Предыстория Дмитрий выехал на очередные маневры исторической реконструкции без какой-либо задней мысли или дурных намерений. Кто же знал, что эта привычное дело обернется для него попаданием в самое начало XVII века? А он при этом окажется удивительно похожим на покойного Ивана свет Васильевича, прозванного за доброту и ласку Грозным… Причудливая шутка мирозданья. Лжедмитрий? Он самый. Только совсем другой… Вместо того чтобы подымать бунты да рваться к престолу этот вариант самозванца стремится предотвратить потрясения и смуты. Он становится на сторону Бориса Годунова, поддерживая его права на престол. Взамен тот признает его царевичем, дабы укрепить свое положение. Дескать, вон даже сын Ивана Грозного меня поддерживает… Варясь в котле той дивной бочки с пауками, Дмитрий пытается выжить и заняться хоть чем-то полезным. После некоторых колебаний Борис поручает ему развернуть и подготовить испанскую терцию, о которой он наговорил столько всего восторженного. Да и капитаны немецких рот подтвердили. Рискованно. Но Дмитрий доказал свою верность предотвратив два бунта. Да таких, что руку протяни – и престол твой. А он не только удержался от соблазна, но и постарался укрепить положение Бориса. Полезные дела и интриги теперь пошли рука об руку, словно лучшие подруги. Гибнет Ксения Годунова, не пережившая внутренней клановой борьбы. Сигизмунд подходит к Смоленску, и Дмитрий во главе своей терции выступает ему навстречу. Ведь тот подошел не просто так – при нем «царевич Василий», последний законный сын Ивана Грозного. По легенде. Поэтому, опасаясь перехода своих войск на сторону Василия, царь вынужден отправить туда именно Дмитрия. Изначально ни царевич, ни царь не планировали, чтобы терция сражалась в полную силу с войском Речи Посполитой. Но обстоятельства складываются таким образом, что Дмитрий разбивает выставленные против него войска и, перейдя в наступление, отбрасывает поляков от Смоленска. Большие трофеи и еще большая слава! В плен взято много аристократов и командиров врага, включая беспокойную графиню Марину Мнишек и «царевича Василия», который на деле оказывается сыном «забритой» в монахини бывшей царицы от любовника. И все бы ничего, да только в Москве бунт. Шуйские убили царя и его сына-наследника. Сами на престол метят. Патриарх попадает в подвал, отказываясь венчать разбойника. А Дмитрий устремляется к столице. Успешное разбивает войско повстанцев на подходе к Москве. Штурмует кремль. И добивается грандиозной победы! А дальше, собранный Дмитрием Земский собор избрал его на царство. Хотя он сам не желал того, а потому юродствовал, стремясь всех разубедить в правильности такого поступка. Но сложилось так, как сложилось – 12 августа 1605 года его единогласно избрали царем – Дмитрием Ивановичем. Это победа? Успех? Отнюдь. Сесть на Московский престол – не значит на нем усидеть в условиях того страшного клубка противоречий. Борьба продолжается, банально повышая ставки… Пролог 14 декабрь 1605 года, Москва Грановитую палату едва-едва успели отремонтировать после того боя, что произошел здесь весной. Впрочем, от английского посла последствия не укрылись. Да и чего таить, если он знал куда смотреть? Наслышан. На оживленности приемного покоя его неказистый вид никак не сказался. Масса людей. Тихие перешептывания, словно шелест ползли по залу. Бум! Гулкий удар посоха заставил всех заткнуться и повернуться к входу в палату. – Божией милостью Великий Государь… – Зычно прогудел густой, сочный голос, перечисляя весь гигантский титул Дмитрия. Он ему не нравился. Слишком в нем много бардака и бессмысленности. До раздражения. А еще глупости и обмана. Ну какое из Казанского или Астраханского ханства царство? Они едва на княжество захудало тянут… да и тянули. Но он потерпит. Пока потерпит. Реформы ведь на подходе… Мгновение. И небольшой оркестр начинает играть «Царский марш». То есть, не что иное, как знаменитый «Имперский марш» из франшизы «Звездные войны». Довольно странная и необычная мелодия для начала XVII века. Что в те годы было модно? Либо лирика, либо нечто сентиментальное и духовное, либо кабацкие фривольности. А тут такая вещь! Тем более, что с помощью барабанов, труб, флейт и балалаек ее получилось очень годно исполнить. Грянуть так сказать во всю мощь звездного пафоса. Секунда. Вторая. Третья. Англичане ошалели. А Дмитрий начал движение, входя в зал и направляясь к своему трону. Эту моду входить последним ему пришлось вводить одновременно с музыкальным сопровождением. Он не хотел становиться царем, но если уж вляпался в это скорбное дело, то почему бы не развлечься? Когда еще можно будет прикинуться Дарт Вейдером местного разлива? Высокий, поджарый и неплохо подкачанный, он был облачен в черные китель и галифе, украшенные серебряными пуговицами, шнурами и шитьем. Добротно начищенные кожаные черные сапоги с толстой, крепко подбитой железом подошвой. Чтобы каждый шаг чеканился. На левом боку шпага. На правом – дага и «ковбойская» кобура под легкий пистолет с колесцовым замком. Через левое плечо перекинута облегченная и укороченная мантия кроваво-красного цвета, подбитая и отороченная соболиным мехом, да с красивым витым шнурком, удерживающим ее на теле. Аккуратная, изящная корона на чисто выбритой голове. Холодный взгляд внимательных, цепких голубых глаз. Плотно сжатые полные губы с выражением легкой брезгливости. Ухоженные сросшиеся бакенбарды в стиле «Россомаха», только из темно-рыжих, вьющихся волос… Иными словами – Дмитрий походил своим обликом на традиционного русского царя не больше, чем слон на буратино. Однако же он мог себе позволить такое юродство и издевательство по отношению к традициям. Земский собор, избирая его, был вынужден дать наставление «реформировать и модернизировать» державу. Вот царь и начал с удобных и приятных для него вещей. Терпеть собственные волосы на губах он не желал, не гигиенично, не удобно… да и вообще – не в его вкусе. Он и баки-то оставил только из любви местных к волосам на нижней части «скворечника». Так-то он и от этого бы избавился. Волосы на голове ему вообще были не по душе, а форма черепа и лица вполне располагали к стилю Котовского. За ним в помещение вошло четыре преторианца. Личной безопасностью этот вариант Лжедмитрия занимался очень вдумчиво. Вот и организовал специальное подразделение войск, куда отбирал наиболее лично преданных бойцов. Вид у них был тоже довольно необычен. Кроваво-красный полукафтан и галифе с белой оторочкой и серебряными приборами. Черные сапоги. Кираса, наплечники и шлем бургиньот из стандартного комплекта тяжелых пикинеров, только черненые. Лишь на груди у каждого изображался белый единорог – символ Дмитрия. Лица скрывались кожаной полумаской с весьма суровым выражением лица в духе японских мэмпо. Два преторианца в руках держали по мушкетону с колесцовым замком, два – по карабину. На поясе у всех легкий пистолет в такой же, как и у царя «ковбойской» кобуре. Плюс шпага и дага. Весьма внушительно, особенно по меркам Москвы. И вот такие ребята следовали за царем повсеместно, охраняя его днем и ночью. Посменно, разумеется. Дмитрий максимально спокойно прошествовал через толпу придворных пауков и гостей столичного террариума. Он был уверен – если хоть кто-то дернется угрожающе – будет убит на месте. О чем всех и предупреждали заранее. Оставалось только придумать как уберечься от самих преторианцев в случае чего, но это могло подождать. Степенно сел на трон. Словно кот на лоток с наполнителем. Тем временем преторианцы заняли позиции возле него, прикрыв по всем направлениям. Он взглянул на английских послов и поморщился. Приглашающий жест. И изрядно взволнованный посол Англии приближается. Ледяной взгляд голубых глаз явно недовольного царя и эти жутковатые преторианцы вызывают страх. Это местные уже немного привыкли к таким чудачествам и манерам. И даже, судя по лицам, рады производимому на