Развернувшись к домику, Броуди провел адвокатов мимо него. Дальше по тропинке за густыми зарослями деревьев стоял еще один домик, очень похожий на первый. Дилан предположил, что до него было около двухсот футов, и с тропинки домик не было видно из-за деревьев. Открыв дверь, Броуди прошел внутрь, Пол и Лили последовали за ним. Вошедший последним Дилан обратил внимание на то, что окна были заколочены фанерой, не позволявшей рассмотреть то, что находилось внутри. — Когда ты сюда пришел, дверь была не заперта? — спросила Лили. — Для протокола — не заперта. Не для протокола — любой бывший полицейский знает, как проникнуть в дом, не оставив следов взлома. Броуди не любил рассказывать о своей службе в управлении полиции Лас-Вегаса, ограничиваясь лишь тем, что быстро поднялся в должности, всего за несколько лет став детективом-сержантом, после чего его загадочным образом выгнали. Не то чтобы выгнали, но сделали его жизнь невыносимой в надежде на то, что он уволится сам. Внутри домика, как и ожидал Дилан, царил полный разгром. Повсюду мусор и хлам. На стенах похабные надписи, сделанные баллончиком с краской; в воздухе запах плесени. Броуди провел адвокатов в спальню. Дверь шкафчика была открыта. Внутри Дилан увидел нечто такое, отчего у него все оборвалось в груди. Впервые за долгое время он не находил что сказать. Это была бейсбольная бита. Глава 23 Пол и Лили остались стоять перед шкафчиком, а Броуди присел на край шаткой кровати без матраса. Дилан расхаживал взад и вперед, грызя ногти. — Дилан, оставь в покое свои ногти! — сделала ему замечание Лили. Она всегда напоминала ему об этом, и по обоюдному соглашению он сразу же переставал грызть ногти. В свою очередь, Дилан делал Лили замечание, когда та принималась скрежетать зубами, что приводило к частым посещениям стоматолога. — Твою мать!.. — пробормотал Дилан. Бита была спрятана под каким-то хламом, который Броуди откинул ногой в сторону. Пол наклонился было, чтобы взять биту, но Лили и Дилан крикнули хором: — Не прикасайся к ней! Вздрогнув, парень отдернул руку так, словно дотронулся до кипящего чайника. — В ту самую секунду, когда ты к ней прикоснешься, — строго заметил Дилан, — мы все четверо станем свидетелями в деле, и нас смогут заставить давать показания против Арло. Пол отступил назад. — А разве полиция не обыскала домик? — спросил он у своего дяди. — Скорее всего, — кивнул Броуди. — Хотя в отчетах я ничего на этот счет не видел. Если полиция и побывала здесь, осмотр был быстрым и поверхностным. Или же кто-то подложил биту уже после, в надежде на то, что полиция ее обнаружит. Отвернувшись от шкафчика, Лили задумчиво обвела взглядом спальню. — Ну хорошо, убийца покидает место преступления, прячет биту, после чего едет домой. Зачем? Почему, скажем, не сбросить биту с обрыва, так чтобы ее, скорее всего, никогда не нашли? — Не знаю, — покачал головой Дилан. — Быть может, это просто какая-то бита, — предположил Броуди, — которую оставил здесь человек, не имеющий к делу никакого отношения? Дилан шагнул ближе к бите. Древесина была светлой, практически белой, и чистой. — Следов крови я не вижу. Возможно, убийца вытер биту, но также возможно, что она не является орудием преступления. — Он упер руки в бока. — У нас есть более серьезная проблема. Мы обязаны заявить о своей находке? — Да, — ответил Броуди. И одновременно с ним Лили: — Возможно. — Конечно, обязаны, — решительно произнес Броуди. — Это может быть орудие убийства. — Бита также является уликой, свидетельствующей против нашего клиента, которую мы обнаружили после разговора с ним. Если мы не собираемся использовать ее в суде, она подпадает под закон о защите отношений клиента и его защитника. Нахмурившись, Броуди посмотрел на биту. Какое-то время все четверо молчали, наконец детектив сказал: — Ну, это проблема адвокатов, а мне нужно быть в другом месте. Удачи вам с вашим цирком! Дилан проводил взглядом, как они с Полом ушли, после чего повернулся к шкафчику и выдохнул. — Зачем? Зачем Арло прятать биту, но признавать вину во всем остальном? Если это орудие убийства, он оставил бы ее при себе как еще одно доказательство того, что преступление совершил он. Это какая-то бессмыслица… — Давай спросим у самого Арло, — предложила Лили. — Ну а пока оставим это между нами? — кивнув, сказал Дилан. Лили покачала головой: — Если выяснится, что это орудие убийства, а мы скрыли информацию о нем, нас не просто отстранят от дела. Судья подаст жалобу в коллегию адвокатов и потребует санкций. Возможно, нам даже выразят недоверие. Я за то, чтобы выложить все начистоту. — Хорошо, я звоню в суд и договариваюсь о срочной встрече. — Дилан вздохнул. — И, полагаю, нам лучше поставить в известность Келли Уайтвулф. * * * Дилан разглядывал фотографии судьи Хэмилтона, висящие на стенах его кабинета. Среди них была его фотография с Эдом Шираном[20], подписанная последним, и другая, на которой Хэмилтон пожимал в ресторане руку Джею Лено[21]. Изучив книжные полки, Дилан среди юридических справочников обнаружил несколько книг по киноискусству и истории Голливуда. Войдя в кабинет, Келли Уайтвулф не поздоровалась с адвокатами и села перед столом судьи. Всего в кабинете было только два стула: другой заняла Лили, а Дилан остался стоять, прислонившись к стене. Через секунду появился Хэмилтон в судейской мантии. Снял ее и повесил на вешалку, оставшись в белой сорочке и черных брюках. Ослабив узел галстука, сел за стол и сказал: — Так, мистер Астер, у меня пятнадцатиминутный перерыв, но тридцать человек ожидают рассмотрения своих дел. Так что, пожалуйста, покороче. — Не беспокойтесь, ваша честь. У меня просто один гипотетический вопрос, который я бы хотел представить на рассмотрение суда. — Гипотетический? — Да, — подтвердил Дилан, бросив взгляд на Лили. — Предположим, один адвокат ведет дело об убийстве. Предположим далее, что он отправляется туда, где мог побывать его подзащитный. У него нет какой-то конкретной цели, но он натыкается там на какой-то предмет, который, возможно, при осмотре пропустила полиция. — Так-так… — Хэмилтон откинулся назад. — И что же находит там этот гипотетический адвокат? — Гипотетически он… находит одно из орудий убийства, местонахождение которого не смогла установить полиция. — Что?! — воскликнула Келли, едва не свалившись со стула. — Я же сказал — гипотетически. — Немедленно передайте мне это оружие! — решительно заявила Келли. — Ваша честь, — спокойно произнесла Лили, — проблема в том, что, сообщив обвинению об этом гипотетическом орудии убийства, наш адвокат нарушит свои обязательства перед клиентом. Поэтому гипотетический адвокат столкнулся с неразрешимой дилеммой: он должен передать улику правосудию, однако тем самым нарушит свой профессиональный долг. Я напомню суду о деле «Штат Мичиган против Стетсона», в котором подозреваемый в похищении рассказал своему защитнику, где находится жертва, и обвинение пыталось заставить адвоката раскрыть эту информацию. Срочно созванный апелляционный суд по шестому федеральному апелляционному округу постановил, что защитник ни в коем случае не обязан раскрывать информацию, полученную от клиента. Это право является одним из столпов нашей юридической системы. Нарушать его нельзя даже ради того, чтобы спасти человеческую жизнь. Келли не теряла ни секунды. — Доводы, приведенные судом шестого округа по делу Стетсона, были отвергнуты судами трех других округов, ваша честь, и, вне всякого сомнения, в самое ближайшее время будут отвергнуты и в нашем округе. А защитник поступил правильно, сказав, где находится жертва похищения. Я требую, чтобы мистер Астер и миз Риччи немедленно передали орудие преступления правоохранительным органам. А если они хотя бы дотронулись до него, я вызову их в суд в качестве свидетелей, поэтому прошу отстранить их от дела. — Гипотетически, — сказал Дилан, и в его голосе прозвучала едва заметная злость, — этот адвокат не настолько глуп, чтобы к чему-либо прикасаться. Ваша честь, у меня был знакомый, работавший адвокатом по уголовным делам. Однажды ему позвонил его клиент и сказал: «Я только что ограбил банк, деньги и пистолет у меня в машине. Что мне делать?» Мой знакомый ответил, что звонивший ошибся номером, и положил трубку. Гипотетический адвокат в деле, которое мы вам изложили, мог поступить так же, как поступил мой знакомый, ни словом не упомянуть о случившемся в суде, и тогда никто ничего не узнал бы. Если вышеозначенный адвокат и заявил бы в суд, то сделал бы это по доброй воле, и посему будет ошибкой правосудия наказать клиента за то, что его защитник попытался поступить правильно. Разумеется, все это чисто гипотетически. — Вздор! — не унималась Келли. — Ваша честь, они должны предоставить орудие убийства, после чего их нужно отстранить от дела. Откинув голову на спинку кресла, Хэмилтон долго смотрел в потолок, постукивая ручкой по столу. — Вот как мы поступим, — наконец сказал он. — Миз Уайтвулф, подготовьте ордер на обыск и дайте мне его на подпись, после чего вы будете вольны снова отправить следователей. Посмотрим, что им удастся найти. С моей точки зрения, осмотр, проведенный этим гипотетическим адвокатом, и обыск, который проведут ваши следователи, суть два не связанных между собой инцидента, посему никаких нарушений конфиденциальности отношений клиента и его защитника нет. — Это неправильно, — возразила Келли. — Я собираюсь вызвать их в качестве свидетелей, чтобы они показали… — К орудию преступления никто не прикасался, только посмотрели. Ваши следователи, если обнаружат его, смогут дать те же самые показания, которые можно ожидать от адвокатов. Я не буду отстранять их от дела. Что-нибудь еще? У Келли заходили желваки. Она встала. — Нет. — И, развернувшись, вышла.