— Срок Лунева заканчивается. За эти годы он набрал вес в обществе, знакомств и вряд ли забыл о тебе… — Последние полгода от него не было ни одного послания. Может, я перестала быть для него уникальной? — с горькой иронией усмехнулась я. Завадия смерил меня «фирменным» — всезнающим, мрачным — взглядом. — Я бы на это не рассчитывал. В общем, я договорился кое с кем. Мы позволили ключевым фигурам из компании, где ты работаешь, узнать, что тебя хотят перекупить конкуренты. — Они знают, что я надежный и преданный делу… — Якобы тебе предложили хорошее повышение: должность, доход и расширение границ и возможностей, пронюхав, что ты молодой, но перспективный и одаренный специалист. Ты обещала подумать. Я даже замерла, опешив от неожиданности, а затем испуганно выпалила: — Ой, меня же уволят теперь! — Ну уморила, девочка моя, — мягко усмехнулся Завадия, ласково потрепав меня по макушке. Он всегда относился ко мне как к дочери, особенно после смерти мамы и папы. В свою очередь, двое его сыновей мне как братья. — Кому придет в голову выгнать зеркальщика и мага, способного видеть суть вещей?! Я уверен, что на днях тебе предложат повышение. — Повышение? Какое? В нашем офисе двигаться некуда… — Узнаешь скоро! — немного самодовольно заявил он. — Не люблю сюрпризы! — буркнула я, требовательно посмотрев на загадочно улыбавшегося мужчину. По возвращении домой у дверей я нашла записку: «Веди себя хорошо, куколка!» На следующий день меня вызвали к директору филиала Сокольничему. Несколько минут он рассказывал об успехах светлоградского филиала, наш головной офис находится за Великим океаном в столице Севаша. А затем довольно неожиданно сообщил, что благодаря его рекомендации меня, в случае согласия, назначат на должность ведущего специалиста по оценке в головную контору. Для приличия недолго подумав, я согласилась. Напоследок Сокольничий поинтересовался, хорошо ли мне работалось под его началом. И расслабился после заверений, что работалось замечательно. Я с трудом сдержала улыбку, услышав, как директор скрипнул зубами. Еще бы, двадцатипятилетняя туманница обошла руководителя вдвое старше себя, умудренного опытом, правда, наделенного небольшим даром. Дальше призадуматься и сжать зубы пришлось мне, потому что через две недели предстоит прибыть на другой континент и приступить к своим новым обязанностям. Вежливо попрощавшись, я вполне достойно вышла из кабинета и сразу кинулась звонить Шорте Михайловичу, просить помощи. Без него завершить дела здесь и устроиться там будет невероятно сложно. * * * Великий океан грандиозен, необозрим и чудовищно прекрасен. Изумрудные воды убегают за горизонт, туда, где его уже коснулось ярко-оранжевое светило. Сразу после подъема я приникла к иллюминатору и смотрела вниз, наслаждаясь первым в жизни полетом на дирижабле. На внутренних авиалиниях для перевозки грузов и пассажиров используют самолеты, но через Великий океан могли летать только дирижабли. Когда на смену старым огромным аэростатам пришли быстрые и изящные стальные птицы — самолеты, — люди попытались использовать их для межконтинентального сообщения, но вскоре убедились, что они один за другим пропадали над океаном. Как и корабли, на которых пробовали исследовать его манящие просторы мореплаватели. По неведомой причине плотный серый туман, клубящийся над водой, не пропускал ни те ни другие. Самолеты и корабли в какой-то момент исчезали с радаров безвозвратно. А коварные океанские волны ни разу не выбросили на берег с прибоем даже обломка этих пропаж. Кто-то выдвигал предположения, что суда попадали в спонтанно возникающие электромагнитные поля. Кто-то — что туман вызывает магические воронки, в которые засасывает все на свете. Сплошные загадки и гипотезы. Дирижабли по-прежнему пересекают океан, а аварии случаются исключительно в связи с человеческим фактором. В общем, туман ни с кем не хочет делиться своими секретами и продолжает забирать жизни неосторожных путешественников. Оттого с незапамятных времен зовется Голодным. За бортом солнце словно погружалось в океан, окрашивая волны в красновато-розовый цвет, а плотные серые, будто живые клочья тумана зловеще нависали, кажется, ревностно охраняя свою территорию. Иногда они сливались в единую серую массу, полностью скрывая водную гладь от чужих взглядов. А потом ветер-разбойник разгонял туман, словно мерился силой с водной стихией. Хорошо поставленным, чуть хрипловатым голосом капитан сообщил о прибытии в столицу Севаша — Солару. На Южном тоже весна, но гораздо теплее. Поэтому, услышав, что температура почти