Мои соседи — отстой! Я решила, что уже ненавижу их. Я никогда не пошлю им рождественскую открытку. Никогда. — О боже. Малыш, да! Жестче, малыш! Оу! Оу! Оу! Мой глаз снова дергается. Я долго смотрю в потолок. Я не могу спать в таких условиях! Нужно позвонить в полицию. Нет, это займет слишком много времени. Мне нужно спать! — Да. Маааалыш! Даааааааааааа! ЧТО. ЭТО. ТАКОЕ! С меня хватит! Я сбрасываю одеяло, топаю в ванную и завязываю волосы в пучок на макушке. Затем устремляюсь в коридор и из квартиры. Стучу в дверь соседей и жду. Щелкает замок, открывается дверь, и я вижу невысокую, но очень красивую стройную блондинку с голубыми глазами, стоящую передо мной в одной мужской рубашке. Она смотрит на меня с приветливой улыбкой. Я хмурюсь и говорю: — Я сожалею, что прерываю ваш секс-марафон, но уже три долбаных утра, а этим утром мне на работу. Она выглядит извиняющейся, когда открывает рот, чтобы ответить, затем слышу хриплый мужской голос из прихожей: — Мне очень жаль, мэм. Свет выключен, так что я не вижу мужчину, поскольку его голова опущена вниз, пока он застегивает пуговицы на рубашке, когда идет к двери. Он подходит ближе. — Этого больше не повторится. Затем он поднимает голову. Мой желудок ухает вниз. Я съеживаюсь и застываю. Мое сердце сжимается, когда я шепчу: — Дух? Дух выглядит ошеломленным. Он задыхается: — Нат, что ты здесь делаешь? Я смотрю вниз и отвечаю тихо: — Я живу по соседству. — Прочищаю горло и делая свое знаменитое хмурое лицо: — Будьте потише, пожалуйста. Мне завтра на работу. Я поворачиваюсь и ухожу. Дух останавливает меня, положив руку на мою, и просит: — Нат, подожди. Я выдергиваю руку из его хватки и шиплю: — Я устала и не хочу говорить, черт возьми. — Шепчу хрипло: — Я просто чертовки хочу спать. Ради Бога, пожалуйста, трахай ее тише. Я разворачиваюсь и бегу обратно в свою квартиру. Ну... это было весело. После того как закрываю дверь, кладу руку на грудь, глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю. Ну, увидев Духа с другой женщиной, я почувствовала что-то. Это больнее, чем я готов признаться себя. От боли мою грудь колет, и я осторожно тру ее. Я как раз собираюсь отойти от двери, когда слышу приглушенный голос Духа: — Таша, я думаю, тебе пора уходить. Мои глаза расширяются, и я на цыпочках подхожу ближе к стене. Я прижимаю ухо к ней и слышу ее ответ: — Конечно, сладкий. Извини за это. Я была немного громкой. Кто это был? Дух не отвечает: — Никто. Ох. Это чертовски больно. В моем горле образуется комок, глаза застилают слезы, и я отхожу от стены. Я иду обратно в спальню, залезаю в кровать и натягиваю одеяло на голову. Затем делаю то, чего никогда не делала из-за мужчины. Я плачу. *** Опираясь спиной на дверь, я наблюдаю, как Таша уходит из квартиры, и думаю. «Что случилось?» Таша и я трахались. Довольно громко. Но мы провели время хорошо. Затем из ниоткуда приходит моя фантазия. В мою квартиру. В то время как я трахаю другую. Да, не очень хорошо. Моя грудь болит. Почему меня это беспокоит? Ее нет. Да... Я уверен, что ее это не волнует. Хотя, когда Нат поняла, что это был я, она выглядела вроде как расстроенной. Не-а. Нат не испытывает чувств. Никогда. Да. Это уж точно. Я никогда не встречал женщину, как она прежде. Она — просто стерва. Черт, она чертовки сексуальна. Разве это не правда? Даже в смешной пижаме и тапочках, она выглядела так горячо, что я сразу забыл о Таше. Ни капли макияжа, волосы собраны в глупый пучок на макушке, и одета в крошечную маечку без бюстгальтера. Горячо. Я не знаю почему, но почувствовал необходимость объяснить ей, что Таша и я только трахаемся. Я не хочу ни с кем встречаться. Девушки требуют, чтобы мы, в конце концов, начали жить вместе и спать в одной постели. А я не могу этого позволить. У меня сильные ночные кошмары. Ну, технически, это воспоминания. Воспоминания о моей матери, отце, моем детстве и боли. Все, через что я прошел, пока рос в своем доме. Когда я начал жить с семьей Ника и Макса, то понял, что что-то не так. Они смотрели на меня с жалостью в течение нескольких дней, когда я туда попал. Я никогда не просыпался от кошмаров. Только однажды ночью, когда мать Ника, Сесилия, пыталась держать меня во время сна, я напал на нее. Я даже не знал о том, на что был способен во сне. Я ударил Сесилию в лицо. Я так волновался, что папа Ника выгонит меня, что плакал. Я не мог вернуться домой. Но папа Ника, Илья, был больше отцом для меня, чем мой собственный. Он был добрым человеком, но если вы переходили ему дорогу, то получали по заслугам. Я планировал убить своего отца. Илья сказал, что если я серьезно думаю об этом, он сделает это для меня. Илья был частью российской банды под названием «Хаос» Он относился ко мне как к собственному сыну и после смерти Ильи, Макс и я присоединились к банде. Я чувствовал себя в долгу перед ним. Я никогда не знал, что такое семья до того, как Ник подружился со мной. У меня даже никогда не было друга до этого. Он поддержал меня, прежде чем даже узнал. В средней школе надо мной издевались из-за грязной и рваной одежды. Ник подошел ко мне однажды, когда меня дразнили, и спросил, нужна ли мне помощь. Он никогда не узнает, что этот жест значил для меня. Я увязался за ним после этого и был удивлен, что он позволил мне. Каждый хотел быть другом Ника в средней школе, но он был избирательным. После того как я встретил его отца, я понял почему. Ник дружил только с теми людьми, с которыми мог быть настоящим. Затем Илья предложил мне переночевать в их доме, когда я не буду чувствовать себя в безопасности в своем. Таким образом, я остался на один день и больше никогда не покидал их. У меня даже была своя собственная комната. Сесилия, которую я называю мамой, на следующий день купила мне полный шкаф одежды и три пары обуви.