глаза.– После недельного отсутствия публика полюбит тебя еще больше. И я не хочу потерять тебя.Она вздохнула.– Ты сможешь выйти на сцену сегодня вечером, Элис?– Разумеется. Со мной все хорошо, правда.Но это была ложь. Элис знала это. Знал и Кембл.Помедлив, он кивнул и махнул рукой, подзывая служащего театра.– Принесите в гримерную мисс Свитли чашку чаю. – Он повернулся к Элис: – Иди отдохни немного. А потом мы еще порепетируем.Рэйзеби стоял у незажженного камина в своем кабинете. Линвуд удобно устроился в одном из кожаных кресел. Утренний свет казался чересчур ярким, часы на камине тикали слишком громко.Линвуд перевел глаза на пустой бокал из-под бренди, стоявший на каминной полке, но не сказал ни слова.– Плохая ночь, Рэйзеби?Рэйзеби отвел взгляд. Это была ночь, полная кошмаров. До утра он не сомкнул глаз.– Ты не был у Элмака.– Нет.– Это имеет какое-то отношение к тебе и Элис? – тихо спросил Линвуд.Рэйзеби растерянно провел рукой по волосам, не находя в себе сил отрицать очевидное.– Ты все еще хочешь ее.Это был не вопрос, утверждение.– Я никогда не переставал хотеть ее.Впрочем, «хотеть» – неподходящее слово, слишком незначительное. Оно не может передать те чувства, которые он испытывает к Элис. Рэйзеби усмехнулся и покачал головой:– Я никогда ничего подобного не испытывал, Линвуд. Ни одна женщина не волновала меня так, как волнует Элис.Линвуд понимающе кивнул:– Это всегда нелегко.– Я не думал, что это будет так…– Элис чувствует то же самое?– Она все отрицает, и я не могу винить ее в этом, но я уверен, что мои чувства взаимны.– Ты знаешь, то, что между вами происходит, не может продолжаться, Рэйзеби.– Я знаю.Рэйзеби поднял графин и плеснул в свой бокал немного бренди, потом предложил бокал Линвуду, но тот отказался. Одним глотком он прикончил содержимое бокала, но крепкий обжигающий напиток не притупил его чувств.– Ты никогда не думал о том, чтобы…– Жениться на Элис? Если бы это было так просто, я завтра же повел бы ее к алтарю, и к черту светское общество и его условности. – Он горько усмехнулся. – Сейчас ее боготворят, она – несравненная мисс Свитли, но ты лучше других, Линвуд, знаешь, что они с ней сделают, если она переступит черту. Они сделали бы то же самое и с Венецией, не будь она дочерью герцога. Да и твоя семья сделала все, чтобы защитить ее. Элис – другое дело, она не может похвастаться знатным происхождением. Мы с тобой знаем о ее прошлом.– Но об этом известно немногим.– Пусть так. – Он покачал головой. – Ты что же, думаешь, моя мать прижмет ее к груди и будет защищать, как леди Мисбурн Венецию?Линвуд промолчал, и Рэйзеби ответил сам:– Я люблю свою мать, Линвуд, но не питаю иллюзий относительно ее предрассудков. Она скорее скормит Элис львам, чем признает членом нашей семьи. Это сейчас светское общество снисходительно относится к Элис, потому что она – известная актриса, но отношение к ней сразу изменится, как только она станет моей женой. Ее будут избегать, относиться к ней как к прокаженной, она станет изгоем. – Он потер лоб. – А я не всегда буду рядом, чтобы защитить ее.– Ты будешь рядом достаточно долго, чтобы…Но Рэйзеби поднял руку, останавливая его:– Я не могу жениться на ней, Линвуд.– Тогда, с учетом всех обстоятельств, я задам тебе другой вопрос: ты можешь жениться на ком-нибудь еще?– Мне придется это сделать. – Всякий раз, закрывая глаза, Рэйзеби видел стекающие вниз песчинки. – У меня должен появиться наследник.– Тогда тебе лучше держаться подальше от Элис.– Я знаю. – Рэйзеби печально улыбнулся. – Мне не составит труда выполнить это условие. Она избегает встреч со мной.– Значит, она поступает так, как лучше для вас обоих.Рэйзеби понимал это. Он знал, что не должен больше видеться с Элис.