После этого подошло время начала июля, когда до скрытого начала будущей страшной войны остался ровно год. На всякие намеки от почти открыто действующих иностранных дипломатов я делаю вид, что понимаю не ничего и отвечать тоже никак поэтому не стал. Зато, через пару месяцев провел тщательную чистку личного состава царскосельского главка и выявил двоих сотрудников, которые не доложили об уже полученных предложениях от иностранных держав. Тем пришлось долго доказывать в подвале свою невиновность и потом быть высланными в отдаленные губернии для работы уже там. Даже мои допросы не выявили у них никакой работы на противника, только недонесение о полученных предложениях явно враждебного толка. Думаю, иностранные профессионалы разведки оказались здорово удивлены нашей оперативностью в выявлении только планируемых к разработке сотрудников. Делаю опрос я так же с мерами понятной предосторожности, только пара уже моих личных сотрудников в курсе происходящего. Вообще, в моем штате уже собралось двенадцать оперативников и агентов-филеров, ведущих наблюдение по моим указаниям. Своих я учу отслеживать именно подрывную деятельность официальных лиц иностранных посольств и тех россиян, кто с ними имеет какие-то дела. Понемногу материалы собираются, имена и фамилии агентов иностранного влияния, нанесенные на папки с оперативной разработкой, растут в количестве, сами папки пухнут и наполняются. Такие нужные материалы для понятных оснований поголовной высылки из Российской империи всех ответственных лиц посольств вплоть до самих послов. Выслать и потом долго не принимать верительных грамот от других дипломатов — что может быть проще? Однако, эту деятельность наши противники тоже заметили и очень усилили свои попытки дальше проникнуть в наш комитет. За мной стали следить постоянно, поэтому пришлось показать зубы. Двоих прикрывающих друг друга смотрящих молодцов я быстро передал в руки к своим оперативникам и к вечеру уже читал показания насчет того — кто, когда и за сколько отправил за мной следить. Поручившего заняться мной бывшим филерам из полиции, уволенным за разные косяки, предпринимателю средней руки пришлось так же оказаться в подвале. Он уже дал показания на третьего атташе французского посольства, которые мы пока положили в папочку с информацией именно на него. — Грязно пока работают, почти не скрываясь. Не боятся и не уважают вообще нас. Но, смысла нет объявлять этого атташе персоной нон грата. Его мы уже знаем, теперь может сбывать ему левую информацию через перевербованного предпринимателя, — докладываю я своему начальству. У того здесь семья, горячо любимая, как доносят мои люди, солидный бизнес, так что смысла ему бежать нет в ту же Финляндию. Обещаю ему лично за хорошую работу по введению в заблуждение противника простить грехи со временем. Императора такой мелочевкой нет смысла загружать, обычная оперативная работа для дезинформации противника и для собрания увесистой пачки показаний насчет враждебной деятельности по вербовке российских граждан. Так и идет моя жизнь, сплю с графиней, в основном, теперь в ее квартире на Фонтанке, посещаю каждый день здание комитета, выслушиваю доклады о ведущемся наблюдении за обозначенными мной революционерами и дипломатами. Еще сливаю дезу через перевербованных агентов иностранным разведкам, в общем, жизнь — как шахматная партия. Однако, как я и ожидал, разведки союзных держав оказались тоже не лыком шиты, вычислили мою деятельность, направленную именно против них и пришли к мнению, что пора решить со мной вопрос кардинально. Первый раз подстерегли меня в парадной графини темным декабрьским вечером. Выскочившие на мои медленные шаги с третьего этажа молодцы в рабочей одежде не сразу открыли огонь из пистолетов. Сначала приблизились на пять метров ко мне, только что поднявшемуся на второй этаж. Впрочем, я уже давно готов к такому нападению и даже, если бы не учуял неотрывное внимание через окно в парадной на третьем этаже в мою сторону, все равно теперь постоянно накидываю защитный купол, когда иду по улице или захожу в дом. Пистолеты в руках боевиков загрохотали, направленные мне прямо в грудь. Так бы и закончилась карьера слишком ретивого чиновника госбезопасности, однако, у меня много козырей в