двадцать пять градусов, я обрадовалась: люблю, когда тепло. Совсем скоро я смогла увидеть с высоты птичьего полета и саму столицу. Бесконечно длинная прибрежная полоса, застроенная респектабельными высотными гостиницами, сразу за этим своеобразным «забором» расположен такой же высоты административно-культурный центр Солары. Дальше в разные стороны разбегаются утопающие в зелени и цветах улицы с симпатичными малоэтажными домами, в которых севашцы предпочитают жить. А в высотных зданиях-башнях большей частью останавливаются туристы, курортники, проживают иностранцы вроде меня и располагаются компании. Сойдя на землю, я глубоко вдохнула южный, наполненный солнцем морской воздух. Легкая шелковая рубашка сразу начала липнуть к телу. Пока проходила таможенный досмотр и пограничный контроль, ловила на себе любопытные заинтересованные взгляды южан. Они в основном темноволосые, шатенов среди них мало, еще меньше, чем блондинов. А уж ярких, красноволосых, подобных мне, видимо, и вовсе единицы. Да и внешность слишком… красивая, как выяснилось на личном опыте, счастья в жизни не приносит, а боль и беды — пожалуйста. Водитель такси с энтузиазмом кинулся мне помогать: сложил в багажник два объемных чемодана и сумку, затем дверь придержал. Но улыбаться в ответ я не стала. Сдержанно поблагодарила. За четыре года жизни под колпаком я привыкла на людях постоянно держать отстраненную холодную маску безразличия, чтобы, прежде всего, ни в чем не повинных окружающих защитить от Лунева. Авто рвануло с места, а я вновь уставилась в окно. Широкие улицы; интенсивное движение; множество зеленых островков, где под сенью деревьев расположились и молодые, и пожилые люди, мамочки с детьми; служащие спешат по делам, бегуны, велосипедисты и прочие любители здорового образа жизни — ничего необычного, кроме элементов окружающего пространства и пейзажа, свойственного столице Севаша. Сверкают вывески, реклама, в небеса устремляются здания, и ощущение, что жизнь в Соларе бьет ключом. Все-таки у нас в Светлограде спокойнее. Или просто так кажется, когда сама не в людском потоке, а критически смотришь со стороны. Шорта Михайлович заранее помог мне найти будущее жилье поближе к месту работы, поэтому я знала, куда еду. В тридцатиэтажный дом, новенький, такой же красивый и солидный, как на фото. Приятная молодая женщина — администратор зарегистрировала меня и с дежурной улыбкой выдала ключи, предупредив, что через минутку мой багаж доставят на двенадцатый этаж. Бегло осмотрев просторную и довольно уютную квартиру, я вышла — какая прелесть! — на широкую террасу и взглянула на город с высоты. И разглядывая оттуда южный городской пейзаж, севашцев, любуясь заходящим солнцем и красноватым небом, ощутила себя свободной. Свободной от прошлых проблем. Наконец я перевернула исписанную, с ошибками и кляксами, страницу бед и потерь. Преступнику Луневу сюда путь закрыт. Помимо «подвигов» в Рошане, он чем-то насолил севашским власть и деньги имущим, поэтому за мной не прилетит. Не пустят. А еще неделю назад Завадия неожиданно сообщил, что он нашел себе новую любимую, надеюсь — не жертву. У меня по-прежнему хорошая работа, более приличный доход, чем раньше, внушительный счет в банке после продажи имущества в Рошане — можно начинать с чистого листа. С чудесной террасы, где решила проводить много времени и уже наметила план по ее улучшению, я уходила разбирать вещи с улыбкой и ощущением невероятной легкости на дутое. Глава 3 Огромное здание на Седьмой улице Солары славится престижными офисами солидных промышленных предприятий и оказывающих различного рода услуги контор, которые их хозяева арендуют или владеют дорогой недвижимостью. Компании «Теренс и Крылов», где я имею честь работать, в этой высотке принадлежат сразу три верхних этажа. Небольшая конторка, основанная в Дареме двумя эмигрантами — Теренсом и Крыловым, заядлыми коллекционерами, — за двести лет выросла в хорошо известное в мире предприятие, занимающееся торговлей, оценкой, экспертизой — всего не перечесть. Со временем головной офис перевели в крупнейший финансовый центр мира — Солару — и открыли в столицах других стран филиалы. Обычно во время коротких перерывов мне нравилось смотреть на город с двадцатого этажа через зеркальную стену или посидеть за чашечкой кофе. Вот и сегодня я вдохнула аромат горячего напитка, почитаемого местными жителями, прежде чем сделать первый глоток. В Севаше я научилась наслаждаться его терпким вкусом, отличать сорта и обжарку, способы приготовления и получила в подарок специальную чашку