«Да, давно здесь стоит. Одичала совсем… Слова заветные сказать надо! Кодовую фразу для допуска. Повторяй за мной: «Избушка, избушка! Стань ко мне передом!» Мак подошел к сарайке и громко и отчетливо произнес то, что было велено. Неожиданно труба на крыше пахнула смрадным дымом, внутри избы что-то заскрежетало, и, выдираясь из густой травы, рассыпая по сторонам песок и мусор с крыши, домик вдруг поднялся на двух с виду металлических столбах, выходящих откуда-то из центра всей конструкции. Немного постояв, как будто внутри кто-то задумался о том, что же делать дальше, избушка мотнулась в одну сторону, в другую – и начала с металлическим лязгом разворачиваться. Столбы, как заметил Мак, остались неподвижны. Какой бы механизм ни крутил этот дом, он находился где-то внутри самой избы. Перед Маком появилась скрытая прежде в склоне холма сторона дома, вся в земле и обрывках корней. В центре стены красовалась дверь. Избушка постояла немного и упала вниз, впрочем, в последний момент она притормозила и удар о землю вышел не таким уж и сильным. Но все равно от сотрясения земля, мусор, пучки травы и кучи накопившейся пыли слетели со стен и крыши, и все вокруг заволокло мутным облаком. Когда мусор осел, а Мак прокашлялся, из-под двери выдвинулись две ступеньки. Отчетливо щелкнул замок. «Все, можно заходить!» – сообщил шар. Мак подошел к домику, осторожно поднялся по ступенькам, потрогал дверную ручку. – А она обратно не развернется, пока я внутри буду? «Нет, без разрешения тебя дальше тамбура не пропустят!» – Какого тамбура, о чем ты вообще? «Как бы тебе попроще объяснить… Эта избушка – запасной вход под землю…» – А, я что-то такое слышал, феи заманили одного парня внутрь холма, он там с ними всю ночь танцевал, а когда вышел, снаружи прошло уже двадцать лет. Я не хочу в такой холм. «Да тебя и не пустят. Хм… Феи? Смотри, как интересно теперь об этом рассказывают… Непринципиально. Тут можно спокойно переночевать, заходи». Дверь открывалась внутрь. В избушке было темно, даже еще темнее, чем в лесу. Небо было еще светлым, но солнце уже ушло за горы и вокруг начала собираться ночная мгла. – Не видно же ничего! Как я тут буду ночевать? – обеспокоился Мак. – Я уж лучше на поляне костер разведу. «Да подожди ты! Вон табуретка стоит! Под потолком видишь – банка стеклянная висит, к трубе подсоединена? Залезь на табуретку, поверни банку!» – Ага, а дверь закроется, и я с этой табуретки навернусь в полной темноте! Эх! Мак все-таки полез наверх, с трудом дотянулся до холодного стеклянного цилиндра и слегка его повернул. Сначала ничего не происходило. Мак слез с табурета и отошел ко все еще открытой двери. В банке под потолком показалось какое-то свечение. Из металлической трубы в банку вылетела небольшая светящаяся бабочка. За ней еще и еще, и через минуту вся банка светилась, наполненная порхающими или сидящими на стенах бабочками. – Это что, мотыльки какие-то? «Скорее светлячки, – поправил шар. – Мотыльки летят на свет, а эти сами светятся». – Удобно, – оценил пацан. – Нам бы в деревню таких. А кормить их чем? «Они сами себе еду находят, в основном ржавчину и разные металлические стружки. Раньше их разводили для добычи металла». – Раньше? А сейчас почему про них забыли? «Их мало осталось и в труднодоступных местах навроде этого. Да и другие способы теперь есть, руду добывают в шахтах и переплавляют, а редкие металлы, которые эти бабочки добывали, сейчас людям и не нужны вовсе». – Дедушку бы сюда – он бы разобрался, нужны они или не нужны. Мак огляделся. Теперь, когда внутренности избушки были освещены, дверь можно было и закрыть, загородиться от темного и мрачного ночного леса. На внутренней