Он знал, что должен жениться.Он понимал, какое будущее его ждет.Но все это не имело никакого значения. Он тосковал по Элис.Глава 15Элис отменила все свои встречи и несколько следующих дней сидела дома. Она больше не была уверена в том, что в случае встречи с Рэйзеби сумеет скрыть от окружающих свои чувства к нему. Мысли о нем неотвязно преследовали Элис, и временами ей казалось, что она сходит с ума. Нужно как-то отвлечься, взять себя в руки. Может быть, Кембл прав и она слишком много работала. Может быть, ей просто нужно хорошенько выспаться, и тогда она снова сможет надеть на себя привычную уже маску, скрывающую правду от всех, и в особенности от Рэйзеби.Элис прилагала все усилия, чтобы отвлечься от тягостных мыслей. Она часами без устали наводила порядок в доме, отполировала до блеска всю мебель, в комнатах витал аромат лаванды и пчелиного воска. Но ничто не помогало.В конце концов Элис сдалась, достала из шкатулки вещь, напоминавшую ей о Рэйзеби. Провела пальцами по гравировке на серебряном пере, которое он подарил ей, улыбнулась. В ее улыбке сквозила горечь.Потом достала из саквояжа письмо Рэйзеби и, как много раз до этого, попыталась прочесть хоть одно слово. Ее усилия, конечно, не увенчались успехом, ведь у нее не было волшебной палочки, которая могла бы научить ее читать. Впрочем, какая разница, что он написал? Все равно это ничего не меняло…В ту ночь Элис снилось, что она занимается любовью с Рэйзеби. Сон казался таким реальным, что она чувствовала его запах, тепло его тела, слышала его голос, произносящий ее имя. Когда она открыла глаза, все ее тело изнывало от неудовлетворенного желания.– Рэйзеби… – прошептала она, но уже через мгновение поняла, что это был всего лишь сон. Ощущение потери, которое она испытала, было сильнее, чем раньше.В один из таких безрадостных для нее дней подруги зашли навестить ее.– Что это ты прячешься? – спросила Тилли. – Мы сто лет тебя не видели, а в газетах пишут, что твои роли отдали мисс Болтон.– Кембл просто пытается расшевелить публику. Окутать мое исчезновение тайной, чтобы заинтриговать зрителей.– Это он велел тебе залечь на дно? – поинтересовалась Тилли.Элис кивнула:– Всего на неделю.В общем-то она сказала правду, лишь слегка подкорректировала ее.– Мы переживали за тебя, – доверительно сообщила Эллен, внимательно изучая лицо Элис.– Я ценю вашу заботу обо мне, но беспокоиться не о чем. Правда.– И чем ты тут занимаешься? – спросила Тилли, садясь рядом с Элис. – Готова поклясться, ты не знаешь, как убить время.– Я много сплю. Кожа отдыхает от грима. Вся эта краска не слишком полезна для лица, – ответила Элис, пытаясь объяснить тени под глазами и бледность щек.– Да, выглядишь ты как пугало, – поддразнила ее Эллен.Элис улыбнулась. Впервые за несколько дней. В присутствии подруг она чувствовала себя гораздо лучше.– Вы были не совсем откровенны с нами, мисс Свитли, – сказала вдруг Эллен, бросив на подругу озорной взгляд.Элис продолжала улыбаться, но ее сердце встревоженно забилось.– О чем это ты?Эллен демонстративно принюхалась.Тилли хихикнула.– Твой секрет уже не секрет, Элис. Это место пропахло лавандой и воском.Элис подняла руки:– Сдаюсь. Я тут решила немного прибрать…Подруги расхохотались.– Кстати, мы решили с девочками завтра сходить в театр, – сообщила Тилли. – Забронировали шикарную ложу с прекрасным видом на сцену. Мы знаем, что ты и так ходишь в театр чуть ли не каждый день, но у тебя будет шанс взглянуть на него с другой стороны. Стать одним из зрителей. И ты будешь с нами. Вот увидишь, мы отлично проведем время. Скажи, что пойдешь!– Не знаю…Но предложение заинтриговало Элис.– Если ты так и будешь всю неделю сидеть в четырех стенах, сойдешь с ума, Элис, – сказала Эллен.