– Она просто пытается избежать наказания, – заявила Эми, вваливаясь в комнату. Она обожала смотреть, как ругают Софи. – Эми, сколько раз я говорила тебе не подслушивать?! – рассердилась мать. Эми пожала плечами: – На сколько вы посадите ее под домашний арест? – На три месяца, – сказал отец. Эми кинула на Софи торжествующий взгляд. – Не важно, – произнесла Софи, не отпуская родителей. – Простите, что заставила волноваться. Больше так не буду, обещаю. – Хоть в этот раз она сдержит обещание. – Ладно, может, на два месяца, – решила мама, поглаживая Софи по спине. Эми надулась, и Софи не сдержала улыбки при виде такой мелочности. Неожиданно она с изумлением осознала, что будет скучать по Эми. По своей непослушной, надоедливой, несносной сестренке. Конечно, они постоянно ссорились, но это было… весело. Почему же раньше она этого не понимала? Подбежав к Эми, она крепко обняла ее. Родители изумленно уставились на них. – Уф, ты чего? – спросила Эми, пытаясь вырваться из крепких объятий сестры. Софи не обратила на это внимания: – Знаю, мы не всегда находим общий язык, Эми, но ты моя сестра, и я тебя люблю. Эми отдернулась: – Ты какая-то странная. – Я не странная. Просто хотела сказать, что люблю тебя. Я всех вас люблю. – Она обернулась к родителям, которые наблюдали за своими дочерями с раскрытыми ртами. – Лучшей семьи у меня и быть не могло. – Что с тобой? – спросила Эми. – Ничего, – она отвернулась, смаргивая слезы. – Пойду в свою комнату. Отец откашлялся: – Мы еще не закончили, Сойка. Нам надо поговорить о том, что сегодня было. – Поговорим, – кивнула Софи, отчаянно желая сбежать отсюда. На улице ее ждал Фитц, и нужно было торопиться. – Но позже. Она спешно дошла до комнаты и собралась в полном оцепенении. Вещей было немного: ей казалось, что все принадлежит кому-то другому – из какой-то другой жизни. Закончив со сборами, она позволила себе остановиться на минуту и заново запомнить свою комнату: светло-голубые стены, стоящие повсюду пыльные стопки книг, сине-желтое одеяло, которое в детстве сделала ей мама. Теперь комната выглядела пустой. Может, потому что опустошена была сама Софи. Затем она тяжело вздохнула, выключила свет и закрыла дверь. В коридоре Софи споткнулась о Марти. – Прости, малыш, – шепнула она, присаживаясь рядом и гладя его по мягкой шерстке, пытаясь не заплакать. Он был ее единственным другом – но она не могла взять его с собой. Он будет нужен ее семье. – Эми о тебе позаботится, – пообещала она, поднимаясь. Кот поднял мордочку и тоненько жалобно мяукнул. – Я тоже буду скучать. Фитц дал ей диск с усыпляющим газом – на случай, если она не сможет сбежать. Софи надеялась, что применять его не придется – при мысли о том, что она усыпит свою семью, ее начинало тошнить, – но они поджидали ее у лестницы. – Ну и куда ты собралась? – поинтересовался папа, строго глядя на рюкзак, свисающий с ее плеча. Эми хихикнула: – Тебе что, проблем мало? – Софи Элизабет Фостер, сейчас же рассказывай, что происходит! – крикнула мама. Софи смотрела на них и сжимала в руках диск, очень боясь применить газ. – Простите, – кое-как выговорила она. – Мне надо идти. Отец преградил путь к двери: – Ты никуда не пойдешь. – Это от меня не зависит. – Сядь, – потребовал он, указывая на диван в гостиной. Они явно не собирались ее отпускать, а время было уже на исходе. – Ладно. Обещаю, я все вам объясню, просто сядьте и послушайте. От лжи ее передернуло – она злилась на себя за то, что соврала. Но это сработало. Родители с сестрой сели на диван и посмотрели на нее. Софи надела диск на палец и прокрутила его так, как показывал Фитц. Но она не хотела, чтобы последние ее слова были ложью. – Прошу, пожалуйста, помните, что я люблю вас. Я безумно благодарна вам за все. Мне нужно идти, но я никогда вас не забуду. От слез их лица расплывались; Софи задержала дыхание и сломала диск. Газ обдал ее пальцы потоком воздуха, и она выронила обломки и попятилась. Каким-то образом она умудрилась досчитать до тридцати, дожидаясь, пока газ развеется, а затем вдохнула – и повалилась на пол, закрыв лицо руками. – Все хорошо, Софи. Все будет хорошо. Лишь через секунду она поняла, что голос принадлежит Фитцу. Он сидел на полу, прижимая ее к своему плечу. Где-то в глубине души Софи знала, что потом ей будет стыдно, что она размазывала по его куртке слезы и сопли, но сейчас было плевать. – Я усыпила свою семью, – прошептала она. – Ты поступила правильно. – А мне так не кажется. Она снова расплакалась, и Фитц обнял ее крепче: – Слушай, Софи, не хочу показаться уродом, но нам надо идти. Стиратели появятся с минуты на минуту, а нам нельзя попадаться. – Стиратели? – Телепаты, умеющие стирать воспоминания. Уверен, Совет уже отправил их сюда. Софи силой воли разжала руки и вытерла заплаканное лицо краем футболки. – Сейчас, секунду. – Я пойду возьму твои вещи. Они наверху? Софи указала на свой потертый фиолетовый рюкзак. – Я возьму только его. – И все? – А что мне еще брать? Разве мне что-то понадобится? – Сейчас или никогда, Софи. Не оставляй то, о чем потом пожалеешь. – Нет, у меня нет ничего… – Она замолчала, осознав, что не права. Кое-что оставалось – то, что она постыдилась брать с собой. То, без чего она неожиданно не могла прожить.