Её яркие от поцелуев губы тронула улыбка. В то же время из уголка глаза скатилась одинокая блестящая слеза. — С тобой я становлюсь такой счастливой. — Руки Саши снова ожили и коснулись лица Андрея, обрисовав линию скул и подбородка. — Это самое главное, — ответил Андрей и не дал ей возразить, возобновив прерванный поцелуй. Вслед за пространством трансформировалось время. Вечер мог бы перейти в ночь, а она бы дальше поприветствовала рассветным утром новый день — они бы не заметили. Саша и Андрей узнавали друг друга, словно ни разу не виделись на пляже почти раздетыми, не соприкасались, не рассматривали, не обнимались, не жили в одном доме, успев подметить и запомнить сотни нюансов и привычек другого. Как она мурлычет под нос незатейливые мелодии во время готовки. Как по-детски дует на горячий чай. Или как мило поджимает ягодицы, когда заходит даже в тёплое-претёплое море. Как он крутит простой карандаш между большим и указательным пальцами левой руки, пока скрупулёзно вчитывается в документ на экране ноутбука, хотя всегда все пометки вносит правой рукой в электронном формате. Как по-мальчишески причмокивает, делая первый глоток кофе. Или как запрокидывает голову, если хохочет в голос. Когда сил шевелиться не оставалось, пульс терял сознание, а любой участок тела болезненно реагировал даже на легчайшее дуновение, потому что кожа реально истончилась до гиперчувствительности от бесконечных ласк, они лежали лицом друг к другу, глаза в глаза, не касаясь, но становясь при этом ближе до беззвучного тайного трепета. Зацелованные, искусанные, поцарапанные, стёртые, наглаженные. Что-то ныло, где-то тянуло, местами горело. Переполненные и опустошённые. Только, как обжорам и жадинам, хотелось ещё и ещё. И вот уже кончик её языка чертил ловушку для его распрыгавшегося кадыка, а подушечка его среднего пальца следовала указаниям узкой дорожки на её лобке. Её волосы щекотали его шею и обрамляли пушистым облаком исказившееся в сладкой истоме прекрасное лицо, едва он втягивал ртом выпуклый сосок. Сбивалось дыхание, барабанило сердце, перепутывались стоны. Саша расслабленно откинулась на плечо Андрея, вдруг осознав, что, увлёкшись, кто-то из них сбил светильник, и тот погас. И похоже, давно, судя по тому, что глаза успели привыкнуть к темноте. Славенский заключил её в кольцо своих рук. Устроил в одной её локоть, а второй принял ладонь Саши, поглаживая тыльную сторону и взаимно медленно переплетаясь пальцами. — Вот это марафон… Чувствую себя мальчиком, — хмыкнула она. — Разбухшим и не собирающимся сдуваться. — Тогда как назвать меня? — Андрей потёрся подбородком о её макушку. — Ведь я и так мальчик. Саша хрипло засмеялась. — Ничего, кроме аллергической реакции, на ум не приходит. Андрей хохотнул и поцеловал нежное запястье. — На очень конкретную пчелу крайне редкого подвида «Саш-ш-ша». Глава 17 Они провалились в кратковременное забытьё. В нарушающей все земные законы эйфории сплелись телами, перепутав руки и ноги, замершие на полпути в неуёмном желании касаться. Касаться и касаться. Осязать друг друга всеми доступными органами чувств, от которых напрямую вяжутся ниточки с незримым бестелесным. Связываются и творят подлинную магию, звеня безмолвными ответами на незаданные вопросы, нерушимо обещая то, чего никто никогда не вменит в долг, и превращая поцелуй в губы в поцелуй в душу. Они очнулись в кромешной темноте, разомлевшие от страсти и жара друг друга. Пока сознание ещё качалось на волнах дрёмы, запущенный недавно с места в карьер на максимальных оборотах организм недвусмысленно сигналил каждому о том, что у него имелись другие жизненно важные потребности. Игнорировать жажду, от которой пекло в горле, жалобные звуки ворчащих желудков и позывные в туалет стало невозможно, и Саше с Андреем пришлось сползать с растерзанной постели. Подначивая, шутливо толкаясь, ойкая шипящими междометиями, потому что тут слиплось, а там стянуло, они вывалились из спальни. Андрей прислонил хихикающую Сашу к дверному косяку, а сам на ощупь направился к