Тадеуш Мончик добавил со значением: — Председатель шестого судебного округа Солары. Берк передернул мощными плечами и, почти обжигая меня черными глазами, добавил: — Если вы мне не поможете, то бывший… судья. Я пожала протянутую руку, оказавшуюся твердой, уверенной, сухой. — Эвелина Андреевна Кыш, приятно познакомиться… даже в таких обстоятельствах. Я постараюсь вам помочь, господин судья, сделать все, что в моих силах. — Алекс Мессир, — представился дорого одетый мужчина с хитрющими синими глазами. — Я представляю интересы судьи Берка и… Берк поднял руку, и адвокат замолчал. — Месяц назад мне предъявили обвинение во взятке. По сути, отпустил опасного преступника за вознаграждение. — Неужели отпустили? — вырвалось у меня. — Нет. — И денег не брали, и не подсуживали… — любопытствовала я. — Нет, — раздраженно рыкнул судья. Похоже, допекли его подобными вопросами. — Тогда должны быть железные доказательства вашей вины. — Меня подставили, — он сжал внушительные кулаки, — обложили очень профессионально. Со всех сторон. Никто не верит, что я не брал. Никто! Даже родные отвернулись… В разговор неожиданно вмешался третий гость: — Следователь Мертс. — Встав с кресла, обошел его, облокотился на спинку и, в который раз бросив любопытный взгляд в мое декольте, сообщил: — Сопровождаю задержанного, чтобы не допустить сговора и побега. После получения анонимной информации мы вели господина Берка несколько дней. Учитывая его статус и тяжесть обвинений, были проведены все процедуры и проверки. Выяснили время и лицо, которое должно передать взятку. Тайком «повесили» камеру на того человека и записали весь разговор и передачу денег. — Я не брал, слышите, я не брал этих денег! — взревел отчаявшийся судья. — Но именно вы в вашем кабинете обговорили окончательные детали помощи в освобождении убийцы, озвучили точную сумму и забрали ее у родственницы преступника. Подробности происходившего там сняты, запись видели с десяток законников и ваших же коллег. — Я не знаю, каким образом, но меня подставили, — глухо произнес Берк, зарываясь пальцами в свою шевелюру. — Так просто, но так ужасно. И я не помню ничего… — Плохой способ защиты — давить на амнезию. Тем более учитывая тот факт, что менталисты вас проверили — никаких внушений вам не делали. Медики подтвердили: вас ничем не травили, чтобы одурманить. Взятку вы брали в светлом уме и твердой памяти, муки совести не испытывали. А потом на радостях приняли дорогого коллекционного коньяка… Не беспокойтесь, господин Берк, уверен, коллеги судьи, учитывая ваши прежние заслуги, много вам не дадут. Вероятно, отделаетесь символическим наказанием… — Что требуется от меня? — оборвала я уверенного следователя, даже мысли не допустившего о невиновности судьи. — Я использовал все возможности, чтобы оправдаться. Вы — последняя. — Берк нервно передернул плечами, видно, не верил больше ни во что, но упорно не хотел мириться с поражением. — Все происходило в моем кабинете, а насколько я понял, зеркальщики могут как-то увидеть… — Есть отличные записи с камер. Зачем туманников звать? — с сарказмом усмехнулся Мертс. Я перевела взгляд на Ноэре в ожидании указаний. Тяжело вздохнув, он неожиданно мягко произнес: — Я слышал о судье Берке только хорошее, поезжайте, посмотрите… — Учитывая, что судья за эту бессмысленную затею отвалил вам свои последние, причем немалые деньги, оставшиеся после оплаты дорогого адвоката, то он действительно очень хороший человек, — едко заметил следователь. — Мертс, я подам на вас жалобу в комиссию по этике за неподобающее поведение и нападки, — громко, с чувством выполненного долга объявил адвокат. Предотвращая дальнейший накал страстей, я встала: — Мы должны выехать сейчас или?.. — Да. Всего хорошего, господа, удачи, — попрощался Ноэре. Пока мы спускались вниз, Мертс с насмешливой ехидцей предложил: — У нас столько висяков в отделе, не