рукаве. Пули отлетели в стороны, взрывая стены парадной, от грохота выстрелов на лестнице насмерть перепугались жильцы дома в своих квартирах. Я не стал убивать нападавших, прострелил из давно приготовленного револьвера каждому по плечу и колену, чтобы больше не стреляли и не смогли убежать. Провожавшие меня и уже предупрежденные офицеры сразу же ворвались в подъезд, в который я постоянно им запрещаю меня провожать, чтобы не спугнули стрелков, и повязали нападавших. Я вынес несколько бинтов из квартиры, давно уже приготовленных для такого случая и приказал перевязать налетчиков. Что они смогли понять в случившемся — это только то, что они не смогли попасть в меня в полутьме парадной. А я четырьмя выстрелами крайне хладнокровно обезоружил их и еще обезножил. — Ну, так просто повезло, — вот как я объяснил свою удачу офицерам и попросил их не пускать полицию на место перестрелки, сам вызвал по телефону автомобиль нашей службы для эвакуации раненых. Пока их перевязывали, поднялся в квартиру, оставив своих охранников разбираться без меня с полицией и соседями. Успокоил подругу, которая прямо впала в истерику, понял, что засада была поставлена именно на ее мужчину. — Кажется, нам придется вскоре расстаться, милая. Не хочу подвергать тебя лишней опасности. а теперь пойдем в постель, хочу отвлечься от случившегося. Утром меня встретила уже серьезная охрана из пяти сотрудников и стоящие во дворе служебные автомобили. — Стрелков быстро опознали, господин полковник, — да, это теперь мое звание для всех сотрудников, — Оба из эсеров, боевики, еще в эксах участвовали в девятьсот пятом году по нашей информации. Находятся на нелегальном положении, в Петербург приехали недавно. Ранения у них не угрожающие жизни, но, они срывают бинты, поэтому пока находятся в зафиксированном положении. — Их обрабатывают? — спросил я, — В смысле, показания выбивают? — Еще нет, ждем вашего приказа или начальника комитета, все же они ранены, — пожимает плечами мой заместитель по оперативной работе, занимающийся силовым прикрытием. Так мне доложили по дороге и спросили, что теперь делать с арестованными. — Да что делать? Не ждать же, когда они выздоровеют. Ни к чему это. И так все понятно, — отмахнулся я. — Что понятно? — не понял сразу заместитель. — Кто их прислал. Это может быть только заказ от разведок условного противника. Ни эсерам, ни социал-демократам до меня пока никакого дела нет. Похоже, кадровые разведчики меня как-то вычислили. Вычислили и приказали вождям эсеров убрать меня с помощью своих боевиков. Похоже, мои бойцы и не подозревают, откуда у попытки покушения торчат уши. — Так что, берите боевиков в работу. Если и сдохнут — ничего страшного, они выступили как настоящие предатели своей страны. С такими у нас, госбезопасности, разговор короткий! Начальнику комитета я изложил свои мысли в связи с покушением еще вечером и сказал, что показания боевиков хорошо бы, конечно, получить. — Но, и без них можно забирать руководство эсеров, чтобы держать у нас, пока не заговорят. Главное, разослать предупреждения на финскую границу с вот этими данными, чтобы сразу же их арестовали при попытке выехать. Имена и фамилии эсеровских вожаков были отправлены мной тут же, потом двоих задержали на границе, третий все-таки успел как-то скрыться от облавы. Ничего, после пары дней жестких допросов, запели и оба руководителя эсеровского подполья, и один из раненых боевиков. Второй не перенес жесткой обработки, сорвал в камере бинты, расковырял раны и истек кровью. Явно, что недоработка моих людей, и кто-то за это ответит. Глава 16 Показания захваченных эсеровских лидеров ведут дальше за границу, где прячутся под надежным крылом спецслужб наших искренних союзников, в Лондоне и Париже, самые крупные вожди партии социалистов-революционеров. Вот так в России все странно обстоит, явные лидеры большевиков, меньшевиков и эсеров скрываются за границей, а партии участвуют в выборах в Думу и получают депутатскую неприкосновенность. Просто фантастическое свободомыслие по нынешним временам. До них пока не дотянуться официально. Если не идти по проторенному пути советских органов, которые возвели в культ неизбежную смерть врагов Советского государства. Думаю, что это слишком хлопотное дело, да и