Саша продолжила идти. Уловила шаги Андрея, обогнула выступ и остановилась, скрывшись за стеной. Славенский резко, до хруста в пальцах схватился за перила, удерживая себя, чтобы не врезаться в замершую за углом Сашу. Окатил её своим дыханием. Тысячи точечных разрядов пронзили их обоих вдоль позвоночника. — Продрогнешь, — хрипло выдохнул он в её волосы. — Согреешь? — Она вжалась в него спиной. Андрей бережно накрыл ладонями озябшие тонкие руки. — Звеняще красиво. — Саша откинула голову ему на плечо. Чем острее она чувствовала напряжённость каждого мускула Андрея, каждой жилки, бьющей от него током, тем расслабленнее становилась сама, обтекая собой его твёрдое горячее тело. – Природа так заразительна! Смотришь и хочется жить взахлёб. Быть женщиной. Счастливой и желанной. Здесь, сейчас и всегда. Чтобы сердце выскочило и билось в унисон с… Она задохнулась, подхваченная сильными руками и запечатанная жадными губами, перемежающими поцелуи шёпотом: — Желаннее не бывает. Андрей нёс Сашу в спальню, интуитивно предугадывая, где развернуть, а где прижать плотнее, чтобы она не ударилась об ручку или мебель, и целовал. Нет — пил её поцелуи. Он словно припал к своему личному источнику и не мог оторваться. И чем ненасытнее он становился, тем щедрее она одаривала. Они рухнули на кровать. Андрей выставил одну руку и приподнялся, чтобы не придавить Сашу всем весом. Она шумно выдохнула и погрузила пальцы в его волосы. Разум Славенского отключался. Только Сашка вместо этого самого разума, и крови по венам, и кислорода в лёгких, и влаги на языке. Его руки уже распустили узел пояса и взялись за полы её халата, когда Андрей внезапно оторвался от Саши и замер над ней. — К чёрту прошлое! — Она даже не моргнула, но он видел, как всё её лицо засияло изнутри. — Люблю тебя, Саш. Здесь. Сейчас. Всегда. Андрей не спешил. Распахнул халат и рассматривал, благоговейно обводя кончиками пальцев все изгибы, округлости, вершины и впадины. Он ласкал Сашу, следуя губами за руками сверху вниз. Они оба тонули в тягучем, взаимно сводящем с ума наслаждении. Вдруг Саша напрягла мышцы живота и попыталась подтянуть к нему колени. Андрей нежно огладил её ноги, без слов обещая, что ей больше нечего бояться или стесняться. Глядя Саше в глаза, он осторожно провёл указательным пальцем по верхнему белёсому следу. Затем наклонился, повторил всю кривую линию языком и перешёл к следующему шраму. Солнце полноценно вступило в свои права. Бесчисленные лучи просачивались сквозь тюль и прокладывали путь по полу к кровати. Воздух золотился, вальсируя с крохотными пылинками. — Саш, — тихо позвал Андрей, поглаживая её вдоль позвоночника. Она шевельнулась, что-то проурчала ему в подмышку, а затем словно пропела: — Совершенно обессиленная и абсолютно довольная. Саша переплела свои пальцы с его на другой руке. Они помолчали, какое-то время разговаривая касаниями. Она плавно приподнялась на локте, мазнув грудью по рёбрам Андрея. — Ночью я всё вспомнила. Полностью, — сообщила просто, даже обыденно, как будто нечто несущественное. Увидела расширившиеся зрачки Славенского и сильнее сжала его напрягшиеся пальцы. — Только всё равно не могу уловить, за что ты так казнил себя все эти дни. Андрей притянул руку Саши и прижался к ней щекой. — Не думал, что встречу такую, как ты. К моменту нашего с тобой знакомства ждать точно перестал. Я бы скорее поверил в существование волшебной палочки и живой воды, чем в бескорыстность. Но, как известно, отпусти и получишь. — Его губы сосчитали каждую выпуклую косточку на тыльной стороне её ладони. — Интуиция ведь устала тогда подсказывать, что ты другая. Только я упёрто примерял на тебя шлюху. Именно её. Эскортницы и проститутки работают. С удовольствием или без, как и в любой работе. А шлюховство не работа. Оно в характере как одна из поганейших черт, независимо от пола, статуса и всего прочего. Но я настолько сам испоганился, что… — Андрей, — Саша вывернула руку и накрыла его рот, — мы же во всём разобрались потом. Он поцеловал центр её ладони и мягко отвёл руку Саши в сторону. — Ты же не испортилась, хотя тобой пользовались, подставляли, навешивали чужую несостоятельность. Ты не смешиваешь с дерьмом всех подряд лишь потому, что им оказались несколько человек в твоей жизни. А я, — он выпустил хрупкое запястье