борту «Союза» с таким грохотом, что у обоих космонавтов заложило уши. Оба иллюминатора взорвались ярким светом. Корабль сильно тряхнуло, закрутило. – Стабилизируй, Саня! – крикнул инженер. – Сейчас… Сейчас… – пытался тот поймать джойстик. – Не могу дотянуться… Из-за быстрого вращения «Союза» космонавтов бросало внутри то в одну сторону, то в другую. Если бы не пристегнутые ремни, то обоих выкинуло бы из ложементов. Крутило по часовой стрелке относительно продольной оси корабля – это Александр определил по мелькавшему в иллюминаторе «Марсу». Ухватив наконец ручку управления, он отклонил ее до предела влево. Вращение стало замедляться. – Кажется, получилось – спаслись, – попытался командир определить расстояние до «Марса». «Марс-экспресс» отдалялся. До полной стабилизации «Союза» оставалось не более тридцати секунд. – Получилось, Саша, – подал голос инженер. – Отойти бы еще подальше… Отойти они не успели. Яркая вспышка у борта «Марса» погасла, оставив лишь бивший с переменной силой факел из-под люка топливной системы. А вот с «Союзом» начались проблемы. Внимание командира привлекли оранжевые всполохи под иллюминатором. – Серега, что это?! Тот посмотрел влево, затем перевел взгляд на приборы… По телу корабля пошла вибрация, под полом спускаемого аппарата что-то угрожающе загудело. – Баки, – прошептал инженер. – Что «баки»? – не понял командир. – Топливные баки в агрегатном отсеке. Если они воспламенятся – нам… Договорить он не успел. Снизу в спускаемый аппарат что-то ударило, послышались грохот, скрежет и шипение уходящего из кабины воздуха. – «Орланы», я – «Заря»! «Орланы», ответьте «Заре»! Почему молчите?! – кричал руководитель полетов. «Марс-экспресс», получив от возгорания топлива импульс вращения, так и остался на прежней орбите. А разваливающийся на части «Союз ТМ» с каждой секундой отдалялся от него в черноту открытого космоса… Глава первая Российская Федерация; Москва Здесь и далее – наше время – Я все понимаю, Роман Аркадьевич, и готов вас выслушать. Но сегодня, к сожалению, не могу, – монотонно говорил в телефонную трубку глава «Роскосмоса». По всему было видно, что общение не доставляло ему удовольствия. – Может быть, завтра? Перед обедом у меня будет получасовое «окно»… – Игорь Александрович, я тоже человек занятой, но дело у меня к вам серьезное, – настаивал Велесов. – Очень серьезное и срочное. И, кстати, довольно выгодное для вашей корпорации. Игорь Воробьев понял, что избалованный и нахальный миллиардер так просто не отвяжется. Он всегда шел напропалую, лез по головам и был не из тех, кто считал такт с деликатностью лучшими союзниками в переговорах. – Роман Аркадьевич, дело в том, что через полтора часа я должен быть в Кремле на расширенном совещании кабинета министров, – признался Воробьев, искренне надеясь, что хотя бы эта новость оградит его от настойчивости Велесова. Не тут-то было. – Я могу поговорить с любым из ваших заместителей, – тут же нашелся он. – Поверьте, мое предложение станет для вас приятным сюрпризом. Воробьев поскреб чисто выбритую щеку. – Хорошо. Я пришлю Анатолия Андреевича Образцова. Это моя правая рука… Вы, должно быть, слышали о нем. – Да, припоминаю. – Где вам удобнее с ним встретиться? – Я еду в вашу сторону; минут через тридцать буду на Щепкина. Можем побеседовать в моей машине. – Договорились. Он выйдет к вам… Положив трубку на аппарат, Воробьев связался с секретарем и попросил пригласить к нему заместителя. Вскоре тот вошел в кабинет. – Анатолий Андреевич, у меня к тебе просьба, – сказал глава «Роскомоса». – Присаживайся… – Слушаю, Игорь Александрович, – устроился тот сбоку от рабочего стола. Наедине они всегда общались запросто, по-дружески, ибо знали друг друга много лет. При подчиненных всегда