— Кто? — Тай. — Эддингс? Ты меня удивила. Голос из прошлого. Какого черта ему надо? — Он позвонил просто так. Живет в Сакраменто. — И что делает? — Он адвокат по уголовным делам. — Надо же! Принимая во внимание его прошлые делишки, удивительно, что он не попал в тюрьму. — Я думаю, что он осознал свои ошибки. — Вряд ли. Как бы там ни было, я позвонила Винстону в ту же минуту, как ушел судебный исполнитель. Я была так зла, что с трудом могла подбирать приличные выражения. То есть я почти… — Он сказал мне, что это твоя мать выдала нас. Это сразу охладило Кэти. — Серьезно? Не может быть. — Тай говорит, что Ливия позвонила его тете Далии, которая вызвала его мать. И поэтому она приехала и увезла его. — Ха, интересно! Я и понятия об этом не имела. — Я тоже. Я была шокирована. — Возможно, она оказала тебе добрую услугу. — Добрую услугу? — Послушай, этот парень был бабником. Ты была так в него влюблена, что ничего не соображала. — А Ливии-то что было за дело? — Лайза, ты знаешь, как она любила всех судить. Она считала, что права. Тебе тогда только-только исполнилось четырнадцать лет, и ты не должна была сближаться с ним. Если бы не приехала мать Тая, ты могла бы попасть в такую беду… Все эти поцелуи до добра не доводят… Подумай, разве ты не понимаешь, чем это могло закончиться? — Но откуда она узнала? — Что? — Мы знаем, что Ливия сказала Далии, но кто сообщил ей? — Не смотри на меня. Все ребята в школе знали об этом. Они всегда об этом говорили — о том, что вы с ним целуетесь. Знаешь, сколько раз мне приходилось тебя защищать? Лайза смотрела на кухонный стол. — Неужели? — Поверь мне. Я была на твоей стороне. Помнишь Люси Спейлер и того парня, с которым она крутила? Какой он был противный… — Кэти, не заговаривай мне зубы. Это же ты рассказала. — Я? Вот уж не ожидала от тебя такого. — Но это так. Ты ревновала меня к Виолетте и Таю. Помнишь мой день рождения, когда ты принесла мне подарок, а меня не было дома? Ты пошла в мою комнату и прочла мой дневник, а потом рассказала все своей маме. Возможно, ты считала, что выполняешь благородную миссию — спасаешь мою грешную душу. — Может, и так. Боже мой, да ты была такой доверчивой! Виолетта могла заставить тебя сделать все, что угодно. Чего бы она ни пожелала — как бы это ни было ужасно. Ты бы даже легла на землю, перекатилась на спину, как щенок, и стала бы лизать ей руку. — Мы были с ней друзьями. — Какая женщина дружит с тринадцатилетней девочкой? Знаешь, почему она это делала? Потому что ни одна женщина ее возраста не хотела иметь с ней ничего общего. Она была дешевкой. Спала со всеми мужчинами в городе. Ей хотелось, чтобы и ты была с ней в одной лодке. Как говорится, товарищи по несчастью. — Ты не знала ее так, как я. — Я знала ее достаточно хорошо. И Тая тоже. Возможно, он был красивым, но у него не было никакого стиля. Как бы там ни было, давай покончим с этим. Это все в прошлом. — Согласна. Прошлое изменить нельзя, но мы наконец объяснились. — Именно так. — Кэти потянулась к бутылке и, выпив еще бокал, вытерла рот ладонью. — Лола говорит, что мне надо поговорить с юристом по разводам из Сан-Луи Стенли Бламом. По ее словам, он на этих делах собаку съел. Берет бешеные деньги, но хороший специалист. Мне нужно тоже подать иск и как можно скорее. — Помнишь Моральное Перевооружение? — Ха, ты говоришь с чемпионом в этом деле! Моральное Перевооружение было моим вторым именем. — Ты все еще думаешь, что это правильно? Абсолютная Честность? — Еще бы, конечно. — И что