Большую часть понедельника, пока Гаррет на физиотерапии, я провожу с Лили. Кэтрин постоянно заглядывает к нам, чтобы проверить, как дочь, и каждый раз напоминает мне, что Лили может играть и одна. Кажется, ее раздражает, что я вожусь с ее дочерью. Не имею представления, почему. Я думала, она будет довольна. Я совсем не понимаю Кэтрин. На следующее утро я просыпаюсь в пять утра и не могу сомкнуть глаз. Мне очень хочется пить, поэтому я решаю спуститься на кухню. Пробираясь на цыпочках по длинному коридору, я слышу, как мистер и миссис Кенсингтон разговаривают у себя в спальне. Похоже, что они спорят. Знаю, мне не следует этого делать, но я тихонько подхожу к их двери и начинаю слушать. — Если бы ты не привез ее сюда, у нас не было бы этой проблемы. — Кэтрин говорит совершенно другим тоном. Обычно ее голос звучит невыразительно и монотонно, но сейчас в нем столько эмоций — один сплошной гнев. — Ты знаешь обстоятельства. Мы были перед Синклером в долгу. — В отличие от жены, мистер Кенсингтон говорит очень спокойно. — Ты был в долгу перед ним, но я — нет. И я просила тебя не позволять этой дрянной девчонке вторгаться в нашу жизнь. С тех пор, как она появилась, у нас одни неприятности. — Она не дрянная. У нее была тяжелая жизнь, но ее вины в этом нет. Она очень умная. И очень решительная. Она прекрасно справляется в Мурхерсте и отлично влияет на Гаррета. До нее он был совсем неуправляемым, а сейчас взгляни на него: он перестал пить, успевает с учебой. В кои-то веки он ведет себя ответственно. Ты не можешь отрицать ее положительного влияния на Гаррета. — Гаррет — это твоя забота, Пирс. Не моя. Пирс? Кажется, я еще ни разу не слышала имени мистера Кенсингтона. — Как ты можешь так говорить после стольких лет? Как будто тебе нет совсем никакого дела до Гаррета. Этот мальчик не сделал тебе ничего плохого, но ты все равно продолжаешь отталкивать его. Ты ни разу даже не попыталась сблизиться с ним. — Как я могла сблизиться с ним? С тех пор, как я вышла за тебя, он в основном пьянствовал. И не смей обвинять меня в этом! Гаррет вел себя так из-за тебя. Голос мистера Кенсингтона становится громче. — Он вел себя так, потому что все свое внимание я уделял тебе! Ты настаивала на этом с момента нашей женитьбы. Ты не хотела, чтобы я брал Гаррета в путешествия с нами. Заставляла меня каждый вечер посещать твои нелепые светские рауты. У меня не оставалось времени для него. Ты делала все, что в твоих силах, чтобы разрушить мои отношения с сыном! Наступает долгая пауза. Я стою, замерев от страха, что они услышат меня, если я шелохнусь. Кэтрин откашливается. — Я не хочу, чтобы рядом с моей дочерью находилась эта девчонка. Если ты настаиваешь на том, чтобы пускать ее к нам, то Лили она видеть не будет. — Лили нравится проводить время с Джейд. Они прекрасно ладят. Нет причин разлучать их. — Она моя дочь, и будет так, как скажу я. — Она наша дочь. И мне надоело твое противостояние. С меня хватит, Кэтрин. Лили больше не будет жить в твоем тесном мирке, где она не может общаться с другими людьми. — Я оберегаю ее! Однажды ее уже похищали, и я не позволю этому повториться! — Мы не сможем спрятать ее от всего мира! Ей нужны друзья. Ровесники. Она целыми днями сидит одна в своей комнате. Это ненормально. Ты видела, как она обрадовалась, когда Джейд и Гаррет взяли ее на прогулку? Катание на санках, игры на улице — это то, чем занимаются шестилетки! — Я не хочу продолжать эту тему. Я знаю, что для нее лучше. Мое воспитание нисколько не повредило ей. Она совершенно уравновешенная маленькая девочка. — Только потому, что Гаррет взял на себя задачу помочь Лили стать хотя бы наполовину нормальной. Если бы не Гаррет, Лили была бы маленькой копией тебя! — И что это значит? — шипит она. — Не заставляй меня объяснять. — Ты думаешь, что как родитель ты лучше, чем я? Для нее ты всегда занят. Ты почти не проводишь времени с нашей дочерью. — Ты прекрасно знаешь, что я не контролирую свое расписание! Моим временем распоряжаются и всегда будут распоряжаться они! — Он понижает голос. — Суть в том, что ты не будешь диктовать, как нам воспитывать нашу дочь. Я ее отец, и решения относительно ее жизни буду принимать я. — И что, ты просто отправишь ее погулять на улицу? Чтобы ее снова украли? Разрешишь ей проводить время с Джейд? С девушкой, которую мы едва знаем? С девушкой, по чьей вине мы оказались в этой ситуации? — Джейд ни в чем не виновата. Мы в этой ситуации из-за меня. Это я убил Синклера. — Чего тебе никогда не следовало делать! — А что ты ожидала от меня? Этот человек целился в Гаррета и Джейд. Он мог их убить! — Иногда ради большего приходится жертвовать малым. — Кэтрин говорит это низким, суровым тоном, от которого меня пробирает озноб. Тишина, а потом я слышу, как мистер Кенсингтон произносит: — Сделаю вид, что я ничего не слышал. — Был план, Пирс! — Кэтрин снова повышает голос. — Очень большой план. А ты все уничтожил! — Да, дорогая, я в курсе, — говорит мистер Кенсингтон, сделав на слове «дорогая» акцент. — Но я был не намерен просто