Ты всегда болезненно переживал унижение. Бывают люди веселые, бывают грустные — для тебя доминирующим чувством всегда был стыд. "Плохая карма, — говорит твоя сестра. — Наверное, в прошлой жизни ты совершил немало подлостей". Подростком ты так часто краснел, что окружающие думали, будто ты подвержен аллергии. "Зато прыщей почти не видно", — утешала тебя сестра. Сестра полагает, что твое увлечение низкопробным кинематографом объясняется природной предрасположенностью ко всякого рода нелепостям. Тебе нравится смотреть дрянное кино потому, что оно дает тебе возможность подняться над самим собой, поверить в то, что ты лучше, чем есть на самом деле, одним словом, въехать в рай на чужом горбу. К счастью, ты знаешь, что она заблуждается. Иначе это было бы совсем уж невыносимо. Отрывок из сценария "Приют страха" ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ/ОБЩИЙ ЗАЛ — ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ Пациенты занимаются кто чем: играют в настольные игры, ловят ртом мух, ковыряют в носу. Они выглядят немного заторможенными, потому что в честь дня святого Луки, покровителя артистов, к обеду каждому подали по полстаканчика розового вина. В центре комнаты стоит аквариум, в который Фердинан Бик запустил руку по плечо. В сопровождении побитой санитарки входит Сюзанна Борниоль. Санитарка (материнским тоном). Ну вот, мадам Борниоль. Присаживайтесь к столу мадемуазель Шамину. Сюзанна (возмущенно). С этой коротышкой? Да ни за что! У нее каша вместо мозгов! Маринетта Шамину никак не реагирует на это замечание. В руке она держит фрагмент головоломки, словно протягивая картонный квадратик невидимому собеседнику. Она действительно очень маленького роста и сидит на трех подложенных снизу подушках. Лицо в морщинах. Санитарка (поворачиваясь к Фердинану Бику). Месье Бик, вам помочь? Выньте руку из аквариума! Фердинан (возбужденно). Я знаю, куда подевались пропавшие! Я узнал глаза своего друга Эме Фрикотена. Он превратился в рыбу-клоуна! Санитарка. Ну конечно, месье Бик. Должна вам сказать, что сегодняшнее розовое за обедом было для вас последним. Мадам Борниоль, будет лучше, если вы присядете. Сюзанна. Я отказываюсь сидеть рядом с этой гарпией. Она чуть не украла у меня роль в фильме Альфреда Хичкока! Санитарка. С тех пор прошло пятьдесят лет. И вообще, какая разница? Хичкок все равно вырезал вашу роль при монтаже. Вот, соберите вместе головоломку и помиритесь. Мадемуазель Шамину очень милая дама. Сюзанна. Овощи все милые. Но это не значит, что я должна идти в огород и беседовать с кабачками. Санитарка (уходя). Ну хорошо, отдыхайте. Сюзанна. (Бормочет себе под нос). Ага, прям щас. Поищи дураков в другом месте. (Смотрит на соседку, которая по-прежнему сжимает в пальцах деталь головоломки.) Ну, как дела, подружка? Новые нейроны отросли? (После паузы; мадемуазель Шамину все так же смотрит перед собой пустым взглядом.) Да, видать, у тебя в башке свой пазл. А что там у нас в нижнем этаже? (Наклоняется под стол.) Ой, да нас сегодня без подгузника выпустили! (Оглядывается вокруг, затем берет стакан с водой и опрокидывает между ног мадемуазель Шамину. Возвращает стакан на стол и машет рукой появившейся санитарке.) Сестра! Тут у нас несчастный случай! (Сквозь зубы.) Кабачкам место в огороде! Вторник 20 апреля, 7.35 — улица Муфтар Софи намазывала на ломтик цельнозернового полбяного хлеба джем из гуайявы и листала последний номер журнала "Красота и биосовместимость". Зоя пила из детской бутылочки молоко из очищенной сои. Феликс метался от стены к стене. — Прекрати мельтешить перед глазами! — сказала Софи. — Уже сажусь, — отозвался Феликс и остался стоять. — Да, кстати… Ты прочитала мой сценарий? Над ними пролетел тихий ангел. — Я его просмотрела, — ответила Софи. — Ты же мне его дал только вчера вечером. — Ну и что ты о нем думаешь? Над ними промчалось небольшое войско тихих ангелов. — Слушай, тут такой интересный тест. Как раз для двоих. — Софи ткнула пальцем в журнал. — "Подсчитайте эротический углеродный баланс вашей пары". По-моему, очень неглупо. — Значит, тебе не понравилось то, что я написал? — простонал Феликс. Лицо его искривила гримаса, имеющая весьма