и мотнул головой, — дальше смалодушничал и ходил за тобой незримой тенью почти год, изображая убогого ангела-хранителя. Саша села, дотянулась до отброшенного в ноги халата, прикрыла грудь и развернулась к Андрею, заглядывая в глаза. — Ты отпустил меня, потому что тебе было стыдно… хотя я тебя зацепила, но ты тоже посчитал, что не пара мне? — Я не хотел испачкать тебя, — начал Андрей, но вдруг осёкся и подался к Саше: — Погоди, что значит «тоже»? — Когда я вышла из здания автовокзала, оставив вещи в камере хранения, больше всего мне хотелось, чтобы твоя машина продолжала стоять на парковке. Умом понимала, что ты уехал и всё правильно, что я являюсь для тебя случайным недоразумением и что такой мужчина, как ты, не для меня, а сама куталась в толстовку, которую ты мне подарил, и позже часто носила её по вечерам, потому что в ней было так же хорошо, как рядом с тобой. — Саша дотронулась до подбородка Андрея, линия которого заострилась, настолько плотно он стиснул челюсти. — Ты решил, что недостоин меня, а я испугалась, что недостойна тебя. Тем более, ты видел всю подноготную: моё унижение, позор, то, что самому себе боятся показать. — Сколько же времени мы потеряли впустую по собственной глупости, — Андрей вновь перехватил Сашину руку. — Может, и не потеряли, — она покачала головой, скользнула по его лицу чуть снисходительным взглядом и вернулась к глазам. — Может, как раз это время и связало нас крепче. Ведь именно тогда ты захотел узнать обо мне больше, а я поверила в себя. Они помолчали, пытаясь осознать заново сложившуюся картину. Вдруг Саша встрепенулась и улыбнулась так легко и светло, что узел, завязавшийся в солнечном сплетении Славенского, расслабился без всяких усилий. — Рассказать тебе, почему «Ай»? — воскликнула Саша, одновременно пытаясь встать, но путаясь в складках халата. Андрей придержал её за плечи. Она переступила коленями на простыню. Метнулась к креслу, по-прежнему прижимая спереди повисший тяжёлой тряпицей халат и мелькая голыми ягодицами. Выудила из вещей телефон и забралась обратно на постель, подбивая ткань под мышки. — Не из-за песни. Её я добавила позже. Мне хотелось тебя спрятать, как что-то очень ценное и важное, о чём не трубят на всех углах… о чём достаточно просто знать самой. Первая и последняя буква твоего имени поддержали меня в этом желании, и так появился Ай. Саша включила телефон, понажимала нужные ей значки и развернула его экраном к Андрею. Славенский уставился на страницу электронной почты. Раздел черновиков пестрел кучей писем с заголовками, которые начинались одинаково со слова «Ай» и различались датой, следовавшей за ним. — Семён говорил, что ты часто что-то писала в телефоне. — Андрей занёс палец над экраном, но не осмелился пролистнуть по нему дальше. — Я писала тебе. Создавалось ощущение, что так я с тобой разговариваю. Но я не знала адреса твоей электронки и сохраняла черновики. А если бы и знала, вряд ли бы тогда рискнула отправить. Можешь посмотреть любой. Или я перешлю тебе их все. Прочитаешь, когда захочешь, — Саша смущённо улыбнулась. — Правда, там всякая ерунда. Андрей ткнул наугад в письмо на самом верху списка. «Сегодня проезжала по другой улице. Ту, по которой езжу обычно, временно закрыли на ремонт. Знаешь, и хорошо, что закрыли. Потому что сколько раз ни повторяю себе, что нужно пробовать новые маршруты, заходить в новые магазины, заказывать новые блюда из меню, всё равно редко это делаю. А тут пришлось уйти на небольшой крюк. В итоге я чуть не перегородила ещё один проезд. За резным забором одного из домов оказался целый палисадник гортензий. Я нагло прижалась к чьим-то воротам и простояла минут двадцать, любуясь белоснежными гроздьями и вдыхая их аромат. Он стал любимым после твоего сада. Надеюсь, твои гортензии хорошо перезимовали и буйно цветут». Андрей перечитал последнее предложение и перевёл взгляд на Сашу. — Я же могу сейчас поспать? — спросила она. Андрей растерянно моргнул. Саша отложила измятый халат и легла, устроившись у него на плече. — Если ты начнёшь заново себя корить, этого я тебе точно не прощу. Он замер, дыша поверхностно, маленькими порциями, в то время как кровь, наоборот, разгонялась по венам. — Ультиматум, значит, всесильная моя, обманчиво обессиленная, — пробормотал ей в волосы, обхватил тонкие