– Может быть, ты права, – признала актриса.Она уже просидела дома несколько дней, и как ей это помогло?Эллен улыбнулась:– Мы всегда правы.– Ну ладно. Значит, завтра вечером.Элис улыбнулась. Кто знает, может, вечер, проведенный с подругами, – это как раз то, что ей нужно.Рэйзеби знал, что поступает глупо, проводя ночи в полном одиночестве в доме на Харт-стрит, но его не покидало ощущение, что он должен быть здесь. Каждая комната этого дома хранила память об Элис. Он стоял у окна в спальне, смотрел, как заходит солнце, потягивал бренди и старался не думать о вечере, который ему предстояло провести в компании мисс Даррингтон и его матери, леди Рэйзеби.Тилли была права. Элис нужно примерить на себя иную роль – роль зрителя. Ведь она знала театр только с одной стороны – со стороны сцены, сегодня все будет по-другому.Она критически взглянула на себя в зеркало, потом воспользовалась рисовой пудрой и румянами, чтобы скрыть тени под глазами и бледность лица. Поколебавшись, она выбрала зеленое шелковое платье, и сделала это не для того, чтобы доказать, что ей все равно. Это платье волшебным образом связывало ее с Рэйзеби. Кроме того, она была совершенно уверена, что не встретит его в театре. Но она ошиблась.Элис сидела в ложе рядом с Тилли, Эллен и еще четырьмя женщинами, смотрела на сцену, но не видела ничего из происходящего там. Это платье привело его сюда, подумала она. Оно и правда волшебное. Элис не знала, радоваться ей или печалиться.– Я рада, что мы уговорили тебя пойти с нами. – Тилли взяла Элис под руку. – Нельзя было оставлять тебя в четырех стенах в субботу вечером. Чем бы ты занималась сейчас? Мебель полировала? Не понимаю, почему бы не поручить это занятие горничным?– Мне нравится полировать дерево. Это дает мне чувство удовлетворения.Элис не сказала, что бралась за это занятие потому, что ей не удавалось избавиться от тягостных мыслей.– Я тоже люблю полировать дерево, – заявила Эллен. – Правда, не совсем то, о котором вы говорите.Она кокетливо посмотрела на подруг, намекая на двусмысленность своих слов. Все рассмеялись. Включая Элис.Элис упорно смотрела на сцену и ни разу не повернула голову, чтобы взглянуть на ложу Рэйзеби, но она знала, что он там. Эллен часто посматривала туда, и женщины обменивались многозначительными взглядами, думая, что Элис этого не замечает.Тилли склонилась к ней и сказала, понизив голос:– Мы не знали, что он будет здесь, да еще с мисс Даррингтон, честное слово!– Кто? – спросила Элис, как будто речь могла идти о каком-то другом мужчине.Тилли улыбнулась:– Так держать, девочка. Покажи ему!Элис выдавила из себя улыбку.Они смотрели пьесу Шекспира «Все хорошо, что хорошо кончается» о простолюдинке, полюбившей дворянина, который не мог на ней жениться.– …все равно, что полюбить звезду и с ней о браке мечтать. – сказала главная героиня, Елена.Эти слова затронули самые чувствительные струны в душе Элис. Ведь то же самое она могла сказать о себе и Рэйзеби. Ей стоило больших усилий не выдать обуревавшие ее чувства.Она не осмеливалась отвести взгляд от сцены, чтобы не взглянуть случайно в сторону ложи, где сидели Рэйзеби и мисс Даррингтон. Глаза Элис защипало от слез, в горле возник комок. Ей удалось высидеть первый акт и большую часть второго, но потом она поняла, что, если немедленно не покинет зрительный зал, рискует разрыдаться на публике.– Я выйду в дамскую комнату, скоро вернусь, – прошептала она Эллен.– Хочешь, я пойду с тобой? – спросила Эллен.Элис покачала головой:– Я всего на несколько минут.Она выскользнула из ложи и поспешно прошла в фойе. Ей нужно было место, в котором ее никто не потревожил бы. Всего на несколько минут, чтобы успокоиться. Элис понимала, что не может вечно прятаться от Рэйзеби, но надеялась, что со временем ей станет легче. Должно стать легче. Иначе у нее просто не хватит сил.