душевой, чтобы впустить оттуда в коридор приглушённый свет и не ослепить их обоих. Она прищурилась и, пока Славенский настраивал собственное зрение, несколько секунд сквозь ресницы рассматривала его силуэт на фоне освещённого проёма. Не дожидаясь приглашения, Саша скользнула следом. Обняла Андрея за пояс и прижалась щекой к левой лопатке. Ей хотелось загадать, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась, но вслух она сказала совсем другое: — Как думаешь, можно сейчас где-нибудь заказать пиццу? А лучше — две. — В городе, — отрывисто на выдохе ответил Андрей и добавил после крошечной паузы: — Хотя уверен, наши знакомые из ресторана на пляже смогут помочь. Он погладил руки Саши и мягко развёл их в стороны, сразу же шагнув вперёд. Подхватил брошенные на полу штаны и выудил из кармана телефон. Бегло взглянул на Сашу и посторонился, пропуская её внутрь. — Я всё-таки покурю. — Он переступил порог, но обернулся. — Закажу нам еды и воспользуюсь летним душем. Они стояли голые близко-близко, но словно прозрачный щит возник между ними. Кожа Саши неумолимо покрывалась пупырышками озноба. — Андрей, — Саша затронула его напряжённое предплечье. — Сегодня ещё не закончилось. — Не закончилось. — Щит рухнул и разбился в прах, воздух снова потеплел. — Присоединяйся, как будешь готова. Подождём доставку вместе в саду.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌ Минуту, целую непозволительную минуту в одиночестве, которого ей и так хватало в избытке, Саша простояла, пялясь на притворённую за Андреем дверь и глупо улыбаясь. Затем включила сверхскорость, чтобы управиться со всеми своими делами, но всё равно потратила ещё несколько драгоценных секунд на поиск футболки Славенского. Натянула её на своё сырое тело и поспешила к Андрею. Он умудрился её опередить и как раз поправлял резинку штанов, тоже сопротивляющихся нормально сидеть на влажных ногах, когда Саша появилась на дорожке. Что он там хотел? Подержаться от неё подальше и освежиться на воздухе? Дать ей возможность осмыслить произошедшее? Сам-то осмыслил? В башке же только одна мысль: рвануть наверх и любить её долго и нежно. Хотя пока больше выходит бешено сжирать. Вот она стоит, тоненькая, хрупкая, не отошедшая ни ото сна, ни от секса. Торопилась. Сама не замечает, как теребит боковой шов и перебирает пальчиками на ногах. Та знакомая ему, робкая, деликатная девушка Саша. И в то же время глаза сверкают, подбородок чуть вздёрнут, выставляя напоказ наставленные им засосы. Она точно знает, как заманчиво её свободная грудь колышет мягкую ткань, которая лишь подчёркивает скрываемую красоту. Теперь тоже знакомая ему, смелая, дерзкая женщина Сашка. Какая-то невероятно удлинённая в его футболке. «Та, кто настолько в кайф тебе самому носит твою футболку, будет носить твою фамилию и твоего ребёнка», — сам он это только что придумал или слышал где-то — неважно. Это так чертовски верно, что все тормоза в ноль срывает. Они, не сговариваясь, уселись на широких ступенях веранды. — Из нас с тобой получатся два человека: один полностью раздетый и один полностью одетый, — отметила Саша, откидываясь на прохладную после душа грудь Андрея и вытягивая словно подсвеченные на ночном фоне ноги. Она съехала чуть ниже, поелозила затылком по обнажённой коже Андрея и подняла свою голую ногу, наглядно демонстрируя первого полностью раздетого общего человека с верхом Андрея и низом Саши. — А так наоборот, — она почувствовала, как в ухо отдалась его гортанная усмешка. Он прихватил её под грудью, намеренно скользя по краю упругих полушарий. Она погладила его бедро через тонкую ткань и остро, до потери дыхания осознала, что на них обоих ничего нет под теми крохами одежды, которую они нацепили. Буквально только что они смеялись и спорили, какие из двух человекополовинок получаются более удачным конструктором, задирали головы к полуночному звёздному небу и слушали тишину, пытаясь различить шум моря. И вот уже жадно целуются, пробуя друг друга заново и насыщаясь ставшим до боли родным вкусом. Саша