– Я попробую, но ты же знаешь. Горячая пора. – Конечно, знаю. Слова звучат буднично, безо всякого подтекста, и Денис вздыхает свободно. Из всех миллиардов женщин на планете Земля он как-то сумел найти для себя ту, которая по-настоящему его понимает. В разговор горячим ветром врываются голоса мальчишек: – В следующий раз пауком буду я! – Тогда я Бэтменом! Дарья склоняется над сыновьями. От нее пахнет корицей, в кармашке фартука примостилась деревянная ложка. Она будто сошла со страниц иллюстрированного издания для домохозяек: умная, красивая, образованная. – А кем тогда буду я? – спрашивает она игриво. – Джокером! – Артур. – Суперменом! – Олег. Денис присоединяется к семье за столом, кончиками длинных пальцев подхватывает несколько горячих блинов и четко выверенным движением кладет их себе на тарелку. – Ну, тогда я буду просто папой, – вздыхает мужчина. – Каждому супергерою нужен папа, кем бы он ни был. – Джокер не супергерой, пап, – устало объясняет один из близнецов. Какой – уже даже не имеет значения. Они оба – отлично воспитанные, достойные парнишки, которые со временем должны стать предметами родительской гордости. – Тогда прошу прощения, молодые люди. – Он улыбается. Это утро – последнее, когда все они вот так беззаботно завтракают все вместе на этой кухне. В машине играет приятная музыка; что-то расслабляющее и мелодичное, но при этом ритмичное, задающее настроение на целый день. Пятидверный «Мини Купер» цвета морской волны Денис подарил Дарье в прошлом году взамен массивного внедорожника, который ей очень нравился, но с которым она с трудом справлялась. Этот автомобиль – маленький и элегантный – подходит ей гораздо больше, если машины вообще можно оценивать как женские аксессуары. – Маруська заберет вас после школы, – распоряжается женщина, переключая передачи. Ручная коробка – еще одна тонкая деталь в общем образе утонченной, но сильной барышни. – А может, ты? – канючит Артур. – Мало того что Олег больше не ходит на карате, так нужно еще терпеть эту безответственную девчонку. – Артур, перестань, – мягко, но уверенно обрезает Дарья. – Во-первых, Маруська – девушка, про нее нельзя так говорить. А во-вторых, она не безответственная. Она мечтательница. – Из-за этой мечтательницы я в прошлый раз два часа сидел у охранника, потому что она забыла меня забрать. – А кто такой безответственный, что забыл дома телефон? – Ладно, твоя взяла. – Артур откидывается на спинку детского кресла, и кажется, что оно для него не пережиток прошлых лет, а самый настоящий трон наследного принца. В их безобидных перепалках нет никаких подтекстов. Обычное будничное утро, которое не плохое и не хорошее – просто утро. – А потом вы с ней сходите в парк, купите мороженого, – продолжает Дарья. – Мы что, опять с ночевкой? – Разочарование в голосе второго брата, Артура, можно просто черпать ложками. – Так, я что-то не поняла. – Дарье иногда нравится строить из себя сердитого генерала, но долго продержаться с серьезным выражением лица она не может: не такой характер. – Чем вам Маруська опять не угодила? Мы уже вроде решили, что в вашем трио она самая ответственная из всех безответственных. – У нее все тело в татуировках, – встревает в разговор Олег. – Мам, я бы на твоем месте не доверял Маруське. Реально. Бородатый мужчина на «Шевроле» нетерпеливо сигналит Дарье из соседнего ряда, и та быстро перестраивается, кидая раздраженному водителю извиняющуюся улыбку. Тот сразу перестает хмуриться и поднимает вверх правую ладонь: «Все в порядке». У нее так всегда: стоит улыбнуться, извиниться, миленько прищурить глазки – и окружающие не могут сердиться. На такую, как Дарья, вообще сложно долго обижаться. Едва ли можно припомнить момент, когда они с Денисом ругались по-крупному. Споры если и были, то они всегда разрешались так, как это могут делать только два разумных взрослых. – И что? По-моему, татуировки – это круто, – смеется Дарья в ответ. – Вам, мальчики, просто нужно узнать Маруську получше. Снаружи она кажется колючей, но внутри – это начинка самого сладкого в мире пирога. – Фу, мам, не сравнивай людей с едой, – морщится Артур. – Хорошо. Но все равно вам стоит присмотреться. Не бывает плохих людей… – …бывают плохие обстоятельства, – хором заканчивают мальчишки знакомую фразу. – А вот мне нравятся татуировки, – замечает Артур. – Можно мне такую же, как у Маруськи на левой руке? Желтую субмарину? Лешка в школе говорит: «Битлы» – это олдскульно. Дарья в притворном ужасе качает головой и кидает косой взгляд через зеркало на заднее сиденье. – Конечно. – Выдерживает паузу. – Когда вырастешь. Сзади слышится вздох разочарования. Только в восемь лет можно так страдать из-за желтой субмарины на руке твоей странной няни. Олег шепчет, думая, что Дарья не слышит: – Она не разрешит тебе и через миллион лет. Она же мама. Мамы все одинаковые, поверь мне. Школа становится