Барменша смеется. — Нет. Брякнула наугад. Двигая пустой стаканчик между ладоней и избегая смотреть ей в глаза, я пытаюсь решить, что и как ей рассказать. А потом — уж не знаю, благодаря виски или успокаивающему присутствию этой женщины, — неожиданно раскрываюсь и выкладываю всю свою хренотень. Я рассказываю о Валентине, о проведенном с ней времени, о последнем утре, когда видел ее, о том, как вернулся домой и узнал, что она улетела. — Вот такая история. — Я сжимаю в кулаках свои волосы. — Я просто не понимаю, почему она уехала, совсем ничего не сказав. — Вы ее любите? Я киваю. — Безнадежно. — Даже если Уильям будет любить ее до конца своих дней, все его чувства будут лишь малой долей того, что я чувствую к ней за один-единственный удар своего никчемного сердца. — Мне кажется, она не могла уйти без причины. — Барменша забирает стоящую передо мной пустую бутылку. Я замечаю, что она впервые не спрашивает, принести ли еще. — Назовите меня сумасшедшей, но у ее истории должна быть скрытая часть. Когда ты влюбляешься, то не уходишь без единого слова. Неважно, есть у тебя муж или нет. И судя по тому, что вы рассказали, я не думаю, что это решение далось ей легко. Должна быть причина, по которой она ушла именно так. И будь я на вашем месте, я бы захотела узнать эту причину и выяснить все до конца. — Но вдруг она… — Сотрясаемый бурей эмоций, я делаю вдох. — Я дико боюсь того, что найду. — Нельзя жить всю жизнь в страхе. — Она кладет на мою руку ладонь, прикосновение помогает мне… ободряет. — Лучше представьте, что вы можете потерять. Ее слова кружатся вокруг меня, мало-помалу сокрушая те стены, которые я воздвиг после исчезновения Валентины. Она права. Позволив страху управлять всеми своими решениями, я отдал ему достаточную часть своей жизни. И с меня хватит. Довольно. Если есть шанс, что мое чувство к Валентине взаимно, я должен бороться. А если… Нет. Я не допущу, чтобы сомнения преследовали меня. Я смотрю на женщину перед собой и благодарю Господа Бога за то, что он послал мне ее. Он знал, что мне нужно. Я достаю купюру — достаточно крупную, чтобы покрыть счет и осталось на чай. Барменша улыбается, довольно поблескивая глазами. — Уже достаточно выпили? — Думаю, да. — Мой рот впервые за очень долгое время дергается в настоящей улыбке. — Спасибо за все. — Без проблем. Я встаю, задвигаю табурет и иду к выходу. На пороге я слышу за спиной ее голос: — Что вы будете делать? Я оглядываюсь. — Выберу жизнь. Город за дверями отеля пульсирует в такт бешеному биению моего сердца. Я достаю телефон и набираю Софи. Она отвечает после первого же гудка. — Что такое, красавчик? — Твоя подруга… Семья ее мужа из Гринвича, да? — Ты о Шэрон? Она из Нью-Канаана, а ее муж из Техаса. Но сейчас они живут в Гринвиче, да. А почему ты спрашиваешь? — Слушай… можешь сделать мне одно одолжение? — Разумеется. У тебя странный голос. Все хорошо? Я смотрю на пролетающие мимо машины. Я выбираю жизнь. Я выбираю ее. — Да. — Я делаю паузу. — Думаю, скоро будет. Глава 27. Валентина — Доброе утро, Вэл. Пока я достаю из шкафчика сковороду, появляется Юэн, наш повар. Раньше он работал в итальянском ресторане в Порт-Честере, куда мы любили ходить, но потом Уильям сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться, и теперь, вот уже года три, он кормит нас. — Доброе утро, Юэн, — бодро говорю я, ставя сковороду на плиту. — Сегодня я сама сделаю завтрак. — Я открываю еще один шкафчик и теперь достаю миску. Он становится рядом со мной и складывает руки на груди. Юэн напоминает мне молодого Джорджа Клуни времен «Скорой помощи». В отличие от миссис Крофт, которая никогда не испытывала ко мне особой симпатии, он стал моим другом. Одним из немногих моих настоящих друзей. — Мне стоит беспокоиться за свое место? — шутит он, в темных глазах поблескивает веселье. Я смеюсь. — Нисколько. Просто мне захотелось что-нибудь приготовить. Он открывает стеклянную емкость с мукой и передает ее мне. — Блины? — Спасибо, и — да. — Не за что. — Он следит за каждым моим движением, смотрит, как я набираю муку и высыпаю ее в миску. — Семейный рецепт? — Да, тетин. Она работала официанткой в кафе. — Я усмехаюсь, вспоминая тот день, когда она вернулась с работы домой и с победной улыбкой похвалилась мне тем, что наконец-таки уговорила Джонни, повара и владельца кафе, поделиться своим знаменитым семейным рецептом. — Она получила рецепт от владельца, которому он достался от бабушки, а той от своей и так далее. Хотите попробовать? Он потирает шею. — Не знаю. Все-таки, я должен был сам приготовить вам завтрак. Я бросаю на него строгий взгляд. — Юэн, попробуйте чертов блин. Юэн хмыкает. — Слушаюсь, босс. Я ставлю напротив него тарелку с блинами. Глядя, как он берется за вилку и нож, я ощущаю и радостное волнение, и нервозность. Вдруг блины ему не понравятся? Но Юэн, положив в рот первый кусочек, ахая и охая, закрывает глаза. — Черт. — Он откусывает еще. — Просто фантастика. — Вкусно, да? — Я опираюсь бедром на стойку и, очень гордая собой, смотрю, как он ест. Беру свою чашку и пью, наслаждаясь вкусом колумбийского кофе. — Скажите, а вы всегда знали, что хотите стать шефом? Дожевав блин, Юэн вытирает салфеткой рот и переключает внимание на меня. — Нет, — хмыкает он. — Я учился на стоматолога, но провалил экзамены. Слишком много пил и развлекался на вечеринках. Наверное, у меня просто не лежала к этому делу душа. Родители, мягко говоря, не обрадовались. Они выставили меня и перестали оплачивать мои счета. Сказали, что мне пора получить дозу реальности. Какое-то время мне было по-настоящему туго. — Потому что у вас не было денег? — И еще потому, что я понятия не имел, чем хочу заниматься. В то время я жил у Лары. Каждое утро я просыпался и смотрел, как она собирается в интернатуру — всегда торопливо, потому что ей не терпелось скорее попасть на работу. А я оставался просто сидеть, играть в видеоигры и ждать, когда моя девушка вернется домой. Ждать, когда же начнется жизнь. — Ждать, когда же начнется жизнь… хорошо сказано. — Я чувствовал себя бесполезным, понимаете? Он даже не представляет, насколько. — Думаю, да. — Правда? Я слышу в его голосе удивление и, не желая вдаваться в подробности, просто киваю. — И что же вы сделали? — тихо спрашиваю, цепляясь за его следующие слова, словно в них будет содержаться ответ на мои собственные вопросы.