— Раньше я думал, что брак — это тупо, и потому лучше всю жизнь оставаться холостяком. — И что же заставило тебя передумать? — Ты уже знаешь ответ на этот вопрос. — Он берет стакан воды и отпивает. — Хочешь сказать, что причина во мне? — Я написал тебе об этом в записной книжке. — Но так не бывает. — Очень даже бывает. Когда встречаешь подходящего человека, то начинаешь на все смотреть по-другому. Делать вещи, о которых раньше не думал. — Он смотрит на обручившуюся пару. — Год назад я бы посмеялся над этим парнем. Сказал бы, что он совершает большую ошибку, и что их брак скоро развалится. Но потом я встретил тебя и теперь понимаю, зачем он опустился на одно колено у всех на глазах и сделал своей девушке предложение. — Так какая причина? В смысле, ты понимаешь, что влюблен, но зачем жениться? Почему нельзя просто жить вместе или встречаться? Он обдумывает мой вопрос. — Не знаю. Наверное, я старомоден. Мне нравится идея, что женщина, которую я люблю, зовется моей женой, а я — ее мужем. Когда вы женаты, вы — команда, а не просто два человека, живущих в одном доме. И мне нравится, что не так-то просто расстаться. Если вы поссорились, ты не можешь просто уйти и никогда не вернуться. — Вот почему я боюсь выходить замуж. Мне нравится идея, что я могу передумать. Если что-то пойдет не так, я хочу просто уйти. — Значит, у тебя боязнь серьезных отношений. — Он толкает под столом мою ногу. — Пожалуй, мне надо над тобой поработать. — Ты уже и так изменил мое мнение, что, кстати, меня реально раздражает. Не могу понять, как ты это делаешь. Клянусь, у тебя есть какая-то способность контролировать мой разум. Он откидывается назад. — Черт, мой секрет раскрыт. — Даже если я не против брака, это случится нескоро. У меня есть дела, которые нужно завершить, прежде чем я даже подумаю об этом. — Например? — Закончить колледж. Найти хорошую работу. Вернуть тебе долг. — Эй. Никаких разговоров о деньгах. — Да, я знаю. Официант приносит нашу еду. В качестве гарнира к свинине я выбрала картофельное пюре. Они не подают соус, как я привыкла, но полагаю, что это настолько вкусно, что соуса и не нужно. Я пробую небольшой кусочек. Да, хорошо и без подливки. — Джейд, посмотри, насколько мы повернулись. То здание, которое было рядом, когда мы пришли, теперь вон там далеко. Я смотрю в другой конец зала и вижу здание с другой стороны. — Здесь надо быть наблюдательной. Движение такое медленное, что я его даже не чувствую. Давай закажем десерт, чтобы побыть здесь подольше. Может, мы сделаем еще один круг. — Десерт — обязательно. У них есть офигенный шоколадный торт. Ты должна его попробовать. Прекрасный ужин. Вращающийся ресторан. Восхитительный вид. Вечер превзошел все мои ожидания. Пока мы снаружи дожидаемся машины, я встаю на цыпочки и целую Гаррета. — Спасибо тебе. Мне очень понравилась еда. И ресторан. — Я снова его целую. — И мой спутник. — Пожалуйста. Я рад, что тебе понравилось. Можем как-нибудь вернуться сюда. — Он берет меня за руку и ведет по тротуару. — Я вижу машину. Пошли до нее пешком, чтобы не ждать. Гаррет машет водителю, тот нас замечает, но ему нужно пересечь несколько полос. Мы ждем его около ювелирного магазина. Я оглядываюсь на кольцо, которое мне понравилось в первой витрине. Не представляю себя с таким сверкающим и красивым кольцом на пальце. И таким дорогим. Гаррет замечает, что я смотрю на кольцо, и сжимает мою руку. — Оно тебе по-настоящему нравится, да? — Я просто любовалась его блеском. Вот и все. Он наклоняется и целует меня в щеку. — Я больше не буду говорить о браке. Знаю, тебя это достает, и ты, вероятно, уже устала от этого. Просто мне нужно найти новую тему, которая сводит тебя с ума. С чего бы это? Я просто шутила, когда просила его не говорить о браке. На самом деле, мне нравится, когда он