стоять и смотреть, как это чертов ублюдок убивает моего сына! — Ты мог просто ранить Ройса. Тебе не следовало его убивать. — Я не в силах изменить то, что было. Его уже нет, и его место может занять другой человек. Очевидно, что Синклер был плохим выбором, учитывая его неадекватность, он же пытался убить родную дочь. У него не было причин преследовать ее. Она не представляла никакой угрозы. — Пирс, она дрянь, а дрянные люди способны ради денег на все. Это был лишь вопрос времени, когда она отправилась бы к Ройсу и попросила бы плату за молчание. И получив свое, она продала бы свою историю втридорога желтой прессе. Вот почему он ее преследовал. И теперь ты позволяешь этому отребью жить в нашем доме? Общаться с нашей дочерью? Встречаться с твоим сыном? Она хочет денег, Пирс. Это единственная причина, по которой она здесь ошивается. — Джейд не такая. Твои слова скорее описывают девушек, которых мы сводили с Гарретом раньше. Вроде Авы Гамильтон. Вот она — избалованная, эгоцентричная девица, которая жаждет богатства и славы. — Я хочу, чтобы Джейд убралась из нашего дома и никогда не возвращалась. — Теперь она одна из нас, Кэтрин, нравится тебе это или нет. Она слишком много видела. Она знает наши порядки. — Тогда заплати ей. Заплати ей за молчание. Заплати ей, чтобы она ушла. Меня не волнует, сколько это будет стоить. — Я не собираюсь этого делать. Даже если я предложу ей такое, она не согласится. Она любит Гаррета, а он любит ее. Они не расстанутся ни за какие деньги. — Ты же знаешь, что Гаррету нельзя встречаться с кем-то вроде нее, так почему не вмешаешься? — Это больше не проблема. Он не будет участвовать в этом. — Ты бредишь, Пирс. Он твой сын. Они никогда не… — Мы закончили обсуждать эту тему. — Прекрасно. Если ты не избавишься от Джейд, то я вышвырну ее сама. Я слышу быстрые шаги, направляющиеся к двери. Мое сердце замирает на середине удара — сейчас Кэтрин застукает меня здесь. Глава 4 — Кэтрин! — Я слышу, как мистер Кенсингтон догоняет ее. — Не вмешивайся! Если понадобится, с Джейд и Гарретом я разберусь сам. Даже не думай их беспокоить, иначе пожалеешь. Поняла? Его слова пугают меня до чертиков, но на Кэтрин, похоже, такого впечатления не производят. — Хорошо, как скажешь, — произносит она спокойным, но язвительным тоном. — Тем более, мы оба знаем, что эта парочка не продержится долго. — Я собираюсь в офис. — Я слышу, как он отходит от двери, направляясь, наверное, в ванную. — Откуда у тебя такая привязанность к этой девчонке? — интересуется Кэтрин приторным тоном. — Может, она напоминает тебе мать Гаррета? Еще одну дрянь из трущоб? — Да пошла ты, Кэтрин! — Дверь внутри комнаты захлопывается с таким грохотом, что дрожит даже дверь рядом со мной. Я в спешке возвращаюсь по коридору. Пить больше не хочется. В смысле, хочется, но на кухню сейчас я не пойду ни за что. Я просто хочу спрятаться, пока не смогу уехать отсюда. Я знала, что Кэтрин меня недолюбливает, но чтобы настолько… Неужели она действительно думает, будто я встречаюсь с Гарретом, чтобы получить часть состояния Кенсингтонов? Меня это по-настоящему бесит. Я ни разу не просила у Гаррета денег и никогда не попрошу. Меня не интересуют ни его деньги, ни деньги его семьи. Если бы она только знала, как мы спорим всегда, когда Гаррет собирается мне что-то купить. Подлая, злобная и совсем сбрендившая женщина. И о каком большом плане она говорила? Неужели этот план настолько важен, чтобы пожертвовать Гарретом и мной? Не сомневаюсь, она была бы счастлива, если бы Синклер меня застрелил. Но неужели она действительно думала, что убить Гаррета вполне допустимо? Как можно так говорить о своем пасынке? И какого черта отец Гаррета до сих пор женат на этой мегере? Я возвращаюсь к себе, но теперь мне кажется, что здесь холодно, страшно и очень темно. Не могу здесь оставаться. Я выхожу и тихонько пробираюсь в комнату Гаррета. Он крепко спит. Я не думала, что смогу полюбить Гаррета еще сильней, чем люблю, но после подслушанного разговора каким-то образом начинаю любить его еще больше. Он никогда не рассказывал, как Кэтрин обращалась с ним все эти годы. И никогда не говорил, что отец в основном пренебрегал им, когда женился во второй раз. Похоже, после смерти матери жизнь Гаррета резко пошла под откос. И хотя многие сказали бы, что моя жизнь была в миллион раз тяжелее, но за него я переживаю гораздо сильней. Думаю, когда любишь кого-то, то чувствуешь его боль острей, чем свою. Я подхожу к кровати Гаррета и, стараясь не разбудить его, проскальзываю под одеяло. — Джейд? — Он зевает. — Который час? — Чуть больше пяти. — Иди сюда. — Он вытягивает руку, и я прижимаюсь к нему и кладу голову ему на грудь. — Что-то случилось, или ты просто зашла поздороваться? — Ничего не случилось. Просто захотелось побыть рядом. — Я подтягиваю одеяло до самого подбородка. Сейчас этот дом кажется таким холодным. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? — Гаррет целует меня в лоб. — Я чувствую, ты что-то не договариваешь. — Все хорошо. Во сколько мы уезжаем в Нью-Йорк?