хотите помочь? — У вас же камеры хорошо работают, лучше любого туманника, — холодно ответила я, выходя из лифта в подземной парковке. — В конце концов, это работа, за которую вам платят. Адвокат удовлетворенно хмыкнул. Да и Мертс не обиделся; я всем телом ощущала его тяжелый мужской взгляд, пока мы не разошлись по машинам. У широкой лестницы здания суда Берк было предложил мне локоть, но замер на полпути — вспомнил, что стал нежелательной персоной. Но руку опустить не успел — я положила ладонь на сгиб, благодарно улыбнувшись, и ощутила, как он облегченно выдохнул. А затем лицо опального судьи словно застыло под сопровождавшими нас изумленными взглядами служащих суда. Я сжимала пальцы на его предплечье, пытаясь передать хоть часть уверенности и оказать моральную поддержку. Не знаю почему, но верила в невиновность Берка. Мертс вызвал своих коллег и попросил пригласить свидетелей в кабинет господина Берка, слава высшим, на время следствия закрытый. Сначала я с порога осмотрела это довольно большое, светлое, квадратное помещение. Остальные толпились за спиной, перешептываясь обо мне, Берке, взятке и прочем. Кто-то даже не скрывал своей зависти, злобы и гадких слов. Хищник ранен и ослаб, а дальше включается свора. Я повернулась к Мертсу: — Если ваши камеры здесь еще стоят, включите и проверьте состояние. В кабинет можно пропустить не более трех человек. Они будут стоять у меня за спиной. Выберете, кого именно. Остальные могут остаться в проходе. Спустя пару минут все было готово к просмотру: Мертс с коллегой и свидетелем встали позади меня. Еще двое и второй свидетель замерли в дверном проеме. — Присядьте на корточки у окна, с места не двигаться, меня не отвлекать, что бы ни происходило, — дала я указание, концентрируясь. В кабинете оказалось лишь небольшое зеркало, но вдоль стен стояли большие шкафы со стеклянными дверцами, заставленные книгами и папками. Шкаф для верхней одежды почему-то расположили у окна, зато полированный. На стенах множество наградных и квалификационных документов в рамках. Окна, благодаря южному климату, большие и с затемненным стеклом, чтобы помещения на солнце не нагревались. Я отключилась от окружения, подошла к висящему сбоку от двери зеркалу и положила ладонь на него. Энергетический толчок — и зеркальная поверхность покрылась рябью, потом словно волна побежала. Внутри у меня все заныло, но я быстро сняла ограничения, выпуская дар на свободу, создавая завихрения силы. Зеркальные волны достигли границ рамки, а затем, подобно уменьшенному в сотни раз взрыву, разлетелись по кабинету и блестящими брызгами коснулись каждой отражающей поверхности. Краем глаза заметила, как все присутствующие испуганно пригнулись, а некоторые и вовсе шарахнулись в сторону от зеркальных брызг, хорошо еще, остальные силовые вихри вижу только я или другой зеркальщик. А то всеобщая паника была бы обеспечена! Пошел процесс считывания. Прямо в воздухе возникали иллюзорные картинки происшедших событий, только в обратном порядке. Я заставила не имеющие отношения к делу «кадры» быстрее исчезать в пустоте, а когда начались нужные, наоборот, замедлила. Пропустила оформление протокола, обыск, даже ошарашенного Берка промотала быстрее, чтобы не напоминать участникам следственного мероприятия о его страхе и слабости. Кто бы не испугался, очнувшись в наручниках? Когда беднягу уводили, служащие и законники ехидничали о нем здесь же, в кабинете — смотреть противно! Кто-то из наблюдающих сейчас свидетелей осуждающе фыркнул. А мы тем временем добрались до момента начала «детектива». Вот в комнату вваливаются представители закона, а мимо них незамеченным выскальзывает незнакомец. Затем предыдущая ситуация: незнакомый мужчина вытаскивает из шкафа бессознательного судью и создает ложную картину возлияния на радостях от обретения кучи денег. Затем надевает амулет «полог невидимости» — дорогая