Они с Андреем едва успели занять столик на песке у самой кромки моря, как их настигла та самая дождливая мелодия, разливаясь приглушёнными звуками с террасы по пляжу. Поцелуй с дождём. Музыка их танца. Их песня. — Благодаря вам у нас появился фирменный коктейль, — улыбающаяся официантка поставила перед ними два высоких запотевших стакана. — «Танец дождя». За счёт заведения в любое ваше посещение. По угловым стеклянным граням вразнобой стекали мелкие капли, расчерчивая матово-глянцевую сеточку. Прозрачный напиток преломлял кубики льда, среди которых возвышалось по яркому бумажному зонтику. — Как неожиданно, — искренне разулыбалась Саша. — И очень приятно. Она обхватила влажный стакан обеими руками, ткнула его краем в стакан Андрея и отпила, прикрыв глаза. — Свежесть, прохлада и морское покалывание на языке. — Она сделала ещё глоток, одарила Славенского пристальным взглядом и воззрилась на спокойное море с лениво расползающимися в ширину покатыми волнами. По возвращению в дом Саша сразу же ускользнула наверх, сославшись на то, что хочет лечь спать, так как утром нужно будет встать пораньше, поскольку они собрались на индивидуальную экскурсию в заповедник и на Кипарисовое озеро, рассчитывая попасть туда до пекла и с надеждой опередить основную массу туристов. Лодыжка Саши более не вызывала беспокойства, и Андрей лишился предлога постоянно сопровождать её на лестнице, носить на руках или, слегка приподнимая за талию, прижимать к себе боком. Саша быстро исчезла на втором этаже, а он стоял у нижней ступени и смотрел в вытянутый проём, снова испытывая разочарование и пустоту от фантомной потери чего-то так и не обретённого. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Саша быстро приняла душ, проскользнула в свою спальню и тихо прикрыла дверь. Прислонилась лбом к прохладной деревянной поверхности, нащупала ручку и вцепилась в неё всеми пальцами. Сон был последним, о чём она думала на самом деле. Притяжение между ней и Андреем становилось непреодолимым. Уверенность, что они выбрали друг друга в прошлом и выбирали в настоящем, крепла. Но он уважал её желание всё вспомнить самостоятельно и ничего не рассказывал, если она не спрашивала. Хотя, как только что у подножия лестницы, как и у памятника Айболиту, да и во множестве случаев на протяжении пяти дней, минувших после их танца, Саша физически ощущала исходящее от Славенского напряжение и колоссальное волевое усилие, которое он прилагал каждый раз, чтобы промолчать и — она не сомневалась — сдержаться. Саша видела, что он был на грани того, чтобы не сгрести её в охапку, послав здравый смысл и благие намерения ко всем чертям. Она, в свою очередь, пообещала самой себе, что не будет подталкивать Андрея возобновить их близкие отношения и проявит взаимное уважение к его решению. Саша догадывалась, что причины, по которым он сохранял расстояние между ними, не ограничивались его сверхблагородством или банальной растерянностью и нерешительностью. Что-то мучило его гораздо глубже и серьёзнее. И чтобы разобраться с этим, ему требовалось непосредственное участие Саши, которое она пока не могла выдать в полной мере . Сначала Саша боялась спрашивать, что же стоит между ними. Затем страх прошёл, сменившись пониманием того, что ей самой будет недостаточно просто всё выяснить, а потом не знать, что с этим делать дальше. На неё наконец снизошло осознание, почему она так упорно не проверяет приложения в телефоне, не берётся прочитать переписку в мессенджерах, не задаёт определённых вопросов Андрею. Потому что информация ради информации без возможности применения или взаимодействия её раздавит. Не восполнит пробелы, а размажет их, заперев её саму в замкнутом круге отчаяния и безысходности. Вместо того, чтобы не просто пытаться жить дальше, но и находить радость от жизни, она закопается и захлебнётся в бесконечных поисках ответов и объяснений, которые могут навсегда затеряться в густом тумане беспамятства. Саша не имела права отмахнуться от всего, что беспокоило Андрея об их прошлом, и по сути заставить его сделать вид, что они начинают с абсолютно чистого листа. По факту же, прояви она настойчивость, Саша бы вынудила его пойти у неё на поводу и переложила на него всю ответственность за последствия и ношу гнетущих неразрешённых проблем, какими бы сложными или, наоборот, не стоящими внимания они ни были. Славенский напоминал старшего, который предупреждает младшего: «Не ходи туда на реке, там опасно». Только младший специально прыгает, сбегает и дразнится, а однажды поскальзывается и падает прямо в омут. Старший прыгает за ним, не раздумывая, выталкивает на берег, а сам захлёбывается и почти тонет. Выкарабкивается еле-еле, но вместо упрёков начинает винить себя за то, что не объяснил всю