друзья помогают друг другу, когда один из них сбивается с верного пути? Кэти в раздражении закатила глаза. — Послушай, Лайза, не думай, что я не понимаю твоего противного тона. Можешь злиться, сколько тебе угодно, но я сделала это ради тебя. Я страшно переживала — честное слово! — но поступила так, как велела мне совесть. Я не извиняюсь и надеюсь, что ты и не ждешь извинений. Ты хочешь меня обвинять? Ну что ж, давай, но тебе следовало бы вместо этого благодарить меня. Что, если бы ты вышла за него замуж? Ты об этом когда-нибудь думала? — Тебе даже не стыдно? — Разве ты не слышала, что я сказала? Я не собираюсь просить прощения за то, что считаю правильным. Я не хотела, чтобы ты сделала ошибку, о которой будешь потом жалеть всю жизнь. — Понимаю. — Наконец-то. — Наверное, я на твоем месте поступила бы так же. — Знаю и ценю тебя за это. Ты хорошая подруга. — Кэти потянулась к ней, желая ее обнять, но Лайза не сдвинулась с места, и Кэти сделала вид, что отряхивает юбку. Потом она снова глотнула вина, и я заметила, что ее рука, державшая бокал, слегка задрожала. — На самом деле я так и поступила. — Что ты сказала? — Я сделала то же самое для тебя. Ты вмешалась в мою жизнь, и я решила, что должна вмешаться в твою. Кэти поставила бокал. Лайза продолжила спокойно, не спуская глаз с Кэти: — Я позвонила сегодня Винстону. И рассказала ему о Филиппе. — Ты рассказала ему? Лайза рассмеялась. — Да. Все до мельчайших подробностей. Я не собиралась оставаться у Лайзы так долго, но после того как Кэти ушла, мы сели и обсудили ее разговор с подругой. Лайза казалась теперь не такой удрученной, как раньше. Мы смеялись и болтали, пока я не взглянула на часы: 20.39. — Мне надо ехать. Боже, уже так поздно! Где офис шерифа? — На Фостер-роуд за аэропортом. Я начерчу вам карту. Это несложно, — сказала она. — Самый короткий путь от 106-го шоссе к Уинслет-роуд. — О да, я видела эту дорогу. Лайза набросала на салфетке карту. Масштаба на ней не было, но я тем не менее быстро сориентировалась. Я сунула салфетку в карман. — Спасибо. Как только я получу последнюю информацию, я отвезу ее в департамент шерифа. — А после этого поедете домой? — Да, мне надо быть дома. У меня куча дел, плюс почта, плюс звонки, на которые надо ответить. Если я не вернусь к работе, то мне в этом месяце нечего будет есть. Мы обнялись. Дойдя до машины, я оглянулась: Лайза стояла в дверном проеме, освещаемая светом, падающим из гостиной. Она убедилась в том, что я благополучно села в машину, и помахала мне на прощание рукой. Я завела мотор и отъехала от обочины, бросив быстрый взгляд на часы. Миссис Вирик показалась мне очень пунктуальной дамой, которая запрет дверь и выключит свет, если опоздаешь хоть на минуту. Резко похолодало. Над дорогой стелился туман. Тем не менее на большой скорости я выехала на Мейн-стрит, которая сворачивала на 106-е шоссе. Машин было мало, и, когда я оставила Санта-Марию позади, меня окутала темнота. Широкие черные поля лишь изредка на мгновение радовали полоской света — там, где попадались один-два дома. В воздухе пахло сыростью. Фары моей машины высветили дорогу, на которую я быстро свернула. У меня было очень смутное представление о том, как далеко еще до дома миссис Вирик. В этой части округа было пять или шесть дорог, которые шли прямо, иногда пересекаясь друг с другом. Теперь я ехала в сторону океана, находившегося где-то впереди и отгороженного от меня чередой низких холмов, их темный силуэт вырисовывался на фоне серо-черного неба.