Славенский удивлённо приподнял бровь, но Надя проигнорировала его недоумение, глядя на дом. — Она никогда не была такой смелой и свободной в проявлении собственных желаний. Всю жизнь думает сначала обо всех вокруг, вплоть до того, как бы не наступить на букашку или не испортить настроение хамке на кассе, потому что «ведь ей ещё целый день работать с таким потоком капризных покупателей». Сама нахалкой не станет, но кажется, что всё скопившееся, чему она не давала выхода, сейчас просто фонтанирует. Она та же милая Сашка, но больше не былинка на ветру, а стебелёк, который пробивает асфальт, не чтобы его разломать, а украсить и оживить, позволяя и себе жить. Не знаю, понимаешь ли ты о чём я тут бессвязно вещаю чуть ли не стихами… Неожиданно для себя самого Андрей положил руки на плечи Надежде и развернул лицом, чтобы смотреть глаза в глаза. — Надь, ты сейчас объяснила то, что я никак не мог поймать. Именно поэтому я бесконечно убеждаю себя, что не имею права вывалить на неё правду и что не вовремя рассказать Саше всё как есть. Потому что она та же и немного другая. Та, к которой она убегала тогда на автовокзале, а я не посмел ей помешать, если бы попросил остаться. Надя потрепала его по щеке и легонько щёлкнула по носу. — Ну что, каяться в заговоре потом вместе будем? Андрей засмеялся и, кратко приобняв Надю, снова посерьёзнел. *** Саша очнулась, потому что кто-то легонько пожимал её плечо. Она начала переворачиваться на спину, почувствовала затылком какую-то жёсткую складку и распахнула глаза. Сверху на неё смотрели серые глаза Андрея. Боковым зрением размыто угадывалась пряжка ремня рядом с её виском. — Отлежала тебе ногу? — спросила почему-то шёпотом, смаргивая остатки сна. — Нет, — он покачал головой. — Начинаем снижаться. Пришлось тебя разбудить. Скоро нужно будет привести спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуться, — деловито процитировал механическую инструкцию и улыбнулся Славенский. Саша улыбнулась в ответ, не обращая никакого внимания на примятые волосы и полоску, отпечатавшуюся на её щеке. Такая разомлевшая, сонная и открытая, что Андрею захотелось сгрести её к себе на колени, зарыться одной рукой в мягкие локоны, а второй погладить, как ласкающегося котёнка, от выпуклого позвонка в основании шеи до копчика над упругими ягодицами. Она поднялась, усаживаясь на своё сиденье, потягиваясь и осторожно распрямляя ноги. — Просыпайся пока, — обронил Славенский, встал и направился в хвост самолёта. Он умылся холодной водой, похлопал по шее со всех сторон и уставился на себя в зеркало. Глаза немного бешеные. Попытки провалиться в сон не увенчались успехом. Попялиться в телефон — тоже. Зато путешествие пальцами по изгибу женской талии, якобы невесомо расправляя плед, и старание не спугнуть нечаянным движением приятную тяжесть на своём бедре незаметно заполнили полтора часа полёта. — Взрослый мужик, бл… Последнее слово заглушил невнятный металлический хлопок крышки мусорки, в которую полетели скомканные бумажные салфетки. Андрей вышел из туалета и тут же придержал дверцу, увидев знакомую светлую макушку, маячившую за стоящим перед ней крупным рыхлым парнем. — Дамы вперёд, согласен, — констатировал Славенский, не утруждая себя вопросительной интонацией, и кивнул Саше проскальзывать в узкий проём. Она одарила насупившегося мальчишку извиняющейся улыбкой, но воспользовалась приглашением Андрея, который остался подождать её во избежание мелкой мести, если таковая вдруг замышлялась. Они заняли свои места и постоянно переглядывались, но не разговаривали. Казалось, слова могли нарушить возникшую между ними осязаемую связь, сотканную невидимыми ниточками во время Сашиного сна. Как только бортпроводники удостоверились, что пассажиры соблюдают правила безопасности, Саша подняла опущенный подлокотник между креслами, сама нашла руку Андрея и соединила их ладони. — Снова нервничаешь? — Он перехватил её руку удобнее. — Мне просто так больше нравится, — ответила она, наблюдая за их переплетающимися пальцами, и, сверкнув глазами, отвернулась к окну. Закинув на