практически лежит на колене Андрея. Он обнимает её одной рукой, пока вторая хозяйничает под футболкой. Их прерывает настойчивый стук в ворота, который гулко вибрирует по всему забору. Как при замедленной съёмке Саша видит, что Андрей приподнимается. Осторожно ссаживает её на ступень. Одёргивает край футболки… «Боже, стыдобища», — на автомате собирается смутиться она и тут же ловит себя на мысли, что на самом деле ей не стыдно. Она очень заведена, немного растеряна, есть доля сомнения, не слишком ли она шокирует Андрея. Только она пообещала себе быть смелой сегодня, а их сегодня на исходе. Стоит ей вздохнуть нерешительно, и Андрей остановится, и эти не совсем честно выторгованные ею сутки завершатся её полным фиаско. Саша встала и разгладила низ футболки, всматриваясь вглубь тускло освещённой низкими фонариками дорожки. Она слышала, как Андрей принимает заказ, а курьер сбивчиво извиняется за вынужденный грохот. Запрокинула голову и отпустила взгляд к серебряным звёздам, подрагивая от фантомных прикосновений мужских рук, так и не покинувших её тело, и вдыхая умопомрачительный запах пиццы из печи, который поплыл по саду. — Я, конечно, готов поделиться, — обронил Андрей, приближаясь, — но если не поторопишься, то мне больше достанется. Саша рассмеялась и забрала у него картонный держатель с двумя высокими пластиковыми стаканами. — Лимонад? — Мхм, — Андрей кивнул на маленький бумажный пакет, который Саша не заметила. — И наш танцевальный коктейль бонусом. Будешь? — Он поставил перевязанные лентой коробки на пол веранды и повернулся к Саше. — Нет, — слишком тихо сказала она, и Андрей скорее не услышал, а прочитал её ответ по качнувшимся из стороны в сторону волосам. — В голове и так туман. — Тогда тебе завтра достанутся два, — ухмыльнулся он и подхватил пиццу. — У кого свободная рука, тот открывает двери. Саша бесшумно выдохнула и прошмыгнула мимо Славенского. Они водрузили коктейли в холодильник и, не сговариваясь, расположились в изножье на кровати Андрея. Зажгли светильник и уселись по-турецки, устроив импровизированный стол. Саша расправила простыню на матрасе и расстелила несколько салфеток под коробки, между которыми приткнулся держатель с напитками. Проглотив по первому куску и утолив жажду, они переглянулись. Не опуская глаз, взяли по новому куску и перекрёстно потянулись друг к другу. Угощали и угощались. Саша стирала капли соуса в уголках его губ, и Андрей слизывал их с её пальца. Капельки конденсата со стакана попадали на футболку Саши, и Андрей следил за их пятнами, как за движущимися мишенями, в которые непременно надо попасть. Они утоляли один голод и распаляли другой. Вытерев запачканные пальцы, они наконец подняли тост. «За тебя» от Андрея и «за нас» от Саши прозвучало одновременно. Запотевшие стаканы зависли в молчаливом миллиметре друг от друга, глухо чокнулись и рвано разошлись. Саша придвинула свой слишком быстро, резко наклонив. Холодный лимонад выплеснулся ей на футболку на груди, руку и закапал на простыню. Она ахнула и уронила почти пустой стакан на постель. Андрей бросил свой стакан в коробку и смахнул картонки в сторону. Подхватил футболку за края и сдёрнул её с Саши. От неожиданности она завалилась навзничь, а он потянулся через неё за сухими салфетками, которые кто-то из них оставил в изголовье, когда включал светильник. Славенский навис над Сашей, занёс свободную руку и вдруг замер, как будто его всего парализовало. Через тонкую ткань штанов она потрогала его член, который ещё на волнорезе как настроился на режим боевой готовности в этом сегодня, так практически и не сдавал своих позиций, не опадая полностью и после разрядки. Андрей коротко вдохнул и посмотрел вниз на Сашу. Она немедленно задрала голову и прошила его — изумлённым? — взглядом в упор исподлобья. Секунда. Две. Три. Её взгляд стал нечитаемым, а пальцы приспустили штаны Андрея. Тёплая узкая ладонь обняла неконтролируемо наливающуюся плоть. Саша опустила глаза, съехала чуть ниже по матрасу и коснулась губами крупной головки.