Его жесткий взгляд смягчился, когда он взял мою левую руку в свои. – Так оно и есть, это радость. Ты для меня все, Тарин, и никакой не секрет. – Ладонь Райана скользнула по моей щеке, касаясь далеко не только кожи. – Я просто не хочу вещать всему миру на ток-шоу о том, что для меня свято. Ты мой мир, милая. А не их. Они могут заполучить меня, но тебя не получат. – Он страдальчески нахмурился. – Я собирался петь другую песню, когда делал предложение. Все было расписано и должно было произойти частным порядком. Но дела пошли вразнос, и я не уложился по времени. – Райан пригладил волосы. – Черт, все решили, что я тебе изменил. Даже ты, Тарин. И я решил, что раз так… от меня потребуется широкий жест. Я глубоко вздохнула, испытав угрызения совести, – да, я была в числе усомнившихся. Райан пригнул голову, чтобы снова поймать мой взгляд. – Я обезумел, обиделся и подумал тогда… – Он погладил меня по щеке. – Господи, я страшно боялся тебя потерять. При воспоминании о подброшенном любовном письме и прискорбном путешествии во Флориду на мои глаза навернулись слезы раскаяния. – Я и думала, что потеряла тебя. Он мотнул головой в безмолвном «нет». Я утерла глаза: – Мне очень понравилась песня. Она была прекрасная. Безупречная. Я очень хочу услышать ее снова. – Я написал ее в самолете, – улыбнулся Райан. – Хотел, чтобы ты поняла, как серьезно я настроен. Как хочу жить с тобой, Тарин. Когда я сказал, что это навеки, я не шутил. Вот в чем дело. Ты и есть моя жизнь. Но тот я, который стоял перед тобой на коленях тем вечером, и я, стоящий перед тобой сейчас, совсем не те же я, что под лучами прожекторов. – Он с силой прижал руку к сердцу. – Им достается оболочка, а не суть – она для тебя. Боже! Он заглянул мне прямо в душу и говорил искренне! Я тоже положила руку ему на сердце. – Ты знаешь, что я люблю тебя, Райан. Со всеми плюсами и минусами. Иногда я… – Милая, мы пережили так много. – Его голос надломился, большой палец чиркнул по низу моего живота. – Есть вещи, о которых я не хочу говорить на людях, особенно по национальным телеканалам. Ты даришь мне покой, и это чувство лелеять мне, а не им. – А я надеюсь, ты понимаешь, что я стараюсь разобраться в этих закулисных механизмах, поэтому не хотела заводить этот разговор. Я пыталась вникнуть во все сама, но просто не всегда понимаю доводы Марлы. – Я тоже ее, бывает, не понимаю, но стараюсь доверять ее мнению. У нее есть свои причины охранять меня – то бишь нас. Она не хочет, чтобы я устраивал телесенсацию, хотя история уже известна. – Райан пожал плечами и заправил мне за ухо выбившуюся прядь. – К тому же не пройдет и часа, как узнают миллионы. В той же мере, в какой я хочу защитить тебя от безумия моей жизни, я понимаю и то, что не смогу делать это вечно. Поэтому сегодня вечером все изменится. Но на моих условиях. Он ласково улыбнулся, водя пальцем по моим губам. Я облегченно вздохнула, но отпустило меня ненадолго. Через двадцать минут я смотрела, как он носится по спальне в исступленном поиске. – Ты положил часы в кармашек кейса, – напомнила я, зная, что он ищет. – Откуда ты?.. Спасибо. Не знаю, что и делал бы без тебя, – пробормотал Райан. Я хотела сострить, но сдержалась. Он был чернее тучи еще с ланча, когда Триш обратила его внимание на злобные выпады в утренней прессе. Райан горячо заявил, что наезды его не волнуют, но было ясно, что это не так. Вместо того чтобы сесть и расслабиться, он метался по номеру. Чем больше он мерил пространство шагами и чем ближе подходило время выхода, тем сильнее он возбуждался. Надел пиджак, тут же снял и моментально напялил опять. Затем похлопал себя по карманам, в сотый раз проверяя, взял ли мобильник. Я укладывала помаду в вечернюю сумочку, когда Райан с силой выдохнул. – Здесь и правда очень жарко? – спросил он, стараясь оттянуть ворот рубашки. Я помотала головой. По мне, так в