отдаленное отношение к эротике. К манифестации присоединилось несколько архангелов. — Ну почему, понравилось… — протянула Софи. — Но, согласись, выглядит немного… э-э… отталкивающе. Старик со старухой смотрят порнушку… Еще одна старуха издевается над своей соседкой… — Ну и что? Зато оригинально! Ведь никто еще до такого не додумался! — Именно. А ты не задавался вопросом — почему? — Какабаба! — сказала Зоя и содрала с себя слюнявчик. — И потом, я не поняла, где все это происходит. Какой-то дом престарелых актеров… Неужели такие на самом деле существуют? — Разумеется, существуют. В них принимают актеров, всю жизнь проработавших в кино или в театре, но не сделавших карьеры. Тех, кто снимался в эпизодах, в крошечных ролях. — Н-да… Не слишком-то впечатляет. — Какабуба! — подтвердила Зоя и принялась отвинчивать крышку с бутылки. — Мне больше нравилось то, над чем ты работал в последнее время. — Сценарий для фантастического фильма? Про шестерых близнецов, которые решили себя клонировать, чтобы составить футбольную команду? — Ой, нет, про этот я даже не знала… Я имела в виду детектив, в котором сыщик сидит на таблетках и не может довести до конца расследование, потому что спит по двадцать часов в сутки. — Ах, этот? Он не закончен. Я его пока отложил. — У тебя все сценарии незаконченные. — Да, но этот-то я дописал! — Какабиба? — не поверила Зоя и подняла бутылку над головой. — И потом, концовка… Тебе не кажется, что она не очень? — спросила Софи. — Почему? Что тебя не устраивает? — Да нет, ничего. Ладно, не обращай внимания. — Ну уж нет, так не пойдет! Ты должна мне сказать хоть что-то! — Пожалуйста. Твоя очередь мыть Зою. Она вылила на себя все молоко. Ты достиг немалого мастерства в сочинении первых эпизодов киносценариев. Но потом работа у тебя стопорится. Ты даже ходил на консультацию к психоаналитику в надежде, что он поможет тебе понять, в чем тут дело. Не страдаешь ли ты преждевременной эякуляцией, поинтересовался он. Ты ответил, что не видишь, какая тут связь. Тогда он покачал головой, а в карте написал: "Стыд. прежд. эяк.". Кто только ни пытался давать тебе ценные рекомендации! Софи предлагала походить на курсы литературного творчества, сестра велела заняться спортом, а мать посоветовала бросить эти глупости. Но на сей раз ты своего добьешься — в этом нет никаких сомнений. Зоя царственно восседала в детской ванночке. Пока папа мыл ей голову, она развивала психомоторику методом тактильного ознакомления с понятиями содержимого и содержащего. Иными словами, пластмассовым стаканчиком выплескивала воду из ванночки. — Нет, Зоя, — вмешалась Софи. — Нельзя зря расходовать воду. Это бесценный дар, преподнесенный нам матерью-природой. — Какадода! — не стала спорить Зоя и окатила папочку с ног до головы. — Слушай, что там все-таки не так с концовкой моего сценария? — отфыркиваясь, спросил Феликс. — Даже не знаю, как сказать… Странная у тебя концовка. У убийцы нет никаких мотивов. Непонятно, с чего вдруг он начинает мочить стариков? — Ну, это чиновник, который очень дорожит государственной службой. Когда он узнает, что правительство решило приватизировать дома престарелых, он слетает с катушек. — Феликс, ты это серьезно? — Он думает, что если перебьет всех стариков, то спасет социальную сферу. — Какафефу? — переспросила Зоя. — Социальную сферу… Нет, выглядит совершенно неправдоподобно. — Это политическая подоплека фильма! — попытался защитить свое детище Феликс. — Это его социальный подтекст! — А другого ничего нельзя придумать? Как сторонник невербальной коммуникации, Феликс вгрызся в туалетную рукавичку из стопроцентно натурального волокна. — Ладно, спрошу у продюсера, что он об этом думает, — выплюнув пару ниток, согласился он. — Ну, смотри, тебе решать. Да, и вот еще что. А почему ты дал убийце имя Эмиль Гаригет? Разве не так звали того малоизвестного актера, с которым ты встречался? — Да, именно так. Вчера я узнал, что он умер. И мне захотелось передать ему привет. Бедняга Эмиль.. — А все ты виноват! — засмеялась Софи. — Про него лет шестьдесят никто не вспоминал. А тут вдруг знакомится со своим единственным почитателем, и — бац! Готов! Видно, переволновался.