В фойе было тихо и безлюдно. Из зала сюда доносились едва слышные реплики актеров и чуть более громкая реакция публики. Элис прислонилась к стене и закрыла глаза, пытаясь собраться с силами, чтобы продержаться остаток вечера.– Элис.Сначала ей показалось, что этот голос звучит в ее воображении. Сердце пропустило удар, потом забилось, как птица в клетке. Она открыла глаза и увидела перед собой Рэйзеби.– Я видел, как ты вышла из ложи. Тебе нехорошо?– Со мной все в порядке, – ответила она и попыталась улыбнуться, но онемевшие губы не слушались ее. – Мне просто нужен был глоток свежего воздуха, только и всего.Они смотрели друг на друга, забыв о том, что находятся в театре. Им казалось, что они одни в целом мире, и даже шум из зрительного зала не долетал до них.– Ты несколько дней не выходила на сцену.– Это идея Кембла. Он решил подогреть интерес публики.– Куда же его еще подогревать? Когда ты на сцене, в зале нет ни одного свободного места, – удивился Рэйзеби.Она промолчала, не зная, что ответить.– В последнее время ты нигде не бываешь, тебя не видно на балах…– Я решила отдохнуть.– Я знаю, ты избегаешь меня, Элис.Она покачала головой, не отрывая взгляда от его лица. Под его глазами залегли тени.– Ты выглядишь усталым, Рэйзеби.– Мне все это говорят.– Мне жаль, – тихо сказала она.– Мне тоже, – ответил он, и Элис знала, что речь не об усталости.– Мне нужно вернуться в зал. Девочки будут волноваться.Она сделала несколько шагов.– Насчет всех этих платьев в твоем шкафу…– Не надо, Рэйзеби… пожалуйста.– Не здесь?Он в комичном удивлении поднял брови и улыбнулся.– Определенно не здесь, – улыбнулась она в ответ.Они смотрели друг на друга, и притяжение между ними было физически ощутимо.– Я знаю причину, Элис.– Нет, – прошептала она, закрыла глаза и покачала головой.– Я думал, что видеть тебя и не обладать тобой – это мучение, но не видеть тебя – вот истинная пытка.– Я чувствую то же самое. – Она прижала пальцы к вискам. – Но мы не можем продолжать.– Я не могу остановиться, Элис.Она посмотрела на него. На его лице не было улыбки, только искренность и едва сдерживаемое желание.Тишина словно оглушила их.Он шагнул к ней, не сводя глаз с ее лица.– Я скучаю по тебе, Элис. Я не могу без тебя.Он стоял так близко, что она видела золотистые искорки в его карих глазах, темные ресницы, чувствовала его запах, который сводил ее с ума каждую ночь. в снах. Она не могла, да и не хотела скрывать свои чувства.– Я тоже скучаю по тебе, Рэйзеби.Где-то в отдалении послышался шум. Кто-то вышел из зала в фойе.Реакция Рэйзеби была стремительной. Он схватил Элис за руку и увлек за собой по коридору, подальше от фойе. На половине пути он несколько раз свернул в какие-то проходы, и Элис совсем запуталась в этом лабиринте. Наконец он резко остановился, повернулся, прижал ее к стене, заслоняя от глаз всякого, кто мог появиться здесь. Но этот лабринт коридоров был совершенно пуст. Здесь не было слышно ничьих шагов, и даже шум из зрительного зала не долетал сюда. Тишину нарушало только их учащенное дыхание.Пальцы Рэйзеби все еще сжимали ее руку. Элис знала, что не должна быть здесь с ним, что должна вырваться и бежать прочь, но она не могла заставить себя сделать это.Его прикосновение, тепло его тела… он нежно провел по ее ладони большим пальцем. Такой знакомый жест.– Мы не должны этого делать, – прошептала она, не отнимая руки.– Не должны, – согласился он и коснулся другой рукой ее щеки.В его глазах Элис видела отражение своих чувств.– Рэйзеби, – прошептала она.Было так трудно выразить словами боль, тоску и желание. Элис казалось, что надвигается шторм, воздух как будто искрился от напряжения. Кровь стучала в висках, оглушая ее.