степень опасности, потому что хотел только предупредить, а вовсе не отбить желания плавать как таковое и не заронить страха перед водой. И как бы младший ни убеждал старшего, что вся вина на первом и ни на ком другом, идиотская глупость, бессмысленный дурацкий вызов и проверка на прочность, второй продолжит корить себя, потому что знал больше и не сделал всего, что мог. Так и Андрей казнил себя за что-то и ждал, когда настанет время поговорить с толком. И Саша не хотела уподобляться такому младшему, лишь бы что-то доказать. Вдруг ей на ум пришла совершенно шальная мысль. Прогоняя её, Саша сильно тряхнула головой, осторожно выпустила дверную ручку, чтобы та не скрипнула, и, стараясь не шуметь, заползла на кровать. Утром Саша застала Андрея на кухне. Он стоял возле выставленной на столешницу пустой турки и сосредоточенно просматривал что-то в телефоне, без звука, но однозначно в видеоформате, судя по его медленно скользящему по экрану взгляду. — Доброе утро! — обозначила своё присутствие Саша. — Доброе, — тут же откликнулся Андрей, отрываясь от телефона. — Кажется, не очень, — Саша указала подбородком на неразличимую с её места и поставленную на паузу картинку на экране и достала из шкафчика кофе и сахар. — Мне придётся улететь на день, — ответил Андрей и отложил телефон, забирая из рук Саши упаковку с кофейными зёрнами. — Что-то случилось? — Она вся подтянулась, с неприкрытым беспокойством сканируя его лицо. — Всё решаемо, не волнуйся. — Андрей взял её под локоть и мягко направил к холодильнику. — Нам нужен сытный завтрак, чтобы не тратить время на еду хотя бы в самом начале экскурсии. — За нами заедут через полтора часа, и мы вполне успеем основательно подкрепиться. — Саша не купилась на его полушутливый тон и, повернувшись, снова нашла внимательный взгляд Андрея. — Когда тебе нужно лететь? — Завтра утром. Думаю, за день управлюсь. — Он посерьёзнел. — Но если мне потребуется задержаться, тебе не стоит ни о чём переживать. Аренда дома продлена до конца недели. Так что спокойно отдыхай. Андрей пожал локоть Саши и отпустил её руку. Она выслушала его и, задумчиво прищурившись, уточнила: — То есть сегодня ты весь день здесь без изменений? Получив подтверждение от Андрея, Саша кивнула чему-то в своей голове и занялась приготовлением завтрака. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Их забрали вовремя. Комфортабельный автомобиль на четверых, спокойный уверенный водитель и рассказы влюблённого в свой край экскурсовода с забавными и трогательными примерами из жизни мгновенно перенесли Сашу и Андрея в мир плавных горных перевалов, завораживающих видов реликтовых лесов и бескрайнего моря. Они сворачивали, отклоняясь от заданного маршрута, и останавливались в необычных местах. Поднимались, карабкались выше или спускались в совершенно незаметные с дороги и кажущиеся непролазными проёмы. С чистым искрящимся детским восторгом Саша зажмуривалась, прикрывала ладонью глаза Андрея, или они приседали вместе с ним и по команде гида открывали глаза и вытягивались на цыпочках, чувствуя себя первооткрывателями неизведанных территорий и потерявших счёт чудес света, счёт которым был безнадёжно потерян. Они постоянно держались за руки. Никто из них не смог бы сказать, кто первым неразрывно соединил пальцы друг друга. Рука Саши лежала в ладони Андрея, пока они сидели рядом, сознательно не прижимаясь, на заднем сиденье машины. Андрей вёл Сашу за собой по крутым тропинкам, крепко удерживая её узкую ладонь в своей руке. Они стояли бок о бок на краю ущелья, а их пальцы переплетались, повторяя загадочные узоры незнакомых ползучих вьюнков. Наслаждаясь необъятными лесными и морскими просторами, Андрей с Сашей наполнялись целебным воздухом, ароматами трав и редких растений и как будто сами становились героями оживающих легенд этих удивительных мест, где кривые контуры холмов и горных вершин превращались в линии судеб, тайные гроты — в кладовые сокровищ, а в рокоте моря угадывались слова признаний и вещих песен. Однако стоило взглядам Саши и Славенского пересечься, все звуки немедленно отключались, окружающая действительность расплывалась, силуэты деревьев и прибрежной полосы теряли чёткость, голос гида не долетал до них даже эхом. Женщина-экскурсовод сначала пыталась вернуть их внимание, затем молча проницательно рассматривала замершую буквально на ходу пару, терпеливо дожидаясь, когда они очнутся и продолжат путь, словно и не выпадали в иную реальность, доступную только им двоим. — …могучие болотные красавцы. — Гид обвела рукой озеро перед ними. Не услышав ничего в ответ, она оглянулась на вновь провалившихся друг в друга Сашу и Андрея, понимающе улыбнулась и, обняв себя за локти, прошла чуть дальше вперёд, чтобы не мешать сегодняшним