стороне двери обнаружился обычный засов, на который Мак и заперся. Помещение было почти пустым. В центре на полу чуть выступал большой металлический обод в три шага поперек. Внутри круга на деревянном полу выделялись два металлических блина. Мак догадался, что это и были те самые ноги, на которых поднималась избушка, а обод был верхней частью большой шестеренки, скрытой под полом. В углу стояла железная печь, за решеткой внизу догорал огонь, сверху шипел закрытый котел, от которого шли по сторонам и вниз толстые трубки. Каким-то образом голосовая команда оживила печь, и пар из котла провернул механизм поворота. Чудо, что сработало после многих лет бездействия. Больше в комнате ничего особенного не было, пара табуретов, широкая лавка у стены, на которой можно было лечь, да небольшой дубовый стол. Кое-где из стен торчали оборванные провода, но никаких остатков приборов или других механизмов не было. Те, кто оставил это место, тщательно все убрали. – Какое странное забытое место, – произнес Мак, усаживаясь за стол, доставая нож и выкладывая из мешка хлеб. «Раньше тут сидел наблюдатель. Потом за ненадобностью это все забросили, а затем и забыли». – А как внутрь холма войти, тут же нет других дверей? «Изба разворачивалась и вставала дверью к проходу. Но тебя туда пока не пропустит система». – Наверное, не стоит и спрашивать, кто такая Система? «Считай пока, что это фея-охранница. Ты же не хочешь просидеть в холме двадцать лет?» – Нет уж, хорошо, что она за стеной. Тут тихо, сухо, тепло. Переночую, и завтра дальше пойдем. Поев, Мак убрал все обратно в мешок и лег на скамью. Свет и шуршание бабочек в банке ему не мешали. Он лег на бок, подсунув куртку под голову, и быстро заснул. Ночью ему снились имперские шагоходы, пыхтящие паром и дымом и наступавшие на тонкую цепочку республиканских бронеходов. Шипели и бумкали паровые пушки. Свистели пули, вылетающие в облаках пара из паровых пулеметов. Противники медленно сближались, то одна, то другая машина останавливалась в клубах огня и дыма, взрывались паровые машины и боекомплект, разбегался во все стороны экипаж… Чем закончилась битва, Мак так и не узнал, внезапно проснувшись. Бабочки в банке собрались на ее дне, свет заметно потускнел. Мак подошел к двери и открыл ее, запуская внутрь свежий утренний бодрящий ветерок. Снаружи уже было светло, солнце вставало, лес шумел птичьими песнями, поскрипываниями, шорохами и шелестом листвы. Мак взобрался на табурет и повернул банку в обратную сторону. Уставшие за ночь бабочки сорвались с места и улетели в прикрепленную сверху трубу. «Это ты сам догадался?» – спросил вдруг шар. – Они же где-то живут днем, – ответил Мак. – Я подумал, будет правильным их отпустить. Да и нам пора дальше. Мак вышел из избушки на поляну, закрыл за собой дверь. – Так это все осталось после Большой войны? «Нет, это место построили гораздо раньше!» – Что ж, спасибо этому дому, пойдем к другому! «Ты ничего не забыл?» – А что не так? «Надо избу на место поставить! Скажи: встань, изба, по-старому, как мать поставила!» – Придумают же тоже, – поразился Мак, но послушно повторил. Избушка закряхтела, лязгая металлом, приподнялась, ноги вытянулись, домик крутанулся вокруг своей оси и опустился обратно в выемку на склоне, скрывая стену с дверью. – Все, можно идти? – спросил Мак. – Я помню, где дорога, сам найду, не надо меня опять в яму вести… По утреннему холодку идти было бодро и весело, отдохнувший мальчуган быстро шел по грунтовой дороге, совсем не беспокоясь об оставшихся позади родственниках, покинутой им деревне, о том, где он будет ночевать сегодня и как доберется до Столицы. И что он будет делать в Столице, его тоже