– Элис.Его глаза потемнели, на лице было написано откровенное, почти мучительное желание, такое же, какое испытывала и она сама. Она хотела его, как никогда прежде. Он нужен ей. Ей так одиноко без него.Его рука скользнула по ее шее, пальцы погрузились в шелковые волны ее волос.– Элис, – прошептал он, едва сдерживаясь от нахлынувшего желания.Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, потом он склонился и впился в ее губы страстным поцелуем.Рэйзеби. Его имя эхом отдалось в ней. Она прижалась к нему, отвечая на поцелуй, отдавая ему всю себя.Она забыла о театре, ее больше не терзало чувство стыда или вины. Существовал только этот миг, этот мужчина, которого она любила всем сердцем. Он был ее половинкой. Ее сердцем. Ее жизнью. Он был нужен ей, как воздух.– Рэйзеби…На этот раз она произнесла его имя вслух. Ее руки скользнули под его жилет, высвободили рубашку из брюк, коснулись теплой кожи.Сопротивляться было бесполезно. Подхвативший их ураган чувств был слишком силен. Элис отдалась во власть поцелуя, уступила своей страсти. Она прильнула к Рэйзеби, чувствуя его возбуждение. Теперь она уже не могла остановиться. Ее рука скользнула по выпуклости на его брюках.Он втянул воздух через стиснутые зубы.– Ты нужна мне, Элис, – прошептал он и коснулся языком мочки ее уха. У Элис закружилась голова.– Ты тоже нужен мне, – выдохнула она.Время словно остановилось. Они оба знали: то, что случится сейчас, неизбежно. В наступившей тишине было слышно только их разгоряченное дыхание.– О, Рэйзеби, – пробормотала Элис.И в это мгновение словно рухнула последняя преграда. Рэйзеби прижал Элис к стене, задрал юбку, его пальцы скользнули между ее бедер.Элис судорожно пыталась расстегнуть пуговицы на его брюках. Рэйзеби, сдержав нетерпение, отвел ее дрожащие пальцы и сам расстегнул пуговицы.Она провела рукой по шелковистой коже его члена.Он приподнял Элис и рывком вошел в нее. Облегченно вздохнув, она обняла его за шею и закрыла глаза.– Ты хочешь этого? – прошептал он. – Хочешь меня?– Да, только тебя, и никого другого, – ответила она.– Только ты, Элис, – сказал он.Быть единым целым с человеком, которого любишь всем сердцем, – только это правильно. Он был нужен ей, как ни один другой мужчина на свете. Каждое его движение она встречала стоном. В нем было столько страсти, столько любви и нежности, что Элис не знала, сможет ли вынести это. Их тела слились друг с другом, двигаясь в едином ритме. Они одновременно достигли пика наслаждения и будто перестали существовать. Звезды, солнечный свет и само время разлетелись на мириады сверкающих искр и пролились на них сияющим дождем. Ничто сейчас не имело значения, кроме слияния двух душ и тел.– Элис, – прошептал он, и в одном этом слове, как в зеркале, отразилась его любовь.– Любовь моя, – прошептала она в ответ.Он поцеловал Элис, и она ощутила на губах соль слез. Но чьи это были слезы, его или ее, она не знала.Где-то в отдалении прозвенел колокольчик, возвещая о начале антракта.Их тела не хотели расставаться.Раздалось хлопанье дверей, из фойе донесся гул голосов.Но Рэйзеби не двигался, он все еще был в ней, и их сердца бились в унисон.Элис взяла его бесконечно дорогое лицо в ладони, посмотрела в его глаза, вложив в этот взгляд всю любовь, которую она испытывала к нему. Ее сердце переполняли нежность и боль.– Это невозможно, Рэйзеби. Ты ведь понимаешь это, правда?– Понимаю. – Он закрыл глаза и легко коснулся губами ее лба. – Да поможет нам Бог, Элис, – прошептал он.В коридоре послышались шаги, но Элис не могла пошевелиться. Рэйзеби заслонил ее от нескромных взглядов. Шаги растаяли в отдалении.