для репутации Российской империи преследование за рубежом политических противников совсем ни к чему. Ведь она еще — это не несущая победу социализма всем остальным странам на остриях своих штыков Советская власть, а вполне обычная капиталистическая страна, которая просто не хочет никого победить. Как нас когда-то учили митьки. И жертвовать собой, и своими гражданами за чьи-то узкоспециализированные колониальные интересы не желает. Ну, это мы с императором хорошо понимаем и еще немного такого народа имеется, остальные мечтают о быстрой и победоносной войне. Поэтому показания здорово пострадавших до время допросов эсеров записали, их самих подлечили и передали в полицию с признаниями в организации убийства высшего государственного чиновника. Пусть страна полюбуется, чем занимаются в свободное время от политической деятельности некоторые деятели. Комитет госбезопасности свое дело сделал, теперь очередь имперского правосудия. Есть, конечно, опасность, что гуманный суд и ловкие адвокаты их очистят перед лицом закона, но, как раз на такое дело госбезопасность и хочет посмотреть с перспективой на будущее. Сами боевики замазаны конкретно, револьверы в их руках серьезно расстреляли стены парадной, есть и признание выжившего и мои показания, так что последний стрелок никуда от приговора не денется. А вот те, на кого уже показал он — вполне могут быть оправданы в суде. Теперь осталось посмотреть, как они начнут отпираться от своих показаний, тем более, на одного из них есть подтвержденные показания боевика. Ну, будут оправданы — значит, долго не проживут, я лично пообещал своим сотрудникам, что возмездие сразу найдет виновников покушения. Не мытьем, так катаньем комитет заставит себя всех уважать и сильно опасаться. Да и своих ликвидаторов хорошо бы проверить в таком деле. Чтобы милосердные судьи понимали, чем грозит такой оправдательный приговор преступникам, признанными таковыми комитетом государственной безопасности. Пришлось и мне давать в суде показания, пусть и без зрителей процесс прошел, но, журналисты все равно раскопали мои данные и опубликовали их в прессе. Пришлось подавать на все газеты в суд, чтобы судиться с непонятными шансами. Зато, теперь вся Россия знает, в какого именно защитника самодержавия стреляли эсеровские боевики и кому так повезло остаться невредимыми после десятка выпущенных в упор пуль. Наверняка, новые мстители уже точат ножи на меня и снаряжают бомбы, дело дошло уже до принципа. Ничего, в такие игры я с удовольствием поиграю, почищу поляну от террористов и покажу свою несгибаемую волю защитника существующего режима. Поэтому я покинул свою нежную, вельможную подругу, чтобы больше не рисковать ее жизнью и перешел на полуосадное положение. Теперь живу под охраной в царскосельской квартире, пропадаю все время на работе в комитете и до него добираюсь тоже под охраной. С личной жизнью у меня теперь значительно попроще, все та же сговорчивая и обученная мной Таисья из прислуги дворца выделена мне на всякие сексуальные прихоти. Чтобы не мелькать по ресторанам и не привлекать на окружающих гнев революционных мстителей. Как говорится, старая подруга лучше новых двух. Особенно, если не ждешь от нее никаких проблем, а то графиня как-то начала мне много чего предъявлять, когда прошло первое впечатление от вылеченной подруги. И того ей вылечи, и этому тоже хорошо бы здоровье поправить за ее спасибо и качественный трах. Других претендентов лечить я отказался, сказал, что нужно год силу копить. Нужно мне, чтобы мое имя, как волшебника-Лекаря, каждая собака в Петербурге знала? Тут уже на каждый роток не накинешь платок! Так просто не объяснить, как пролетевшие мимо пули террористов. Проблем я жду еще от тех же резидентов иностранных разведок, постоянно теперь прищемляю им хвосты и уже выслал несколько чиновников из английского, французского и немецкого посольств за активную работу против российского государства. Ну, пока только тех из них, кто как-то особенно сильно подставился во время своей служебной деятельности. Здесь такое не особенно принято, поэтому весьма неприятно удивило и насторожило работников посольств. Начальника моего комитета, ни в чем особо не виноватого фон Коттена все же убили, как я понимаю, на всякий случай.