дразнит меня по этому поводу. Это становится нашей темой. Меня это не достает. Я так говорила, потому что это моя привычка. Я всегда себе противоречу. Я занимаюсь этим всю жизнь. И хотя я стараюсь больше так не делать, у меня пока не получается. Я еще раз бросаю взгляд на кольцо, а потом Гаррет тащит меня к машине. *** У входа в Рокфеллеровский Центр стоит большая толпа. Мы петляем среди людей, пока не оказываемся прямо перед великолепной елкой. — Вау. — Это единственное слово, которое у меня получается вымолвить при виде моря огней. — Довольно впечатляюще, да? — Гаррет стоит сзади, крепко прижимая меня к себе, чтобы укрыть от холодного ветра. Никогда бы не подумала, что окажусь в Нью-Йорке перед рождественской рокфеллеровской елкой в объятиях супергорячего парня, которого люблю больше всего на свете. Клянусь, однажды я проснусь и пойму, что все это было лишь сном. — Хочешь прогуляться? — спрашивает Гаррет через десять минут. — Да. Извини. Похоже, у меня слабость к рождественским огням. Я и не знала об этом, пока ты не украсил мою комнату синими лампочками. Так что это ты виноват в том, что мы стоим здесь так долго. — Я не против. Можем стоять здесь, сколько захочешь. — Нет, я готова идти. Мы долго гуляем, и твоя грудь, вероятно, уже болит. Он этого не отрицает. Я поворачиваюсь к нему. — Гаррет! Если тебе больно, ты должен мне говорить. Мы могли бы прийти сюда завтра. — Я хотел, чтобы ты увидела елку. И хотел быть рядом в этот момент. — Он берет мои щеки в ладони и целует меня. Нежным и сладким поцелуем, от которого внутри разливается покой, ощущение безопасности и тепло. То, что нужно среди хаотичной толпы и на холодном ветру. Он прижимает меня ближе, пока люди снуют мимо нас. — Это был идеальный вечер, Гаррет. Я почти уверена, что ты не сможешь его переплюнуть. — Я готов принять вызов. Впереди еще Новый год. — Давай ты позвонишь водителю? Если тебе больно, нам лучше вернуться в квартиру. — Я в порядке, но мы можем ехать. — Он достает телефон. — Тут так шумно, мне ничего не слышно. Я отойду в сторону, где потише. Подожди здесь. Я сейчас. Гаррет исчезает в толпе, а я снова таращусь на елку. Вдруг кто-то сильно толкает меня, едва не сбивая с ног. — Извините, мисс, — раздается голос рядом со мной, и я вижу пожилого мужчину, элегантно одетого в темное шерстяное пальто и шляпу, как у героев черно-белых фильмов. — Я безумно сожалею. Какие-то дети подбежали сзади и толкнули меня на вас. — Ничего, не беспокойтесь. — Я снова смотрю на елку. И чувствую, как он сжимает мою руку. — Вы уверены, что все хорошо? Мне так неловко, что я врезался в вас. — Я в порядке. — Не отрывая взгляда от елки, я забираю у него свою руку. — Случайно не подскажете, который час? — Он встает прямо передо мной, загораживая мне вид. Его лицо кажется отчего-то очень знакомым. Я смотрю на часы. — Сейчас 21:50. — Спасибо. — Он улыбается, мгновение смотрит на меня, словно хочет, чтобы я хорошо его рассмотрела. Я как будто должна узнать его. Когда он наконец разворачивается и уходит, меня осеняет. Я знаю его. Я почти уверена, что видела его на благотворительном вечере в честь Ройса Синклера в ноябре. И где-то еще. Но где? Я пытаюсь вспомнить его лицо. Кажется, по телевизору. Да, так и есть. Когда мы с Гарретом были в Де-Мойне и смотрели новости о предвыборном митинге, этот человек стоял за Синклером, пока тот разговаривал с журналистами. Старик как-то связан с Синклером! Мой пульс учащается, пока я ищу старика. Но его нет. Я его нигде не вижу. Что он здесь делает? Он знает, что я дочь Синклера? Что я единственная улика его давнего преступления? Наверняка да! Он нарочно толкнул меня. Он хотел, чтобы я его увидела. Я вглядываюсь в толпу, пытаясь найти Гаррета. Он только что стоял справая, но теперь его там нет. Куда, черт возьми, он делся?