– Вот и ты, Элис! – воскликнула Тилли при виде подруги, входящей в переполненное фойе. Она взяла Элис под руку. – А мы не могли понять, куда ты пропала.Подошла Эллен.– С тобой все в порядке? – спросила она, испытующе глядя на Элис.Элис почувствовала, как жаркая волна заливает ее щеки.– Разумеется, – ответила она и отвернулась.Антракт закончился, и подруги вернулись в зал. Огни погасли, и зрители заняли свои места, актеры вышли на сцену. Элис украдкой бросила взгляд на ложу Рэйзеби. Он сидел там, спокойный, сосредоточенный и красивый. Он смотрел не на сцену и не на богатую молодую женщину, сидевшую рядом с ним, а на Элис.«Да поможет нам Бог», – подумала она.Когда спектакль закончился, Рэйзеби проводил Даррингтонов и свою мать домой. Потом, поколебавшись, отправился к себе на Лестер-сквер. Здесь, в тиши кабинета, он долго смотрел на портрет своего отца, седьмого маркиза Рэйзеби, кисти сэра Джошуа Рейнольдса. Они были так похожи, что Рэйзеби казалось – он смотрит на свое отражение в зеркале. Те же темные волосы, карие глаза, ямочка на подбородке. Когда писался портрет, отцу было двадцать девять лет. Столько же, сколько сейчас Рэйзеби. Год спустя отец скончался. Умер в тридцать лет от чахотки.Но он выполнил свой долг и оставил после себя сына – наследника и продолжателя рода. Рэйзеби всю свою жизнь знал, что должен сделать то же самое.– Как это было у тебя? – прошептал он и впервые задумался о браке своих родителей.Они поженились совсем молодыми. Мать была дочерью мелкопоместного барона. Никогда раньше Рэйзеби не задавался вопросом, были счастливы в браке его родители или нет. Любили они друг друга или нет. Может быть, у отца до брака была другая женщина, на которой он не мог жениться. женщина, которую он любил.Он налил себе бренди и одним залпом осушил бокал.– Черт побери, – выругался он.Ад – вот самое точное определение того места, где он сейчас пребывал. Каждый раз, закрывая глаза, он видел перед собой лицо Элис, ее смущенную и счастливую улыбку, наполнявшую его сердце теплом, ее прекрасные голубые глаза, то светлые, как незабудки, то темные, как небо в летнюю полночь. С самой первой встречи в Зеленой Комнате между ними возникла странная и волнующая связь. Элис всегда удивляла его. Рядом с ней он чувствовал себя спокойно и легко, и в то же время их отношения всегда были наполнены страстью. Они были единым целым и понимали друг друга без слов. Он тосковал по ней, по ее глазам, улыбке, смеху. Рэйзеби никогда не встречал женщину, похожую на Элис. И никогда не встретит, потому что Элис – единственная в мире. В тот день, в Королевской академии искусств, он сказал ей правду.Он отхлебнул бренди. Всю свою жизнь он знал, что уготовила ему судьба. Знал, что вряд ли отпразднует тридцать первый день рождения, и был совершенно уверен, что его жизнь уже прожита. Он выжимал из нее каждую каплю, как из лимона, жил каждую минуту, на пределе. Но все это было до того, как он встретил Элис.До того дня он думал, что жить – значит не отказывать себе ни в чем, дни напролет предаваться удовольствиям. Вот чем должна была стать для него Элис. Очередным приключением. Последний луч солнца перед тем, как сгустится тьма. Он думал, что их связь продлится несколько недель, он удовлетворит свою страсть и расстанется с ней. Но встреча с Элис изменила его жизнь. Теперь Рэйзеби понимал разницу между удовольствием и счастьем. Теперь он понимал, что значит любовь.Он наполнил бокал и, потягивая обжигающий напиток, подошел к окну. На город опустилась ночь. Рэйзеби смотрел в окно, думая об Элис. Он все еще ощущал ее аромат, его тело помнило ее прикосновения. И он отчетливо понимал: после того, что случилось сегодня в театре, он не может жениться на другой женщине.Любовь или долг?Непростой вопрос.