иностранцев эффекту. А ему пока крайне неловко. Посол уже успел навести справки и в курсе, насколько безжалостно царь расправился с Шуйскими и их сторонниками. Это пугало и вызывало уважение. Опасный человек. Таких не любят попусту беспокоить и раздражать. Шел пятый месяц царствования Дмитрия Ивановича и третий год жизни в этой эпохе. Такой насыщенной. Такой кровавой. Часть 1 Тихая революция Прогресс – навроде стада свиней. Так и надо на этот прогресс смотреть, так его и следует расценивать. Как стадо свиней, бродящих по гумну и двору. Факт существования стада приносит сельскому хозяйству выгоду. Есть рульки, есть солонина, есть холодец с хреном. Словом – польза! А посему нечего нос воротить потому, мол, что всюду насрано. Ярлен Зигрин Глава 1 2 февраля 1606 года, Москва Дмитрий сидел за столом в своем кабинете и ковырялся в бумагах – пытаясь понять, как освоить тот подарок, что преподнесли ему англичане. Они не придумали ничего лучше, чем привести в Ивангород весь свой неликвид пиратский. Рабов, то есть, набранных с захваченных испанских, португальских и французских кораблей. А заодно ирландцев, осужденных на рабство за те или иные прегрешения. То же бродяжничество, к слову. Дорого ли им это стало? Да не очень. В Новом Свете белые рабы худо-бедно продавались, но стоили в несколько раз дешевле черных из-за низкой выносливости. Так что на фоне выставленного англичанам долга, их подача в формате трех кораблей, груженных такими людьми, выглядела очень скромно и бедно. Тем более что действительно дельных мастеров среди них не было. Все шли либо как подмастерья, либо вообще как ученики. Кое-чему научены, да и только. Но Дмитрия это вполне устроило. На фоне общего и острого дефицита любых более-менее вменяемых «рабочих рук» – это был праздник. Конечно, ребят категории «принеси-подай» он мог найти в товарных количествах. А вот все что выше этой отметки уже являлось практически штучным товаром. Особенно в регионах. Когда их таки доставили в Москву – на них было жалко смотреть: все стоят, кутаются на морозе в изрядно поношенную одежду «не по погоде», пытаясь хоть чуть-чуть согреться. Глаза голодные и измученные. В тот момент он пожалел, что распорядился снять арест с имущества Московской компании и выпустить заложников. Нет, конечно, никаких монопольных прав англичане больше не имели. Однако в их непростой ситуации – и это выигрыш. Им требовались стратегически важные товары для флота, а царство Дмитрия было одним из очень немногих поставщиков. Пока, по крайней мере. Но что сделано, то сделано. Поэтому царь приказал всех пригнанных отмыть в бане, тщательно прогрев. Накормить. Тепло одеть. Разместить, поставив на довольствие. И опросить – кто что умеет. Тут-то и пригодился Хосе с теми ребятами, что стояли с Дмитрием плечом к плечу тогда, в 1603 году на подворье Московской компании. Он их не забыл. И когда сам устроился – подтянул за собой. Нельзя забывать помощь, пусть и корыстную. Ее всегда нужно награждать и привечать… Вот эти ребята и заделались порученцами. Прошли – опросили, кто чего умеет, да ведомость составили, которую Дмитрий сейчас и изучал, пытаясь понять, что со всем этим зоопарком делать. – Государь, – постучавшись, заглянул дежурный. – Слушаю. – К тебе графиня Мнишек с отцом на прием просятся вне очереди. – С отцом? Хм. Он при оружии? – На виду только шпага. – Пусть сдаст. А потом приглашай. Минута ожидания. Сдавленная ругань за дверью. Легкий стук. И вот, слегка взъерошенный дежурный пропускает Ежи Мнишека – крепкого мужчину с сердитым лицом и густой окладистой бородой, черной как воронье крыло. За ним следом вошла Марина с какой-то мягкой, блуждающей улыбкой на губах. – Государь, – произнес и довольно глубоко поклонился граф, стараясь выразить почтение. А Дмитрий всего по одному жесту осознал – эта «сердитость» просто черты лица, а не какое-то выражение эмоций. Удобное свойство для начальника. – Проходите, присаживайтесь.