— Да. — Я слышала, что прожили вы там недолго. — Да, не сложилось. — Она подошла к раковине и намочила губку, чтобы вытереть кухонный стол. Потом собрала в ладонь хлебные крошки и стряхнула их в раковину. — Вам больно говорить об этом? Она грустно улыбнулась: — Не знаю. Я никогда и ни с кем не говорила об этом. — Вы помните, что сказали мне при нашей первой встрече? — Насчет чего? — Она отодвинула в сторону кухонную утварь, вытирая и под ней тоже. — О том, что вы потеряли и Виолетту, и Тая. Вы сказали: «Это судьба. Нет смысла жалеть об этом». — Должно быть, я была настроена философски. На меня это непохоже. — Вы забеременели? Она взглянула мне прямо в глаза. — Да. — В ту ночь? — Это был первый и последний раз, когда я была с Таем, и до рождения ребенка не была больше ни с кем. — Что стало с ребенком? — Я отдала его на усыновление. Хотите посмотреть фотографию? — Конечно. Лайза отложила губку в сторону и сняла медальон в форме сердечка. Она открыла его и показала мне. Внутри была черно-белая фотография Виолетты. Она чуть сдвинула ее в сторону, и под ней оказалось фото новорожденной девочки. Малышка выглядела слабенькой, сморщенное личико — не самый красивый ребенок, которого я когда-нибудь видела, но далеко и не урод. Лайза склонилась над фотографией с выражением грусти и гордости. — Она была такой крошечной. Я была потрясена ее хрупкостью. Знаете, что сказала мне Виолетта, даря этот медальон? Она сказала: «Вставь в него фотографию того, кто станет для тебя настоящей любовью. Держу пари, что не позднее чем через год ты узнаешь, кто он». Так и случилось. — Вы держали ее на руках? — Да. Медсестра не советовала мне этого делать, но я знала, что больше мне не суждено ее увидеть. Мне было четырнадцать лет, и мой отец никогда бы не позволил мне оставить ребенка. — Вы знаете, где она сейчас? — Возможно, в Колорадо. Несколько лет назад я написала ей письмо и оставила его в агентстве по усыновлению, так что если моя дочь когда-нибудь захочет меня найти, ей дадут мои данные. — Тай об этом ничего не знал? — Я бы сказала ему, если бы он каким-нибудь образом связался со мной. — Я разговаривала с ним. — Я знаю. Он позвонил мне и сказал, что это вы сообщили ему мою новую фамилию и номер телефона. — Я сказала ему только вашу теперешнюю фамилию. Он сам нашел номер телефона, что характеризует его с хорошей стороны. Знаете, а ведь Тай писал вам. Вы говорили об этом? Она кивнула. — Его мать, наверное, просматривала его почту. Или его письма приходили к моей матери, а она их мне не пересылала. — Или, может быть, она посылала их вашему отцу, а он решил не давать их вам. — Это на него похоже. Он такая сволочь. Я с тех пор с ним почти не разговариваю. Наверное, он хотел как лучше. Боже, спаси нас от тех, кто думает, что знает, что для нас лучше. — Вы собираетесь встретиться? — Посмотрим. Тай сказал, что обязательно позвонит и мы договоримся о встрече. Не странно ли это будет после стольких лет? — Вы скажете ему о его дочери? — Это зависит от того, как он себя поведет. У вас больше нет вопросов? — Нет. Она бросила взгляд на часы. — У вас встреча в девять? — Да. Я побуду пока у Дейзи. — Почему бы вам не остаться у меня? Кэти приедет с минуты на минуту. Вы сможете с ней пообщаться. — По правде говоря, я от нее не в восторге, но спасибо за предложение. Лайза рассмеялась. — А как вам Винстон? — Он мне нравится. — Он вышел на тропу войны, и Кэти вне себя от гнева. Она как раз собирается это со мной обсудить. — Bay, я бы с удовольствием послушала! Не успела я договорить, как Кэти позвонила в колокольчик и ворвалась в дом, потрясая бутылкой белого вина. Бросив сумочку на стул, она воскликнула: — Этот парень такой идиот! На ней были чулки, туфли на высоких каблуках, футболка и цветастая хлопчатобумажная юбка, коротковатая для ее полных ног. Увидев меня, она остолбенела. — Простите. Я не знала, что ты не одна, Лайза. Я могу зайти позднее, если ты занята. — Нет-нет. Нет проблем. Кинси знакома с Винстоном, но я уверена, что она не проболтается. Я подняла правую руку, словно давая клятву. Кэти вошла на кухню и поставила бутылку на стол. — Черт возьми, мне наплевать, если все узнают об этом свинтусе. Так ему и надо. — Она откупорила бутылку и достала из шкафчика три бокала. Я отказалась от вина, поэтому она наполнила только два и протянула один Лайзе. Я переводила взгляд с одной блондинки на другую. Они были совершенно разными. У Лайзы черты лица были тонкими — прямой нос, мягкие льняные волосы и большой рот. Стройная, изящные руки и длинные тонкие пальцы. Волосы Кэти, наоборот, были жесткими, слегка вьющимися — от влажности они, наверное, сильно курчавились. Ее фигура выглядела громоздкой, и хотя она сумела сбросить вес, не вызывало сомнений, что со временем наберет его обратно. — Так что он сказал или сделал? — спросила Лайза. — Он нанял адвоката по разводам, как его… Миллера, у которого убили брата. Лайза сморщила нос. — Колина Миллера? Кэти, это плохо. Он ненавидит женщин. Не знаю, как ему удается выигрывать процессы, должно быть, у него сговор с судьями, потому что его клиенты всегда выходят победителями, а все бывшие жены остаются на бобах. Джоан Кинсман не смогла даже покрыть судебные расходы. Ей пришлось жить в своей машине, пока не появился Барт. — Прекрасно! Вот только этого мне и не хватало! Не знаю, что нашло на Винстона, но он прислал мне повестку в суд. Представляете, возвращаюсь я домой после тенниса и вижу на своем крыльце судебного исполнителя, сующего мне в лицо это дерьмо. Я почувствовала себя преступницей. И надо же, этот тупица отказывается съезжать. На той неделе я убедила его найти себе собственную квартиру, и он согласился. А теперь мой муженек говорит, что платит кредит за дом и собирается в нем жить, а если меня это не устраивает, то я могу переехать сама. И знаете, что он еще придумал? Он сказал, что, если я буду продолжать давить на него, он прекратит выплачивать кредит, бросит работу и уедет из города. — Да, это уж чересчур. Ты говорила с отцом? — Конечно. Я позвонила ему и все рассказала. — И что он сказал? — Сказал, что мне надо помалкивать и тоже нанять хорошего адвоката. И еще отец говорит, что хотя Винстон хороший менеджер, ему придется с ним расстаться. — Ух ты! — Да, ух ты. Как бы там ни было, меня все это уже достало. Будем здоровы! — Она подняла свой бокал и выпила его залпом. Лайза же, сделав глоток, поставила бокал на стол. Рассеянно взяв губку со стола, она вертела ее в руках. — Догадайся, кто мне звонил? На мгновение Кэти казалась удивленной тем, что кто-то, кроме нее, мог быть темой разговора.