одно плечо оба рюкзака, в которые был уложен весь их нехитрый багаж, Андрей приобнял Сашу за талию второй рукой, отделяя её от основного потока людей и частично принимая на себя её собственный вес. — Сверимся с табло по расписанию и номеру выхода и найдём кафе. Опирайся на меня и не геройствуй с ногой. Однако Саша выглядела бодрой и совершенно забывшей о проблемах с лодыжкой. Она крутилась в разные стороны, заворожённо следила за сменой обновляемой информации на большом экране, притормаживала у магазинов и глубоко вдыхала резкие запахи парфюмерного отдела. В небольшом атриуме они и вовсе остановились. Андрей ничего не спрашивал, радуясь и заражаясь энергией, забурлившей в Александре. Саша запрокинула голову, провожая пролетающий над ними самолёт. — Здесь так остро ощущаешь, что жизнь продолжается, словно нащупан её пульс и с каждым его толчком внутри запускается желание дышать глубже, смеяться громче, рисковать по-настоящему и творить глупости… Потому что они вовсе не глупости, а маленькие счастливые частицы тебя самой. — Она перевела на Андрея восторженный взгляд, в котором продолжало отражаться голубое небо. — Я когда-нибудь писала тебе записки? — Нет. — Хотя что-то необъяснимое мысленно царапнуло Славенского. Чушь. Она точно ничего ему не писала. — Меня тянет подписать тебе кучу малюсеньких открыточек и рассовать их повсюду в неожиданных местах, — задумчиво призналась Саша, потирая ладонью грудь. — Мне будет приятно. Саша рассеянно улыбнулась, и они возобновили движение по лабиринту аэропорта. Андрей оглянулся на стеклянный купол и внезапно осознал две вещи. Во-первых, ему и правда будет приятно. Во-вторых, Саша действительно кому-то писала. Славенский вспомнил, как Семён рассказывал о том, что в питомнике она задирала голову к звёздному небу, а потом строчила что-то в телефоне. Возможно, вела личный электронный дневник… Хотя в равной степени возможным было и то, что Саша делилась заметками с каким-то неизвестным ночным адресатом. Глава 2 Аэропорты и вокзалы беспроигрышно творят магию безвременья и пространственного перехода. Она погружает каждого человека в особое состояние предвкушения, просачиваясь через поры и проникая с каждым вдохом в потаённые места, где даже у самых закоренелых циников живёт детская вера в чудо. Непостижимым волшебным образом в кровь впрыскивается адреналин, маленькими будоражащими дозами, которые придают неповторимый вкус кофе из автомата, делают слова смелее, а касания — откровеннее. Не имеет значения, кто ты: отбывающий, прибывающий, транзитный пассажир или встречающий. Говорят, и работников касаются заряжающие лучи присущей этим местам концентрированной энергии, которые не в силах подавить никакая рутина. Переступив порог аэропорта, Андрей и Саша как будто прошли через незримый портал, оставив позади изматывающие сомнения, опасения и вопросы, и из фантомной пары стали парой настоящей, которая, взявшись за руки, пускается в неизведанное путешествие с обоюдным желанием, волнением и интересом. Ничего не зная наперёд. Наслаждаясь мгновением. За мгновением. Без просчёта и предварительных ожиданий. Саша приподнялась с плеча Славенского, хотя она могла спокойно просидеть, прижавшись к нему, весь полёт. Спать совершенно не хотелось, но теперь наступила её очередь проследить, чтобы Андрей отдохнул. Значит, она постарается не сковывать его позу и успокоит зашарившую по креслу мужскую ладонь, переместив её к себе на бедро и накрыв сверху своей ладошкой. Тепло, растекающееся по ноге, и размеренное дыхание рядом, которое непременно защекочет волоски на виске, стоит Саше вновь сократить расстояние в легко преодолимую пару-тройку десятков сантиметров, запускали пощёлкивающие пузырьки в груди и под веками, заставляя сердце замирать на доли секунды, а глаза прищуриваться, чтобы перенастроить резкость зрения. Мысленно каясь и всё равно потакая личному порыву, Саша включила лампочку индивидуального освещения и максимально отвернула её в противоположную от Андрея сторону. Откинулась на спинку кресла, сделала тихий глубокий вдох, сосредоточенно