удовольствиям. У меня, видишь ли, был план, я собирался выполнить свой долг. – Он помолчал. – А потом я встретил тебя. И не хочу снова тебя потерять. Ты изменила мою жизнь. Я впервые в жизни полюбил.Она улыбнулась, поднесла его руку к губам и поцеловала его пальцы.– Вот почему я не просил тебя выйти за меня замуж. Я бы сделал это не задумываясь, но те, кто любит тебя как мисс Свитли, будут презирать тебя, если ты станешь маркизой Рэйзеби. Я не мог обречь тебя на такое, зная, что меня не будет рядом, чтобы защитить тебя. Но ребенок все изменил.– О, Рэйзеби, – сказала Элис и печально улыбнулась.Несколько мгновений они молчали, глядя в глаза друг другу.– Твой отец был болен.– Слабые легкие, сказал доктор. То же самое, что и у моего деда.– Но не у тебя.– Мы не можем знать наверняка.– Ты забываешь, Рэйзеби, что я хорошо изучила твое дыхание, и могу тебя уверить: в нем нет никакой слабости.Он улыбнулся.– Отец Атолла, брат твоего отца, – он тоже умер в тридцать лет?– Он скончался в прошлом году, в возрасте пятидесяти семи лет. В последние двадцать лет он ежедневно выпивал по бутылке портвейна.– Значит, с легкими у него было все в порядке.– Да.Они улыбнулись.– Мой дедушка говорил, что каждому отмерен свой срок и когда придет конец – неизвестно. Тридцать лет или трижды по тридцать, кто знает? К чему тревожиться, Рэйзеби? Просто живи, ведь каждый день – это маленькое чудо.– Может быть, ты права. Ты – мое чудо, Элис.Она осветила его жизнь своей любовью, заставила отступить мрачную тень.– А ты – мое. Иди ко мне, глупенький. – Она обняла его за шею, прижалась к его губам. – Ты давно должен был рассказать мне об этом.– Должен был, – согласился он.– И что мне с тобой делать, Рэйзеби?– Если позволишь, у меня есть несколько предложений, – улыбнулся он.– Может быть, позже, – шаловливо сказала она, потом, вдруг посерьезнев, поцеловала его, вложив в этот поцелуй всю свою любовь и нежность.Он крепко прижал ее к себе, и они снова занялись любовью. И Рэйзеби знал, что Элис права. Все должно было кончиться хорошо. Потому что у него были Элис и ее любовь.Рэйзеби покинул Харт-стрит, и карета помчала его к дому Линвуда. Часы на колокольне уже пробили полночь, когда он постучал в дверь.Линвуд не так давно вернулся с маскарада. Его черное домино все еще лежало на софе, куда он его бросил. Черная венецианская маска покоилась на столе рядом с полупустым бокалом бренди. Венеции не было видно, но дверь в спальню была закрыта.– Прости, что заявился к тебе в такой поздний час. – Рэйзеби придвинул кресло поближе к креслу друга и с благодарностью принял бокал бренди. – Я только что с Харт-стрит.– Ты говорил с Элис?– Да. Спасибо, что рассказал мне правду, Линвуд, и за все, что ты сделал для меня этой ночью. Но я хотел попросить тебя еще об одной услуге. – Рэйзеби умолк.– Я слушаю, – сказал Линвуд.– Когда твой отец использовал все свои связи, чтобы архиепископ Кентерберийский разрешил тебе жениться на Венеции…Линвуд улыбнулся.В понедельник утром Элис проснулась одна. Комнату заливал солнечный свет. Она чувствовала присутствие Рэйзеби, пусть даже его не было рядом.Горничная уже затопила камин. В спальне было тепло и уютно. Недоставало только Рэйзеби.Элис уже собиралась вставать, когда в дверь постучали. На пороге появилась горничная с подносом, на котором был легкий завтрак – тосты, масло, джем, мед и чашка кофе.– Приказ хозяина, – сказала горничная и поставила поднос на столик у постели. – Я вернусь через полчаса, чтобы помочь вам одеться.Элис посмотрела на изумрудно-зеленое платье, висевшее на ширме, платье, которое так много значило для нее и для Рэйзеби. Сегодня она наденет его, чтобы пойти с ним под венец.Она еще одевалась, когда внизу хлопнула дверь, а в холле послышались голоса. Элис знала – это был Рэйзеби. Он поднялся в спальню, поцеловал обнаженное плечо Элис и, опустившись на постель, принялся наблюдать, как она укладывает волосы в простую прическу.– Как мисс Даррингтон приняла известие? – спросила Элис, глядя на отражение Рэйзеби в зеркало.– Поплакала немного.Элис оглянулась.– Я чувствую себя виноватой.– Не вздумай! Это были слезы радости.– Но я думала, она хочет выйти за тебя замуж, – озадаченно проговорила Элис.