переходили на «вы». – Я через десять минут отбываю в Кремль на совещание, а тут Велесов нарисовался. – Велесов, – нахмурился заместитель. – Это не тот, который олигарх? – Тот самый. Владелец заводов, газет, пароходов. Точнее – шестипалубных яхт. – И что ему от нас нужно? – Понятия не имею. Сказал, будто есть выгодное предложение. Обещал скоро подъехать к центральному входу. Ты уж сделай милость – спустись и переговори с ним. Он, к сожалению, не тот человек, перед носом которого можно захлопнуть дверь, – поморщился Воробьев. – Точно – не тот. Он с премьером-то почаще встречается, чем мы с тобой. – В том-то и дело. В общем, возьми на себя обязанность выслушать этого сноба, а я попробую разжалобить на совещании высокое начальство и выбить хоть какие-то крохи для нашего бюджета. – Было бы неплохо, – кивнул Образцов. – На два очередных запуска «Прогрессов» к МКС наскребли, а что делать дальше? Либо падать в ножки вице-премьеру, либо возвращать экипаж и консервировать наш сегмент. А это… сам понимаешь. – Понимаю. Ладно, пора собираться… Спустя пару минут они простились на крыльце главного входа: глава «Роскосмоса» уселся в свой служебный автомобиль, а его заместитель достал сигарету, подпалил ее и, прохаживаясь под козырьком, принялся ожидать появления кортежа известного олигарха… * * * Отец Романа скончался от цирроза печени в последний месяц двадцатого века. Характер папаши был несносный и заносчивый. Обычный самовлюбленный мелкий чиновник поселковой администрации с большими связями, для которого все прочие – мусор под ногами. По этой причине его смерти обрадовались не только сотрудники Пенсионного фонда, но и большинство коллег и родственников. И только юный Ромка горевал с той искренностью, на какую была способна его черствая душа. Горевал, потому что потерял единственного покровителя, неоднократно спасавшего из дурацких переделок. Вначале Роман реально испугался, думая, что остался один в пустыне бессмысленности и безрассудства лихих девяностых. Помогли взрослые дружки из соседнего города, где молодой оболтус проводил большую часть свободного времени. Вначале «помогали» залить горе спиртным, после втянули в банду. Впрочем, Рома особо не сопротивлялся. По гороскопу он был Тельцом. А что из себя представляет Телец? Если его угораздит свернуть с правильного пути, то он быстро превращается в расчетливую сволочь. Вопрос: «Ты соображаешь, что натворил?» – для него не имеет смысла. Еще как соображает. Заранее все рассчитывает до мельчайших деталей: сколько раз и куда побольнее ударить, что и у кого отжать. Бросив школу и окончательно подавшись в большой город, Роман прожил там довольно долго. Заработал авторитет среди таких же отбросов, поднакопил деньжат, добытых с помощью криминальных схем. Не брезговал и такими фирменными бандитскими приемами, как вымогательство, грабеж, рэкет. Шли годы. Страна и жизнь в ней постепенно менялись. Времена, когда народ безоглядно верил «Первому каналу», канули в вечность. В отмороженных злым детством мозгах Романа назрело решение перебраться из большого города в огромный. Имея на кармане хорошие бабки, эта затея не казалась недостижимой. И он перебрался. Решив сменить имидж, Ромка стал Романом Аркадьевичем. Удачно прикупил домик в элитном районе, начал интересоваться финансами и активами крупных компаний. Занятие оказалось несложным и даже интересным, ведь успех в нем тоже зависел от глубины кармана. К тому же Рома обнаружил в себе задатки талантливого коммерсанта, способного запросто продать небольшой подмосковный город, ближайший вторник и любую составляющую воздуха. Тонкая прослойка рублевских россиян встретила пополнение с радостью. Так на свет божий родилась еще одна тупорылая акула российского бизнеса.