туристам, очевидно сильно увлечённым и переживающим то ли пик расцвета влюблённости, когда оторваться друг от друга абсолютно невозможно, то ли примирение после изматывающей размолвки, то ли преддверие нежеланного, но неизбежного расставания. — Прошлой ночью мне ужасно захотелось стукнуть тебя по голове, чтобы ты тоже потерял память и мы сравнялись, — вдруг призналась Саша, нарушая безмолвный диалог с Андреем произнесёнными вслух словами. — Всё ещё хочешь этого? — глухо, как будто не разговаривал очень давно, спросил он. Она отрицательно помотала головой. — Пусть у тебя будет как можно больше воспоминаний, связанных со мной. Глава 13 Обед состоялся на частном подворье, вдали от туристических маршрутов и массовых скоплений народа. Саша и Андрей специально заняли места за столом напротив хозяина, чтобы исключить даже случайные переглядки друг с другом. Только их руки существовали отдельно от них самих. Вкуснейшие лепёшки вполне удобно брались любой незанятой рукой. Чередовать тост и закуску тоже легко получалось, будучи однорукими. Пойманный в нежные силки большой палец Андрея или спрятавшийся в мужской ладони кулачок Саши обнаруживались неожиданно для них самих, благодаря внезапно отвлёкшему от разговора поглаживанию или обронённому вниз взгляду. На обратном пути Саша притянула к себе на колени руку Андрея, заключила её в ракушку из своих ладоней и удерживала в плену всю дорогу до дома. Она ни разу не отвернулась от проплывающих за окном видов, иногда невпопад кивая на уточняющие описания гида или ответные реплики Славенского. Едва они прошли через калитку, Андрей принял телефонный звонок, сигнал которого Саша не услышала и оттого вздрогнула из-за чуть раздражённого «слушаю». Она вспомнила про беззвучный режим, установленный на время экскурсии, и то, как стойко Андрей игнорировал периодически нервно мигающий экран. Утром у него возникли неотложные дела, требующие безраздельного внимания, но он их сдвинул, чтобы не отменять совместную поездку с Сашей, которую они спланировали вместе несколько дней назад. Саша потёрла грудь, где разливалось благодарное трогательное тепло, и оглянулась на Славенского. Он закатил глаза, сообщая ей таким образом, что разговор неприятен, но важен. Она ободряюще улыбнулась ему, приподняла сжатые кулаки, жестом показывая Андрею, чтобы он набрался терпения и спокойно продолжал разговор, и скрылась в доме. Саша освежилась, распустила волосы, переоделась в белое платье-колокол из лёгкой ткани в рубчик, которая одновременно скрывала фигуру и мимолётно подчёркивала её контуры. Наряд струился до колен и приглашал постоянно двигаться. Саша спустилась на первый этаж, прислушиваясь, и попыталась определить, где находится Андрей. Оказалось, он присел прямо на ступенях веранды, закурив, и общался с кем-то уже по видеосвязи. Не желая отвлекать его, Саша прошла в кухню, попила, смахнула со столешницы несуществующие крошки, бесцельно побарабанила по ней пальцами и направилась к бассейну. Остановилась в проёме выхода, прислонилась плечом к нагретой раме и уставилась на пронзительно-голубую воду. Сколько раз за прошедшую неделю она сидела здесь на бортике, болтая ногами и наслаждаясь тем, как пресная вода мягко ласкает кожу… Писала десятки записок, условно разделяя лист блокнота на четыре части. Некоторые из них она так и оставляла неразрезанными, другие складывала в стопочку и убирала в ящик тумбочки в спальне, а третьи незаметно рассовывала по карманам одежды Андрея, подкладывала под его ноутбук или тарелку с завтраком и всегда замирала, затаив дыхание, когда он их находил. «Работа не волк, пойдём на море прямо сейчас!» Уголок его губ дёргался, он захлопывал крышку и приподнимал бровь, удивляясь, что Саша ещё не собралась. «Ты веришь в талисманы?» Он скептически качал головой. «Я нашла пятицветный камешек, и загадала, что он станет твоим талисманом. Даже если для тебя будет просто красивым грузиком». Андрей сохранял серьёзное выражение лица, разворачивал мятую бумажную обёртку, доставал Сашину находку и, подмигнув ей, убирал камешек в карман. Более тщательно спрятанные послания не должны были попасться на глаза Славенскому раньше их отъезда… Саша внезапно почувствовала, как горло резко сковал удушающий спазм. Она судорожно вдохнула и выдохнула через приоткрытые губы и обняла себя за плечи, словно боялась развалиться на части. Отъезд, который казался чем-то далёким и эфемерным, вдруг стал слишком близким и реальным. Он означал конец этого дивного мирка под сенью увитой виноградом перголы. Конец долгих прогулок по пляжу и набережной. И их незримого единения с Андреем. Когда всё в унисон без лишних слов и пояснений. Когда крохотными шажками вместе совершается огромный путь. Когда мало, даже если слишком много. Когда…