из тонкого голубого фарфора. С момента переезда в Солару — в сущности, бегства с родины — прошел ровно год. Это точно, потому что вчера продляла договор найма квартиры. Мне исполнилось двадцать шесть, я стала уверенней и профессионального опыта набралась. Более того, месяц назад мне выделили личный кабинет и даже секретаря, оценив тем самым заслуги и способности. Теперь я заместитель начальника отдела анализа и оценки. И по любым критериям занимаю высокий пост. Получила ли удовлетворение? Сложно сказать. Жизнь, конечно, изменилась, да и как иначе: другой континент, климат, среда, речь. Но я никак не ожидала, что внешность опять сыграет со мной злую шутку — стала вороной, в этот раз среди жгучих брюнетов. Красной вороной. Не единственной, но все равно редкой «птицей». Еще больше напрягало любвеобилие и непосредственность южных мужчин, часто даже не считающих нужным скрывать свои желания в отношении противоположного пола. До откровенного домогательства не доходило, но взглядом «облизать» женщину — как воды напиться. Нет, они ценят и хранят брачные узы, но, на мой «северный» взгляд, слишком много себе позволяют. Южане гораздо более эмоциональные, чувственные и вспыльчивые, чем мы, северяне. Порой я просто не знала, как адекватно реагировать на ту или иную выходку. Сначала на новом рабочем месте навалилось все и сразу. Перво-наперво пришлось доказывать, что из-за океана прилетела красивая, но не безмозглая девушка и повышение заслужила, упорно вкалывая, а не согревая постель любого, кто может помочь в продвижении по служебной лестнице. Однако совсем скоро мужской персонал «Теренс и Крылов» впал в другую крайность: счел меня фригидной бабой-карьеристкой. Но, пусть и со скрипом, признал хорошим специалистом. Во-вторых, почти то же самое понеслось в женской части компании: соперница, завлекающая коллег, начальство и прочих мужских индивидуумов. И вот именно с женщинами пришлось сложнее, потому что их ненависть, зависть и месть страшнее Голодного тумана. На работу первые полгода я шла как в бой, считая подковерные интриги своеобразными военными действиями. Но я сильная и ноги вытирать о себя не позволила, помыкать тоже. Теперь за спиной меня называют Ледышкой, считая холодной бессердечной стервой. Положение и должность обязывают работать больше других. Даже хуже, мне приходится быть лучше многих. Как ни обидно, но мужчинам ошибки простят, а «выскочке» из Рошаны, да еще молодой красивой женщине — сомневаюсь. Переезжая сюда, я мечтала о свободе и любви, а получила… работу от зари до зари и еще больше ограничений, чем в Рошане, под наблюдением садиста Лунева. В континентальном Светлограде по-хорошему завидовала жителям побережья, куда летали на отдых наши знакомые, — океан, курорт, теплый климат. Красота! А поселившись в Соларе, где все эти прелести буквально под боком, хоть каждый день купайся-загорай, то времени нет, то желания. Как-то не очень удачно моя новая жизнь началась. — Эвелина Андреевна, вас вызывает господин Ноэре, — ожил динамик внутренней связи. — Он просил как можно быстрее… С сожалением отставив недопитый кофе, я одернула полы жакета и бросила короткий тоскливый взгляд на небо за окном. Если глава компании просит, считай — приказывает, лучше поторопиться. Пока поднималась на верхний, самый «главный» этаж, встретила нескольких коллег. Каждый улыбался, кивал, о чем-то спрашивал или даже отпускал комплимент, а я подсознательно отмечала в их глазах неприятие и зависть. Ведь многие здесь десятилетиями работают, а не достигли и десятой доли моего успеха. За что любить пришлую конкурентку?! Поэтому привычно поднимала подбородок и отвечала любезной и, наверное, неискренней улыбкой на такую же, пряча эмоции. Не дождутся от меня маски холодной стервы: так безопаснее, хорошая защита от недругов и ненужного внимания. Секретарь главы, разговаривавшая по телефону, коротко кивнула, приветствуя меня, и жестом поторопила пройти в кабинет. Милая мудрая женщина — кто, как не она, знает, что уважаемых господ членов совета директоров компании красивой мордашкой не проймешь. Нужно упорно работать, чтобы получить от них немного плюшек. Я незаметно глубоко вздохнула, открывая дверь в «поднебесье»: огромное угловое помещение с прозрачными стеклянными стенами, с потрясающим видом на океан и, кажется, весь мир. Интерьер выдержан в мягких бежевых тонах, стены украшают несколько картин известных художников, современная дорогая мебель. Сегодня здесь собралось сразу несколько человек — одни мужчины. Все встали при моем появлении; в среде искусства