и запрещенная во всех странах штука, вообще-то, — и становится в угол, ожидая «группу захвата». Только от зеркальщика ему не спрятаться. Далее законники ввалились в комнату, ожидаемо не узрев тайного дирижера преступления. Мы дружно следили за развитием событий. Новая сценка, во время которой судья, как мы знаем, «хранится» в шкафу: тот самый незнакомец надел другой амулет и обрел личину Берка — кстати, и этот артефакт под строжайшим запретом, за владение, а уж тем более использование, светит суровая статья. «Поддельный» Берк быстро усаживается в кресло судьи, хватает ручку и изображает кипучую деятельность. Затем встречает симпатичную молодую брюнетку, которая громким, хорошо поставленным голосом вещает, что она родственница незадачливого убийцы и готова, как договорились, дать взятку судье. Я вот ни разу взяток не давала, но мне казалось, что это делается тихонько, тайно, а здесь… Впечатление создавалось, что девушка боялась остаться неуслышанной, прямо как актриса на задних рядах. Да и «судья» с радушной и наигранно мерзопакостной ухмылкой выхватывал деньги, рассказывал, на что их потратит, как будет вытаскивать преступника из неприятностей. Смех, да и только! Со стороны, когда видны «милые» подробности, все казалось очевидным и глупым, и я слышала, как тяжело дышал Мертс. Новая «картинка», до прихода «родственницы»: тот самый незнакомец «радушно» встретил пришедшего к себе в кабинет и не ожидавшего там гостей настоящего судью Берка «пыльцой забвения». Это наркотическое средство применяют, если нужно ненадолго отключить особо буйных в психушке, еще — разбушевавшихся шелонов, которые самостоятельно не могут выйти из транса. Сознание выключает ненадолго, следов не оставляет, и даже голова не болит. Я улыбнулась, не выдержав, когда тот ретивый незнакомец, хрипя от напряжения, засовывал здоровенного судью в шкаф. Удалось с третьей попытки. Правда, бедняге Берку собственными ногами по голове досталось. Видимо, после заключения в шкафу у него голова и разболелась. Отражения раскручивались и раскручивались в прошлое, показывая все, что видели зеркальные поверхности. Мы захватили серьезный разговор судьи с прокурором, где по другому делу, которое вел Берк, он указывал на недоработки — могли обвинить невиновного. А пока он судья, не допустит халатности, ведь судьбы людей решаются. — Хватит! — услышала я Мертса. — Уверены? — хрипло от напряжения спросила я, останавливая процесс считывания. — Мы не имеем права просматривать работу судьи вне рассматриваемого дела, — мрачно пояснил Мертс. Признал-таки, что Берк не виновен. Я улыбнулась: — Значит, камеры не всегда лучше туманника? — Может, поможете еще в… — Нет! Этим ушлым законникам палец в рот не клади — руку по самый локоть откусят. Прислонившись к добротному, под стать судье, столу, я закрыла глаза и методично восстанавливала щиты, запирая свой дар под замок. Слушала, как Мертс принес извинения Берку, сообщив, что в ближайшие сутки с него снимут все обвинения. И что о досадной ошибке, имевшей место, доведут до сведения руководства и средств массовой информации, чтобы восстановить честное имя судьи. Вскоре загомонили судейские, рассказывая о своей вере в Берка, не угасавшей до последней минуты. Я глубоко вздохнула и горько усмехнулась, но на душе было светло и радостно: моя помощь пригодилась. И порядочный человек напрасно не пострадал. — Я благодарен вам, госпожа Кыш, за все! — тихо сказал Берк, почти бесшумно приблизившись. — Моя компания получила за услуги. — Я с улыбкой посмотрела на него. — Обращайтесь ко мне по имени — Эвелина. Пожалуйста. — Они — да, но чем отблагодарить вас? — нахмурился Берк. — Просто оставайтесь прежним: честным и ответственным. Я буду знать, что благодаря вам мир вокруг более безопасный и справедливый. — Вы так в меня верите? Улыбнувшись, не размыкая губ, я пожала плечами и кивнула.