– Я тоже так думал, но, как оказалось, это было желание ее родителей. Подозреваю, что сердце мисс Даррингтон, как и мое, принадлежит другому.– О…– Вот именно. – Рэйзеби улыбнулся и окинул ее одобрительным взглядом. – Ты очаровательна, Элис. Но кое-чего не хватает.– О чем же я забыла?– Вот об этом.Он достал из кармана маленький кожаный футляр и протянул ей. Элис открыла коробочку. Это были самые красивые кольца, какие она когда-либо видела. Изумруды и бриллианты искрились на солнце.– Подходит к твоему платью, – объяснил он и надел кольцо ей на палец.Несколько мгновений она любовалась кольцом, потом обвила руками шею Рэйзеби и поцеловала его.– О, Рэйзеби! – прошептала она, – любовь моя.Когда полчаса спустя Элис вошла в гостиную под руку с отцом Линвуда, графом Мисбурном, она увидела, что вся комната убрана прелестными летними цветами. Солнце заливало гостиную золотым светом. Так же ярко горела и любовь в ее сердце.В гостиной собрались друзья: Монтейт, Девлин, Буллфорд, Фаллингем и Сара. Эллен и Тилли. И конечно, Венеция.Рэйзеби и его шафер – Линвуд стояли в центре комнаты, перед священником в темном облачении.Услышав шаги Элис, Рэйзеби обернулся. Он смотрел, как она приближается, и в глазах его сияла любовь.Элис протянула ему руку и здесь, перед Богом, священником и друзьями, стала женой того, кого любила больше жизни.ЭпилогПоместье Рэйзеби, Йоркшир, два года спустяЭлис, леди Рэйзеби, стояла на деревянном мостике и смотрела на реку. Вода была такой прозрачной, что лучи солнца, проникая сквозь листья деревьев, освещали бурые камешки на дне и пятнистую форель. Рэйзеби часто ловил эту крупную рыбу сетью. Элис любила полакомиться форелью, но все же предпочитала видеть ее в естественной среде обитания.Легкий ветерок играл листвой деревьев, наполнял воздух ароматом летних цветов, в густой траве жужжали пчелы. С веток деревьев доносилось бодрое чириканье воробьев, а где-то в лесу куковала кукушка.Наслаждаясь идиллией, Элис достала из кармана листок бумаги. Края его обтрепались, видно было, что его не раз открывали и снова складывали. Она пробежала по словам, выведенным на листке. Пусть чернила выцвели от времени и солнца, она знала наизусть каждое слово.Элис провела пальцем по строчкам. Это было любовное письмо, которое Рэйзеби написал ей когда-то. Теперь Элис уже умела читать и писать, Рэйзеби сам научил ее. Хотя ей все еще трудно было разобрать некоторые слова, но Рэйзеби сказал, что ей нечего стыдиться. Она улыбнулась при мысли о человеке, которого полюбила с первой же встречи, с первого взгляда.Звук голосов нарушил тишину. Громче всех был женский голос, распевающий старую детскую песенку. Элис улыбнулась, сложила письмо и бережно убрала его в карман.– Мама! – крикнул чей-то звонкий голосок, дрожащий от возбуждения.Она обернулась. Маленький мальчик сидел на плечах Рэйзеби. Его светло-каштановые волосы напоминали одновременно и о ее светлых локонах, и о темных волосах Рэйзеби. Темно-карие глаза достались ему от этого высокого красивого мужчины – его отца.– Джеймс-младший поймал свою первую форель! – восторженно воскликнула вдовствующая леди Рэйзеби, поднимая болтающуюся на леске упитанную рыбину.Сначала она возненавидела Элис всеми фибрами своей души, но после рождения Джеймса-младшего все изменилось: дракон превратился в любящую бабушку, которая души не чаяла во внуке.– Мой внук очень развит для своих лет.Элис рассмеялась.Рэйзеби наклонил голову и, сняв мальчика со своих плеч, передал его Элис. Джеймс-младший обвил ее шею маленькими грязными ручками, и она поцеловала его в нежную розовую щеку.– Да, он умный мальчик.– Как его мама, – заметил Рэйзеби.Обняв жену за талию, он притянул ее к себе и поцеловал в макушку.Леди Рэйзеби снова принялась напевать старую детскую песенку, которую Элис слышала еще от своей матери. Теперь вся ее семья – мать, младший брат и сестры – жила в большом уютном доме в соседней деревне.Рэйзеби подхватил песню, потом к нему присоединилась Элис, а Джеймс-младший радостно хлопал в ладоши и улыбался. Он был похож на маленького ангела.Сердце Элис переполняло невыразимое счастье.Сноски1Вордсворт Уильям (1770–1850) – английский поэт-романтик. (Примеч. ред.)