и власти учтивость и вежливость весьма ценятся. — Госпожа Кыш, проходите, у нас будет серьезный разговор. — Ноэре заставил меня насторожиться. — Присаживайтесь. Бенедикт Ноэре — успешный бизнесмен, уже двадцать лет возглавляющий совет директоров «Теренс и Крылов», при том что в родственных связях с семьями основателей и держателей контрольного пакета акций не состоит и туманным даром не обладает. Возраст у него за семьдесят, хотя внешне сохранился очень даже прилично. Ходят сплетни, что глава Т&К, обделенный магией, пользуется некими эликсирами молодости. Помимо него еще и наш начальник юридического отдела Тадеуш Мончик — отец двоих малолетних детей, пытавшийся волочиться за мной. Из случайно подслушанных разговоров сотрудниц других отделов, перемывавших ему косточки в туалете, еще и «бедняжечка», обремененный супругой, которая мало того, что изменяет ему, так еще и выпить не дура. Троих других мужчин, устроившихся в креслах и на диване, я увидела впервые. Напротив них мне и указали занять свободное место в кресле. Я выпрямила спину и приготовилась слушать. Примерная девочка, да и только: гладко зачесанные в высокий хвост на макушке волосы, элегантный костюм, под которым яркое кружевное белье. Обманчиво примерная, потому что иногда позволяю себе «похулиганить». За глаза наслушавшись всяко-разно в свой адрес и в душе обидевшись на прозвище «Ледышка», я в пику сплетникам накупила «завлекательного» нижнего белья. А потом отметила, что, заметив лишь краешек кружевного бюстье, мужчины перестают связно мыслить и теряют нить разговора. Чем научилась пользоваться в критических ситуациях. В отличие от Тадеуша, взглянувшего на меня с нескрываемым удовольствием, незнакомцы смотрели удивленно. Обычная история: уважаемые южные господа, несомненно явившиеся к Ноэре по сверхважному делу, по определению не доверяют слишком молоденькой девушке-иностранке. Предполагали увидеть солидного туманника, а не рыжую, стройную, зеленоглазую цыпочку. Я мысленно усмехнулась и проследила, как самый молодой из них скосил глаза на мои ноги, выгодно подчеркнутые туфлями на шпильке. Этого я условно назвала «законником», потому что он похож на служащих Внутреннего контроля. В Рошане и Севаше я достаточно часто общалась с представителями закона. Здесь органы правопорядка тоже раскрывают убийства, мошенничества, кражи, в том числе предметов искусства. Как же на них не покуситься-то?! Поэтому по роду своей деятельности мне пришлось столкнуться с представителями заокеанских законников. Надо отдать ему должное, на моей фигуре он остановил внимание на несколько мгновений, а затем цепким, пронзительным взглядом изучал лицо. Так, словно пытался вытащить из меня всю подноготную. Законники, как мне кажется, во всех странах одинаковые. И еще, у этого на левом боку строгий черный недорогой пиджак топорщился — наверняка оружие под мышкой. На втором госте — брюнете, как и подавляющее число жителей Южного континента, — костюм не чета тому, который на законнике, дорогой. И вид у господина — лощеного проныры. Возможно, адвокат. В ярко-синих глазах светится мужской интерес и недоумение: обманули, обставили, подсунули не пойми кого, а денег пытаются срубить… так и читалось на его лице. Третий мужчина — самый неоднозначный — солидный, крепкий и высокий, с резкими чертами лица и квадратным подбородком. Такие прут к цели не сворачивая, как буйволы к водопою во время засухи. Держится прямо, значительно и, точно по многолетней привычке, смотрит так же. Безусловно, передо мной личность, облеченная властью. Правда, нет-нет да проскальзывали неуверенность и тщательно скрываемое отчаяние в его черных умных глазах. Несколько секунд посмотрев на меня, на Ноэре, опять на меня, он подтвердил первое мнение, складывающееся обо мне у богатых клиентов: — Вы хотите сказать, что эта… юная особа в состоянии мне помочь? Я опустила глаза, чтобы не смущать «бедных» мужчин, которые сейчас испытывают затруднения в жизни. По другой причине к Ноэре не приходят: слишком дорогое «удовольствие». Глава компании хитро ухмыльнулся, а вместо него ответил Тадеуш Мончик. — Помните дело Маруно? — Когда пытались обмануть страховую компанию «Томсон и сын»? — Да! — подтвердил юрист. — Именно госпожа Кыш выявила подлог и спасла Томсонов от многомиллионной выплаты мошенникам и соответственно — от банкротства. А ведь все остальные твердили, что ничего нельзя сделать… Гости сразу уставились на меня другими глазами. Наконец, самый представительный господин с надеждой во взгляде протянул мне широкую ладонь: — Тим Берк…