пальцы и прижал их к груди, возвращая вторую ладонь на спину Саши. Глава 22 Саша проснулась и сразу поняла, что одна в постели. Не открывая глаз, пошарила рукой рядом по уже ставшей прохладной простыне. Полежала немного, восстанавливая ощущение присутствия Андрея, его запаха, его тепла, его неуёмной потребности в ней самой. Ни один из них ничего не пообещал другому на словах, но она точно знала, что появились они. Немного сумбурные, с погромыхивающим эхом сомнений и остатками пока что недоосмысленного и недоосознанного. Средоточием взаимного притяжения. Самые-самые настоящие они. Ей не понадобилось прислушиваться или осматриваться. Она чувствовала Андрея на необъяснимом уровне. Он поблизости — и ей уверенно и спокойно. Сейчас же его однозначно не было ни в спальне, ни вообще в номере. Саша резко открыла глаза. Глубоко вдохнула, прогоняя удушающий спазм, внезапно сковавший горло. Откинула покрывало. Обнажённая кожа ощущалась болезненно уязвимой и снаружи, и как будто бы изнутри. — Да что ж такое?! — в сердцах ругнулась на собственное странное состояние, никак не понимая отчего так сильно разволновалась. Заметила халат, перекочевавший на спинку стула. Встала, надела его и внимательно огляделась, пытаясь определить источник стремительно нарастающего беспокойства. Дверь прикрыта. Постель измята. Второй халат исчез с пола. Шторы задёрнуты, но слегка колышутся, потому что окно явно приоткрыто в режиме микропроветривания. Она достаточно изучила Андрея, чтобы понять, что перед уходом он сделал всё, чтобы ей комфортно спалось. — Не разбудил, потому что, скорее всего, отправился организовать поздний завтрак. В своей практичной манере с нечаянным романтическим налётом, — вслух усмехнулась Саша, обняла себя за локти и тут же тряхнула руками, прогоняя неприятное напряжение. — Успею ещё понежиться в его объятиях после пробуждения, — начала убеждать сама себя, чтобы прекратить необоснованную панику и заглушить сожаление о предъявленном Андрею перед сном категоричном условии. Она нервно отодвинула плотную портьеру, впуская в комнату яркий солнечный свет. Пробежала взглядом по стенам в поисках часов, которые дизайнеры принялись чаще использовать не по прямому назначению, а в качестве обязательного элемента стильного декора. И вдруг наткнулась на телефон Андрея на дальней тумбочке. Вспыхнувшее облегчение мгновенно смыло новой волной тревоги. Саша метнулась в гостиную, на ходу сбрасывая халат и приглаживая волосы. Натянула на голое тело футболку и джинсы. Затолкала в задний карман свой телефон. Заскочила в спальню за телефоном Андрея и, сунув босые ноги в кеды, покинула номер. Андрей вышел за цветами. Он наконец добрал сон до необходимого минимума, и проснулся, ощущая мощный прилив сил. Полежал, разглядывая Сашу, которая приластилась гибкой тёплой кошкой у него под боком, и вдруг подумал, что хочет подарить ей цветы. Вручить букет прямо в постели вот такой заспанно-томной Сашке и увидеть, как засияют от радости её глаза. От радости, к которой он будет напрямую причастен. Славенский надел спортивные штаны и вчерашнюю футболку. Забыв про носки, обулся в кроссовки, захватил ключ-карту и бумажник. Чтобы не разбудить Сашу, не стал возвращаться за телефоном, брошенным где-то в спальне — ведь он планировал отлучиться ненадолго, потому что цветочный салон находился буквально в здании через дорогу наискосок от гостиницы. Андрей спустился по лестнице. Дождаться лифта не хватило бы терпения. Ему хотелось двигаться без малейших задержек. «Как мальчишка», — ухмыльнулся, перемахивая через несколько ступеней за раз. Кивнул в знак приветствия девушкам на ресепшн. Обогнул кучу чемоданов новых постояльцев, перегородивших проход. Толкнул боковую дверь, чтобы не замедляться в одной из секций едва ползущего по кругу основного входа-карусели. Сделал глубокий вдох, перебежал одностороннюю улицу и нырнул в прохладу цветочного магазина. Его внимание привлекли пышные гроздья гортензии. Собранные в одной вазе вразнобой, белые, голубые и синие, с крупными цветками, они сразу выделялись за стеклом выставочной витрины. Андрей взял их все, сколько было. Рассчитался, ловчее перехватил тяжёлые ветки. Вышел, аккуратно пронося объёмный букет через узкий проём. Представил, как задрожат сначала ноздри Саши, а следом её ресницы.