— Твой член. Во мне. Возьми меня, умоляю. Наши тела покрывает испарина. Окна запотели. Простыни сброшены на пол. Воздух пропитан ароматом нашего секса. Это жизнь. Это красота. Я встаю у нее за спиной. Открываю бутылочку, выдавливаю на ладонь немного лосьона и смазываю себя. От предвкушения кружится голова. Несколько раз сжав член в кулаке, я подвожу головку к ее заду и медленно прижимаюсь к тесному входу между ее раздвинутых ягодиц. — Черт, — вскрикивает Валентина. — Остановиться? — спрашиваю через силу. Чувствовать и смотреть, как ее тело мало-помалу принимает меня, словно умирать прекрасной мучительной смертью. — Нет. — Она жмется ко мне, выгнув спину. — Мне нужно больше… — Уже почти все, — кое-как сдерживаясь, отвечаю ей хрипло. Это так тяжело — брать ее медленно, когда больше всего на свете хочется одного: оттрахать ее до потери сознания. — Пожалуйста… После этих слов я срываюсь. Хватаюсь за ее бедра и вталкиваюсь до конца, потом, боясь, что вот-вот кончу в нее, закрываю глаза и запрокидываю лицо. Нет таких слов, чтобы описать ощущение, как она туго сжимает меня. — Все хорошо? Она кивает. — О боже, да. Но я хочу тебя глубже. Хочу еще. Хмыкнув, я берусь за ее бедра, толкаю вперед и начинаю вторгаться в нее. Сначала я двигаюсь медленно, вхожу неглубоко. Отодвигаюсь, чтобы в ней оставался лишь кончик моего члена, а затем агрессивно и сильно вталкиваюсь обратно. Снова и снова. — Сильнее… — молит она. — Да, еще… — Черт, Валентина. — У меня вырывается стон. Каркас кровати гремит, толчки моих бедер становятся все мощнее и чаще. Я хочу разрушить ее. Окончательно. Дотягиваюсь до ее клитора, начинаю ласкать его, и ее стоны превращаются в крики. Я сжимаю ее волосы в кулаке и поворачиваю к себе ее голову. — Я даю тебе эти шесть месяцев, слышишь меня? — рычу я ей на ухо. — Шесть месяцев. — Я оборачиваю ее шею ладонью и требовательно, жестоко целую ее. И моя прекрасная Валентина, моя роскошная женщина, дает все, что мне нужно. Добровольно передает мне свое тело и душу. — Ничего больше я не прошу, — судорожно выдыхает она. Лаская свой клитор, он начинает сжиматься вокруг меня, наши движения становятся все хаотичнее, все отчаяннее. Я выпускаю зверя в себе на свободу и трахаю ее так сильно, так бесстыдно, так жестко, как только могу. Нас возносит так высоко, что мы достигаем нирваны. Когда я изливаю в нее свое семя, с моих губ срывается рваный стон, и она, выкрикнув мое имя, тоже кончает. Вот оно. Полная капитуляция. Отныне она принадлежит мне, а я ей. И ни времени, ни расстоянию больше не встать между нами. Глава 33. Валентина На следующее утро… Полусонная, я ищу Себастьена, но мои руки находят лишь вмятину на подушке, где он должен лежать. Я сажусь и зеваю, прогоняя остатки сна. — Себастьен? Я оглядываюсь. Его нет. Свет в ванной выключен, дверь открыта, и там никого. За столиком у окна тоже никто не сидит, как и на диване напротив кровати. Странно. Гадая, который час, я поворачиваюсь к будильнику, стоящему на тумбочке у кровати, и замечаю около телефона листок с логотипом отеля. Мои пальцы сами собой немедленно дотягиваются до записки. «Пора покормить тебя яйцами. Скоро вернусь. Люблю тебя. С.» Усмехаясь, я плюхаюсь назад на кровать и сладко потягиваюсь. Мое удовлетворенное тело болит, но еще я полна сумасшедшей энергии. С нами все будет в порядке. Я это знаю. Ночью (или, точнее сказать, ранним утром), когда Себастьен попросил меня вернуться в Париж вместе с ним, я испытала сильное искушение согласиться. И испытываю его до сих пор. Ведь что может принести мне больше счастья, чем возможность наконец-то быть с ним безо всяких тревог, безо всяких ограничений и любить его? Просто любить. Но в глубине души я понимаю, что прежде, чем заводить новые отношения, я должна разобраться в себе. Мне надо понять, что делать со своей жизнью. Научиться быть Валентиной, которая не является тенью мужчины. Несмотря на свою безграничную любовь к Себастьену, я должна убедиться, что я ним не потому, что я вынуждена, а потому что хочу. Что отдаю Себастьену любовь добровольно и безо всяких условий. Я смотрю на записку и, зная, что мы поступаем правильно, улыбаюсь. Наша любовь укажет нам путь. Отложив записку, я встаю и ухожу в ванную, чтобы принять душ. Но включив воду, слышу стук в дверь. Хмурюсь. Может, Себастьен забыл ключ? Выключив воду, я накидываю его белую рубашку. — Иду! Охваченная счастливым, радостным возбуждением, я спешу открыть дверь. — Ты что, забыл ключ… — Но тут мой взгляд наталкивается на зеленые глаза, и я перестаю улыбаться. — Здравствуй, дорогая. Скучала по мне? И я понимаю: это конец… Глава 34. Валентина Как говорила мне тетя, если хочешь узнать, что о тебе думает человек, надо просто посмотреть ему в глаза, и ты увидишь ответ, потому что глаза — это зеркало души. Глаза Уильяма приглашают влюбиться. Он смеется — и они ярко сияют. Он целует тебя — и они обжигают огнем. Они могут заставить поверить абсолютно во все, что он хочет. Они прекрасные и в равной степени лживые. Точно, как он. Впрочем, он больше не прячется за враньем. Пока он глядит на меня, я вижу в зеленой пропасти его глаз лишь чистую, неприкрытую ненависть. — Ты не собираешься пригласить меня пройти внутрь? — любезным тоном интересуется он. Я облизываю внезапно пересохшие губы. — Как ты меня нашел? — Отследил твой телефон. Он делает шаг вперед. Я отступаю. По моей спине бежит дрожь. Не показывай, что боишься. Не надо. Не смей. — Не знаю, зачем ты потратил время на то, чтобы приехать. Я же сказала, между нами все кончено. — Да неужели? — Он улыбается бездушной улыбкой, и меня до костей пробирает мороз. — Именно так, — говорю я, чувствуя себя рядом с ним словно в ловушке. — А теперь уходи, пока я не позвонила охране.