обрисовывая подушечкой среднего пальца выпуклые венки на тыльной стороне ладони Славенского. Перевела взгляд на его лицо. Приглушённый свет не раздражал, но позволял рассмотреть золотистые кончики опущенных тёмных ресниц, характерно мужских, прямых и недлинных, широкие тени пробившейся щетины, которую хотелось поцарапать кончиками ногтей, прямую спинку носа и пропорциональную по ширине межноздревую складку. «Колумелла», — картинкой словарной статьи из справочника вспомнила её научное определение Саша и усмехнулась пришедшему на ум образу. — «Видимо, я была любознательной студенткой и штудировала анатомию не только животных. От основания этой перегородки начинается фильтрум, спускающийся желобком в арку Купидона верхней губы». Александра судорожно облизала свои внезапно пересохшие губы, отчётливо осознав, почему эта резная выемка так называется. Пока крылатый малыш целится невидимой остроконечной стрелой в сердце человека, вполне себе видимое углубление на притягательном лице стреляет не менее метко, обещая подарить заветную печать поцелуями. Резко сглотнув прибывшую слюну, Саша переключила внимание на более безопасный для пристального изучения лоб Андрея. Открытый, высокий, с угадываемыми следами морщинок над переносицей. «Ты старше меня. На сколько же лет..? Пять… или семь…» Она протянула руку и, не прикасаясь, очертила указательным пальцем по воздуху линию выразительных бровей. Андрей потёрся ухом о тканевую салфетку на подголовнике и громко вдохнул. «Интересно… ты храпишь?» — почти беззвучно прошептала Саша, продолжая рассматривать Андрея, уткнулась подбородком в своё плечо и тоже прижалась к защитной тряпочке с графическим логотипом, накинутой на кресло. «Наверняка у неё есть специальное мудрёное название, но, думаю, я его никогда не знала. Нужно будет выяснить». Саша прикрыла глаза, удивляясь необъяснимому повороту собственных мыслей. «Больше-то не о чем беспокоиться… Да уж, остаётся только жест ‘рукалицо’…» Она всё же ненадолго задремала и сильно вздрогнула, когда голова резко свесилась вниз. Открыла глаза и перевела дыхание, сбившееся из-за иррационального испуга, будто едва не провалилась в бездонную яму. — Ты похожа на инопланетянку. — Андрей смотрел на неё осоловелым взглядом с серебристой поволокой, которую не успел смахнуть ускользающий сон. — С выпущенной на волю аурой. Он протянул руку и провёл над теменем Саши, отцепляя наэлектризованные волоски от обивки кресла. По коже её головы разбежались приятные колкие импульсы. — Это мне отомстила салфетка за то, что я не просто не помнящая, а ещё и невежда. — Коварная вещь, — Андрей сурово упрекнул сбившийся кусок ткани, но не сдержал улыбки. — Чем ты ей так не угодила? — Не удосужилась узнать её официальное звание, — заговорщически произнесла Саша, прикрывая сбоку рот собранной в горсть ладонью, и добавила совсем тихо: — Если таковое вообще имеется. Без предупреждения Славенский склонился к Александре настолько близко, что они чуть не столкнулись носами. Оба замерли на затяжное бездыханное мгновение, а затем одновременно глубоко втянули воздух, каждый вбирая из него осязаемые флюиды другого. — Имеется, — Андрей понизил голос до интригующего хрипловатого шёпота. — Антимакассар. — Он дал себе несколько секунд, чтобы полюбоваться распахнувшимися в восхищённом недоумении большими голубыми глазами, и отодвинулся. — Можешь проверить, как только приземлимся и восстановится доступ к сети. — Я тебе верю. — Саша села ровнее. — Откуда ты вообще это знаешь? — Честно? Не помню, — пожал плечами Андрей и тоже распрямился. — Зато точно могу назвать причину, по которой мне ни в коем случае нельзя обращаться к хиромантам. — И под растерянным взглядом Саши раскрыл, напрягая, правую ладонь. От основания безымянного пальца наискосок к большому её пересекала тонкая бледная полоса. — Все ключевые предсказательные линии были однажды разорваны в драке, но соединены «линией везения», полученной от умелого хирурга. Саша осторожно проследовала кончиками пальцев за изломами кривоватого шрама. — Ты, оказывается, драчун. — И везунчик.