пока не волновало. Маленький бродяжка был рад свалившемуся ему на голову приключению, в котором он уже узнал столько нового. И потом, всегда ведь можно вернуться обратно, к матери. Вновь пасти овец, помогать кузнецу, встречать почтовый дилижанс и мечтать о городах, морях и новых приключениях. Окружающий светлый и открытый всем ветрам мир казался добрым и благожелательным, все пути и все двери в нем должны были сразу открываться, а гостеприимные люди готовы принять маленького путешественника с распростертыми объятиями… – Прочь с дороги, деревенщина! Мак еле-еле успел отпрыгнуть на обочину, как мимо него пронесся на всех парах гвардеец на мехконе, все как и говорил парень шару: дым из ушей, пар из ноздрей, из пасти коня вырываются языки пламени. Мехконь стремительно пролетел по дороге, поднимая пыль, только топот и свист вырывающегося пара повисли в воздухе, а всадник уже унесся вдаль и скоро исчез за поворотом. Мак остался стоять на краю дороги в тучах поднятой пыли, реальный мир жестко напомнил ему о своем существовании. «Я не заметил пулемет!» – сообщил шар. – Убран в корпус в небоевое положение, – сказал Мак. – Куда это он так понесся? Неужели в деревню? Может, там что-то случилось? Надо возвращаться… «Нет! Ничего там не произошло после твоего ухода!» – Да откуда ты знаешь? «Сам подумай! Как вы сообщаете в город о своих проблемах, просьбах или еще о чем?» – Письма пишем и с дилижансом передаем. Или случайному курьеру, такому, как этот. «Так вот, за два дня из деревни в город никто не проезжал. Так что сообщить в город никто ничего не мог! Логично? Сам вспомни, ни одного попутчика, ни одного встречного мы вчера не видели!» – Да, я с тобой согласен, – кивнул Мак. – Может, это курьер на перевал поскакал, на заставу… «Вот, скорее всего! Деревня тут ни при чем, там все хорошо! И орлы за ней присмотрят, если что. Идем, до вечера надо в город попасть». – А что ты про орлов знаешь? А про старые времена до войны? А мне расскажешь, что раньше было? А откуда ты все знаешь? «Так, так! Стоп! Не все сразу! Расскажу, дорога длинная, но не в таком темпе! Знаю я много, но не все, зато знаю, где посмотреть то, о чем я не знаю! А если ты мне поможешь, то я еще много чего смогу узнать и тебе рассказать… и научить». – Здорово! А расскажи про комету. «Тебе же сказочник про нее уже говорил!» – Он только до драконов дошел, а дальше сказал – в книжках почитаешь… «Ну, разумно, чего зря информацией разбрасываться! Хорошо, начнем про комету!» Дорога вышла из предгорий, впереди расстилалась плодородная равнина, до самого горизонта заросшая лесами. Ни одного дымка не поднималось над деревьями, места эти были глухими и совсем необитаемыми. Людям хватало земли на юге около городов, а сюда если только охотники наведывались, и то не так далеко от цивилизации. Мак, глядя на эти просторы, даже удивился – как же так получилось, что их деревня оказалась в горах так далеко от города? – но потом вспомнил, что их поселение выросло на месте старой заставы. Так ее и звали: Старая Застава. А новая стояла еще дальше на перевале, на границе. – Ты обещал про комету рассказать, – напомнил Мак. «Да, я помню. Только начинать придется все равно издалека. Который сейчас год?» – Пятьсот семьдесят шестой… «Понятно. Ты, если газеты да журналы всякие читаешь, должен бы знать, что планета наша круглая и вращается вокруг солнца…» – Это я знаю! – воскликнул Мак. «Хорошо. Но вряд ли тебе известно, что лет так восемьсот назад здесь, да, посмотри по сторонам, и здесь тоже, вообще не было никакой жизни. Горы были, холмы, пустыни, вода была, озера, реки, моря, даже пара океанов. Но ни растений, ни животных не было». – А люди?