все ближе, загораживая реальность, как луна перекрывает солнце во время затмения. Это четырехэтажное новое здание, выполненное в мягких пастельных тонах. Многочисленные клумбы, фонтанчики и невысокие ухоженные деревца должны создавать у детей желание возвращаться сюда снова и снова. Но как бы красиво и уютно ни было снаружи и внутри, школа все равно есть школа. – Приехали! – Дарья паркуется у обочины и поворачивается к близнецам: – Ничего не забыли? Обед? Мальчишки одновременно показывают маме стильные бумажные пакеты – совсем как в американском кино. У каждого – по коробочке с рисом и овощами, которые потом можно будет разогреть в школьной столовой. На десерт – собственноручно испеченные Дарьей кексики («капкейки», как принято выражаться у них в семье на иностранный манер) с разноцветной глазурью. Каждый раз близнецы ждут не дождутся обеда, чтобы проверить, кому какой цвет достался. Сегодня на кону – белый и молочный шоколад. Проводив сыновей до школы, Дарья помогает им переодеться, одаривает каждого легким поцелуем в лоб и желает удачного дня. Мягкая мелодия школьного звонка ненавязчиво приглашает детей на занятия, и малышня в рекреации первого этажа начинает оживленно суетиться. Каждый – в идеально выглаженной форме с филином, символом школы, который примостился у учеников на груди. Уже у самого выхода Дарья сталкивается с Валентиной, мамой Анжелики Ветровой, одноклассницы Олега и Артура. Валентина, рослая женщина с серыми пустыми глазами, выглядит еще более потерянной, чем обычно. Упитанная Анжелика рядом с матерью выглядит так, будто всосала в себя всю ее жизненную силу. – Здравствуйте, Даша, – отстраненно кивает Валентина. «Мое имя – Дарья, не Даша», – хочет возразить Дарья, но вовремя одергивает себя. Еще непонятно, какие у Валентины в семье проблемы. Если ее дочь ходит в частную школу, это еще ничего не значит, кроме разве что наличия определенной суммы на счете в банке. – Доброе утро, Валентина. У вас все хорошо? – Нормально, – отвечает женщина спустя долгую паузу, которую – еще мгновение – и можно было бы счесть неудобной. Анжелика выверенным движением тянет мать за рукав: – Мам, идем. Урок уже начался. – А, да. Точно, идем. Но некоторое время мать с дочерью еще стоят на ступеньках школы, и Валентина глядит куда-то в одну ей ведомую пустоту. Не успевает Дарья сделать еще несколько шагов по направлению к машине, как из-под земли возникает Зоя, другая знакомая родительница. – Депрессия, – сочувственно шепчет она Дарье, кивком головы указывая на Валентину. Кажется, та все слышала. Когда Дарья уже оказывается в салоне автомобиля, он словно бы отгораживает ее от окружающего мира. Проведя рукой по лбу, женщина вспоминает наставления своего инструктора по йоге, екатеринбурженки Жанны, и пытается успокоиться с помощью серии вдохов и выдохов. Зачем они вообще существуют? Эти неухоженные, усталые женщины, которые позволяют жизни вытирать о себя ноги. Сплетницы, скандалистки с воспаленным телом и выпитой до дна душой. Кто дал этим женщинам детей? Этих маленьких невинных девочек, которые потом вырастут такими же затюканными бабищами, как и их мамаши. Грязными, усталыми, прикидывающимися мученицами, но ведь на деле им до рая как пешком до китайской границы. Дышать становится тяжелее, но проходит мгновение – и Дарье удается взять себя в руки. Она тянется в сторону бардачка и одним резким движением распахивает его с громким щелкающим звуком. За аккуратно сложенной стопочкой бумаг, автомобильных карт и документов никак не получается отыскать антисептик… Как же хочется вымыть руки после встречи со всеми этими пугающими женщинами! Звонит телефон. Классическая мелодия врывается в салон автомобиля, как отчаявшийся налетчик – в банк. Не сразу Дарья понимает, где телефон, хотя он под самым ее носом, около коробки передач. Дрожащее движение рукой – включается громкая связь. – Привет. Это ты? В ответ так и хочется сказать: «Нет, не я», – но Дарья не из тех, кто потакает собственным слабостям. – Да, мам. Чего-то хотела? – Удивительно, как ровно и спокойно звучит ее голос, хотя всего мгновение назад она готова была кричать от отчаяния. – Ничего особенного. Просто хотела узнать, как у тебя дела, как мальчики. – Короткая пауза. – Как годовщина? Дарья коротко хмыкает, не сумев удержаться от улыбки. Откидывается на спинку сиденья: так проще дышать. – Признайся, ты звонишь мне в этот день каждый год, чтобы узнать, что в нашем браке появилась трещина? Я же знаю, Денис тебе никогда не нравился. – Она делает вид, что шутит, но в каждой шутке, как говорится, слишком много правды. – А я и не отрицаю, – раздается ворчание из телефонного динамика. – Я десять лет назад говорила и сейчас продолжаю говорить, что есть в этом мужчине что-то скользкое. Такие, как твой Денис, обязательно рано или поздно проявляют настоящий характер. – Настоящий – это какой?