номере было прохладно. Он вытер пот со лба и выглядел в этот момент очень бледным. – Потею, как не знаю кто. Я подумала, что дело, похоже, отнюдь не в жаре. – Тебе нездоровится? – Немножко. Вообще-то, у меня чуть кружится голова. Черт, да здесь просто жара. Дыхание Райана сделалось тяжелым, лицо совсем побелело. «О нет! Только не сейчас!» Первое, что пришло мне в голову, – ему нужен воздух. Райан привалился к стене, все грудью вдыхая волны, распространившиеся от кондиционера. Тут к нам пожаловали наши друзья и близкие. Эллен заглянула за двойные двери, ведущие в спальню: – Что стряслось с Райаном? Я заступила ей дорогу, не позволяя войти. – Его немного тошнит, – солгала я. – Через минуту пройдет. Такое с ним уже случалось, и я знала точно, в чем дело. Он никому бы не признался в этом, но страшно разволновался. Мне хватало ума, чтобы понять причину. – Он выйдет, когда будет готов, – сказала я Дэвиду, едва тот сунулся к двери. Я не хотела ему грубить, но Райан сейчас не нуждался ни в чьих домогательствах. Тревожное состояние непредсказуемо. Я была рада, когда Майк взял дело в свои руки и выдворил всех из номера. Я размяла Райану спину и плечи. Впервые я увидела его таким, когда толпа фанаток заполонила улицу и тротуар перед моим пабом. – Порядок? Уронив голову и тяжело дыша, Райан согласно кивнул. Я переживала за него, зная, что его гложет. – Майк будет все время рядом. Ты знаешь, он не даст тебя в обиду. – Знаю, – прошептал он, стараясь выровнять дыхание. – Но теперь все иначе. – Ты делал это сто раз. Будь мил и любезен, больше ничего. Фаны тебя обожают. Райан встряхнул руками: – Я не за себя боюсь. Ты не понимаешь. Вообще. Ты даже не знаешь, как просто вытащить в толпе нож, или иголку, или… пистолет. Господи, если с тобой что-то случится… Мне было ясно, что он пребывал в глубокой панике. – Эй, ну же! Дыши со мной. Я обхватила его за талию и принялась отсчитывать каждый медленный вдох и медленный выдох. В прошлый раз помогло – может быть, и сейчас подействует. – Никто нам ничего не сделает. Райан чуть не до боли вцепился мне в руки: – Тарин, мы живем бок о бок с психами. Ты видела, как далеко могут зайти мои фанатки. И не говори, что опасности нет! Анжелика была лишь одной из сотен. – Я пискнула, и он, видимо осознав, как крепко меня схватил, немного расслабил пальцы. – Никуда не отходи от охраны. Если тебе велят отойти или вообще удалиться, слушайся. Договорились? Никаких вопросов. Ты подчинишься. Тебе понятно? – Да. – Тар, я не шучу. У тебя нет опыта, будет шок. Ты никогда не видела таких толп. Если начнется какая-нибудь хрень, охрана отрежет меня от тебя. В его лице появилось что-то новое, до жути тревожное. Это была уже не паника. Он снова впился в меня как одержимый. – Они будут у меня на пути, и я не смогу защитить тебя сам, а Майк… Дрожа всем телом, я крепче приникла к нему: – Пожалуйста, Райан. Не пугай меня. Я все понимаю. Он тяжко выдохнул мне в волосы: – Я затребую дополнительную охрану. Пусть тебя прикрывают как следует. – Милый, успокойся. Тебя трясет. Ты пил сегодня лекарство? Он сел в кресло: – Нет. Принесешь? Может быть, это… сработает. Я полезла в его сумку за успокаивающим. Никто не знал, что знаменитый Райан Кристенсен страдал агорафобией. Толпы повергали его в ужас. – Ты же знаешь, что надо принимать ежедневно. Пропускать нельзя. Он осушил стакан воды. Я надеялась, что у нас достаточно времени, чтобы лекарство успело подействовать. Обычно Райан приходил в норму через полчаса. От деликатного стука в дверь мы оба вздрогнули. Нас ждал Майк. Нынче утром он сменил свой обычный прикид и был исключительно секси в черном костюме, белой рубашке и ослепительном кобальтово-синем галстуке. Мне он и раньше нравился, но одетым с иголочки выглядел просто сногсшибательно. Он с братским пониманием и участием посмотрел на Райана, искренне беспокоясь о нем: