Филипс неуютно переступил с ноги на ногу. — Нет, мы так ее и не нашли. — У другой жертвы отсутствовала кисть. У Эйприл Фоллоуз, кисть правой руки. Вы ее нашли? — Нет, не нашли. — И только? «Мы не нашли»? Разве за этими словами обычно не следует: «Мы полагаем, что ее забрал преступник»? — Нет, не во всех делах. — В данном конкретном случае вы не добавили эту фразу, поскольку бездоказательно обвинили задержанного, у которого ничего этого не было, так? — Не было. — На самом деле единственным, что связывало Арло Уорда с преступлением, была кровь у него на лице и одежде, правильно? — Он также дал признательные показания… — Единственным вещественным доказательством, связывающим Арло Уорда с преступлением, была кровь, умышленно нанесенная на лицо и одежду. Разве не так? Следователь долго колебался, несколько раз оглядываясь на Келли. — Да, это так, — наконец ответил он. Келли встала. — Ваша честь, мы можем удалиться в ваш кабинет и обсудить один вопрос без присутствия присяжных? — Несомненно. Объявляется десятиминутный перерыв, после чего заседание продолжится. Дилан удивленно посмотрел на Келли; та старательно избегала смотреть на него. Ее желание обсудить какой-то вопрос без присяжных могло означать только одно: его обсуждение в их присутствии навредило бы обвинению. Адвокат оглянулся на Лили и Мэдлин — те, как и он, пребывали в полном недоумении. Глава 51 В кабинете судьи пахло лучше, чем запомнилось Дилану по его предыдущему визиту сюда. Пыли нигде не было, все стояло на своих местах, на ковролине сохранились ровные полосы от пылесоса. Судя по всему, Хэмилтон попросил сделать в кабинете уборку на тот случай, если кто-нибудь из журналистов захочет взять у него здесь интервью. Дилан и Джеймс сели, но Келли, скрестив руки на груди, прислонилась к стене рядом со столом судьи. Лили с Мэдлин устроились напротив нее. — Ваша честь, — сказала Келли, — весь этот допрос нужно вычеркнуть из протокола. — Это еще почему? — удивился Дилан. — Потому что ваш следователь нервничает и бесится? — Потому что это не имеет отношения к делу. На предварительном слушании мистер Астер заявил, что будет строить защиту на основании того, что его клиент невменяемый. В таком случае единственной целью вопросов мистера Астера свидетелям должна быть попытка убедить присяжных в том, что действия мистера Уорда попадают под юридическое определение сумасшествия. Вместо этого он, по сути дела, сейчас стремится показать, что мистер Уорд не убивал тех ребят. Дилан бросил на Лили взгляд, выразительно говорящий: «Помогай!» И она помогла: — Прецедентом в судебной практике считается дело «Хатчинсон против Скаута». В этом деле свидетели видели, как обвиняемый убегал с места преступления. Обвиняемый также страдал шизофренией, и защита делала упор на ограниченной дееспособности. Поэтому она заявила о невиновности обвиняемого, в качестве альтернативного варианта взяв формулировку «по причине сумасшествия». — В том деле определенные детали указывали на наличие второго преступника, — возразила Келли. — В нашем случае нет никаких оснований полагать, что в убийстве замешан кто-то второй. Защита пытается переложить на нас доказательство сумасшествия подсудимого, и тогда ей уже не придется самой доказывать присяжным соответствие правилам Макнотена[31]. Ваша честь, нельзя усидеть на двух стульях сразу. Обвиняемый или не совершал преступления, или совершил его, находясь в тот момент в невменяемом состоянии, и доказывать это должны защитники, а не я. Они должны сделать выбор, ваша честь, поскольку в противном случае сбор доказательств будет несправедливо взвален на обвинение. — Мы ни в коем случае не обязаны делать выбор, — сказала Лили. — Прецедент Макнотена возлагает на нас задачу доказательства невменяемости нашего подзащитного, однако нигде не говорится, что мы не можем также оспаривать то, что он имеет отношение к данному преступлению; а если вы установите, что убийства совершил мистер Уорд, мы будем настаивать на том, что из-за своего психического состояния он не может отвечать за свои действия. Шумно вздохнув, судья задумался, затем посмотрел на Джеймса: — Мистер Холден, вы хотите что-нибудь добавить? — По-моему, вопрос исчерпан, ваша честь. — Мистер Астер? — Это возражение является чисто академическим вопросом, ваша честь. Я просто прощупываю почву для защиты на основании психического расстройства. За весь этот перекрестный допрос я ни разу не сказал, что Арло не совершал эти убийства; я просто обратил внимание на то, что следователь поспешил принять решение, не проведя должным образом расследование… — Бред! — перебила его Келли. — С таким же успехом вы могли бы сказать: «Ну что ж, мы считаем, что он невиновен и также сумасшедший, и пусть это доказывает обвинение, а не мы». Постучав ручкой по столу, Хэмилтон сказал: — Мистер Астер, я не собираюсь удалять из протокола то, что мы заслушали к настоящему моменту. Я считаю, что требования миз Уайтвулф относительно необходимости нарушения целостности корпуса показаний являются необоснованными. Однако впредь я ограничу вас в том, что присяжные будут слушать насчет невиновности мистера Уорда. Вы определились с выбором линии защиты: психическое заболевание. После того как такая линия была одобрена, бремя сбора убедительных доказательства вашего предположения ложится на вас. Вопрос о доказательстве полной невиновности вашего подзащитного больше не стоит. На мой взгляд, миз Уайтвулф права в том, что прецеденты, перечисленные миз Риччи, отличаются от настоящего дела и не могут быть применены непосредственно. Вы, если так можно выразиться, уже согласились с тем, что ваш подзащитный совершил это преступление, просто он не должен за него отвечать. — Мой подзащитный страдает серьезным психическим заболеванием, ваша честь, и не разрешает мне заявить о его невиновности. — Это уже ваша с ним проблема. Я проведу дальнейшее изучение данного вопроса, но пока давайте остановимся на том, что вы ограничитесь доказательством невменяемости вашего подзащитного, поскольку именно такая линия защиты была заявлена. А теперь давайте вернемся в зал и закончим сегодняшнее заседание. Я чувствую, что присяжные уже утомились от перепалок — как и я, должен вас предупредить. Глава 52 Келли покидала здание суда одной из последних. Они с Джеймсом встретились на ступенях у входа, чтобы поговорить со своими «теневыми присяжными». Двумя мужчинами и одной женщиной, которые за определенную плату ежедневно посещали заседания, а затем рассказывали Келли и Джеймсу то, что они думают о процессе. После того как Келли прогнала консультантов, Джеймс настоял на том, чтобы они делали хотя бы это для получения сколько-нибудь объективной обратной связи. Сегодня «теневые присяжные» в один голос заявили, что им понравился следователь Филипс, по их мнению, «отлично поработавший» в ходе следствия. Однако всех их интересовало, почему он не искал других подозреваемых. — Наверное, нужно было хотя бы оглядеться по сторонам и узнать, не было ли поблизости кого-либо еще, разве не так? — спросила женщина. — Я не следователь, но, по-моему, полиция очень торопилась. Келли захотелось схватить ее за шиворот и крикнуть: «Дура, поблизости больше никого не было! Это уловка защиты, направленная на то, чтобы внушить вам мысль, будто полиция работала плохо, хотя на самом деле это не так». Но она лишь поблагодарила помощников за потраченное время и направилась к своей машине. Сегодня была пятница, из чего следовало, что следующие два дня пройдут без постоянных мыслей о процессе. От этой мысли у Келли настолько поднялось настроение, что она даже не обратила внимания на журналистов, выкрикивавших ей вопросы, когда она проходила мимо них. Назойливость средств массовой информации из легкого раздражения превратилась в откровенную головную боль. Одна журналистка даже последовала за Келли в туалет в надежде узнать какие-нибудь новости. На стоянке ждали фотографы, направившие свои камеры на Келли. Та вскинула голову выше, постаравшись сделать так, чтобы ее обновки предстали на снимках во всей красе. * * * Когда Келли вернулась домой, ее дочери были на кухне: ужинали хот-догами и играли в телефоне Бетани. Тетя Нойя смотрела телевизор, попивая чай. Келли сбросила туфли на высоком каблуке впервые за шестнадцать часов. Ей показалось, будто ее ноги освободились из тисков. Она потерла ноющие икры. — Тебе следует носить более удобную обувь, — заметила тетка. — Эти туфли — самое красивое из того, что у меня есть. — Красивые — еще не значит удобные. — Мамочка, мы видели тебя по телику, — сказала Белла. — Правда? И как я выглядела? — Просто классно! Ты спорила с тем типом, и комментатор назвал тебя агре… агрес… — Агрессивной, — подсказала Бетани. — Точно, агрессивной. Улыбнувшись, Келли повернулась к холодильнику. — А все эти злые женщины очень глупые! — Белла! — вмешалась Бетани. — Ты же обещала ничего не говорить! Изучив содержимое холодильника, Келли остановилась на курином салате, оставшемся со вчерашнего дня. — Какие еще злые женщины?