Если бы Лонгтри прежде видел, как индейцы достигают безумной кульминации в обрядах, он бы узнал её. Но он такого раньше не видел. Лонгтри только знал, что они стоят между ним и свободой. Между ним и его деньгами. Он оставил их позади в облаке пыли и рассмеялся. *** Это была долгая и трудная поездка среди ночи. Где-то когда-то он свернул не туда. Небо застилали плотные тучи, звёзд не было видно, и Лонгтри не мог ориентироваться. Он остался наедине со своей повозкой и лежащим в ней телом. Лошади сразу начали странно себя вести. Они шли рывками и тащили повозку по кругу. Даже удары хлыста не могли заставить их слушать приказы Лонгтри. И спустя некоторое время мужчине просто пришлось их остановить. В пустыне было холодно, одиноко и тихо, как в склепе. Стояла тяжёлая зловещая тишина. Казалось, сам воздух вокруг Лонгтри был странным: плотным, удушливым; его тяжело было вытолкнуть из лёгких. Словно он имел консистенцию загустевшей смазки. Лонгтри почти мог чувствовать, как воздух остаётся на его коже тонкой плёнкой. И пах он странно: специями, древностью и чем-то ещё. Лонгтри спустился с повозки и не смог сориентироваться. Лонгтри был разведчиком. В отряде про него говорили, что Лонгтри может найти горошину в снежную бурю. Но сейчас... Он словно ослеп. Все его чувства - обычно сверхъестественно острые - сейчас молчали. Его забросили на пустынную равнину какого-то инопланетного мира, и он остался беспомощен. «Что же это такое? Где я?» Вокруг было так темно, будто Лонгтри посадили в мешок из чёрного бархата и плотно зашили. Лошади фыркали, ржали и перебирали копытами. Лонгтри никогда не чувствовал ничего подобного: по коже побежал холодок, а сердце словно сжали ледяными тисками. Ему хотелось бежать без оглядки. Что-то глубоко внутри него требовало этого, истошно вопило в голове: «Беги! Беги, чёртов глупец! Убегай, пока ещё можешь! До того, как...» Ветер начал завывать сильнее, добавляя проблем с ориентацией. Дыхание Лонгтри казалось громким, почти оглушающим. Гул ветра стал тише, протяжнее, и от этого у Лонгтри вдоль позвоночника побежали мурашки. Звук был далёким, но с каждой секундой всё приближался и напоминал по звучанию сотни бормочущих в унисон голосов, идущих со всех сторон. Лонгтри издал придушенный вопль и выхватил кольт. Скалы и горные пики вокруг него, казалось, становились всё выше и выше, поднимались к небу и... и загибались кверху, сжимались, как пальцы в кулаке, пытаясь удержать внутри Лонгтри. Ветер превратился в бурю. Порывы поднимали с земли пыль, песок и мелкие камешки, которые скрипели на зубах и заставляли Лонгтри зажмуривать глаза. И со всех сторон продолжали эхом разноситься бормочущие голоса, шепчущие его, Лонгтри, имя. И всё это превратилось в настоящую песчаную бурю, которая хлестала, и выла, и громила всё на своем пути. Откуда-то появился тусклый свет, в котором мелькали мрачные, сюрреалистичные формы и фигуры. Лонгтри упал на колени рядом с повозкой и натянул шейный платок на глаза. Так было надо. По другому было нельзя. Потому что теперь песок стал обретать человеческие формы, которые тянулись к Лонгтри и хватали его. Повозка закачалась под порывами ветра. Лонгтри держался за неё, полагая, что это его единственная связь с реальностью. Ветер немного поутих, и сквозь слезящиеся прищуренные глаза Лонгтри больше не видел фигур... Кроме одной. В вихре песка и пыли стояла высокая, скелетообразная фигура в обрывках ткани. Кусочки материи хлопали и трепыхались на ветру. Он смотрел в направлении Лонгтри, и у того сжалось сердце и захотелось сесть и заплакать, как ребёнку. Фигура стояла так спокойно, так неподвижно в вихре песка. Ничто живое не могло противостоять стихии, даже лошади свалились с ног. Но фигура стояла, не двигаясь, и Лонгтри чувствовал на себе её беспощадный, полный ненависти взгляд, который разъедал мужчину, как кислота. А потом она начала пропадать. Постепенно, почти небрежно, фигура двинулась навстречу ветру и песчаной буре, пока не слилась с ними и не исчезла. Несколько минут спустя ураган стих. Лонгтри лежал на земле. Его кожа была вся исцарапана осколками скал и песчинками. Мужчина поднялся, вытаскивая ноги из песка. Отряхнув одежду, он удостоверился, что кони в порядке, просто напуганы. Лонгтри успокоил их и поплёлся обратно к повозке. Тучи рассеялись. На небе появились звёзды и луна. Но самым странным, тем, что выбивало из колеи не давало покоя было то, что Лонгтри оказался в километрах от того места, которое помнил последним. И не в двух-трёх километрах, а в двадцати или тридцати, если не больше. Освещаемый луной пейзаж это доказывал. Ровная и безжизненная пустыня. Ни холмов, ни гор, отшлифованных древними морями. А в повозке стоял открытый ящик. Вождь исчез. -15- Лонгтри закончил рассказывать историю Смеющейся Луне и осознал, что дрожит. Несмотря на пылающий костёр и прижимающееся к нему горячее женское тело, его трясло. - Ты спрашивала меня, верю ли я в сверхъестественное, - произнёс Лонгтри, потирая уставшие глаза. - Думаю, должен сказать «да». Часть меня от белого человека пытается найти произошедшему той ночью рациональное объяснение, но ничего не получается. Смеющаяся Луна крепче обняла его и бросила полный жалости взгляд. Лонгтри дёрнул головой.