Пролог — Плановое подключение артефакта хозяйственного назначения?! Поддержка полиции не требуется?! — Начальник той самой Магической полиции, поддержкой которой так преступно пренебрегли в Академии, едва ли не ткнул злополучным уведомлением в посеревшее лицо главного артефактора и снова поднял голову. Сквозь так и не рассеявшуюся до конца пелену, оставшуюся от взрыва, проступал силуэт Погодной башни, сейчас более напоминавший использованную по назначению петарду, нежели главное метеорологическое строение во Фритане. — Но кто же думал… — проблеял худой магик, еще не осознавший тяжесть своего административного просчета, так как серость его лица объяснялась скорее взвесью пыли, чем испугом, — что чайка… — Я бы за вас подумал!! — загрохотал глава полиции. — Если бы вы оповестили, что любое вмешательство грозит такими последствиями, тут бы стояло оцепление! И не то что чайка, муха бы не проскочила! Сколько пострадавших? Что с магами, выполнявшими настройку? — Десять артефакторов без сознания… но это ничего… вернее, это не г-главная проблема… Начальник полиции напрягся и уже начал было комкать в руках уведомление, но вовремя разжал кулак — доказательство чужой халатности ему еще пригодится. И скоро — на экстренном заседании городского совета. — А что же тогда проблема? — угрожающе процедил он, и тут артефактор наконец затрясся. — Они б-без… сил. Совсем пустой резерв. Н-но это в-временно… Н-ничего с-страшного… — Я вас под суд отдам, — не выдержал начальник полиции и приблизил свое лицо нос к носу со съежившимся магиком. — Лишу лицензии! Где весь их резерв?! Старик икнул и сделал неопределенное движение пальцами в воздухе, будто пытаясь разогнать плотную взвесь тумана. — Р-рассеялся… — Да лысого шмырга вам в глотку! — Глава магической полиции воспользовался любимым выражением своего нелюбимого подчиненного, но других слов для описания ситуации у него не нашлось. И не академик допетрит, что полный резерв просто так не рассеивается. — Мара! — Я здесь, командор! — Личный секретарь тут же будто материализовалась из тумана с артефактом связи наготове. — Пусть связные поднимают всех инспекторов и навигаторов. По каждой крупной вспышке магии в городе — выезжать немедленно. — Всех? — уточнила дотошная Мара. — Группа по зачистке северного кладбища только что закрыла смену… — Всех. И твоего драгоценного Шимуса в первых рядах. На том свете отоспится… если, конечно, до этого всех нелегальных некров переловит… * * * Призывный писк коммуникатора невозможно было спутать ни с чем. Звук раздавался одновременно и на физическом, и на магическом плане, и мог достать привязанного владельца не то что из сна, а, казалось, из комы. Шимус Грон со вздохом перевернулся на спину и пальцами, лишь час назад окончательно очищенными от кладбищенской земли, нащупал артефакт. Ладонь пронзил импульс узнавания, и в голове высоким с придыханием голосом раздалось: «Пу-у-усик, доброе утро, мой сладенький. Нам всем навалили задачек по самое… в общем, покажу при встрече по куда. Поднима-а-ай-ся, со-о-ня». Святой Шелезяка и мать его Алиса Предивная! Как же он ненавидел эту манеру своего навигатора растягивать словечки и присюсюкивать. Но и отказаться от такой напарницы не было ни желания, ни повода. По виртуозно сформулированным наводкам Зазы инспектор магической полиции столитово попадал в точку. Так было и в случае громкого скандала с притоном, под прикрытием дамского читального клуба распространявшим среди золотой молодежи книги с завуалированными в стихах заклинаниями для вызова темных с Той стороны. По ее же наводке он накрыл группу контрабандистов, торгующих запрещенными дурманящими артефактами, и… Да что там перечислять. Если бы не эта… прости Предивная… стерва с низкой социальной ответственностью, карьера Грона не сдвинулась бы за последние три круга ни на йоту. Вот и приходилось терпеть. — Говори. «Ну не-е-ет, сперва пароль и отзыв». Вот! И это только начало! — Буду счастлив послужить орудием в твоих руках, Муза. Крохотное окошко амулета связи радостно замигало, а в голове раздался довольный женский смешок. «Пусик, я тебе очень и очень рекомендую заглянуть в магазин женского нижнего белья в Монетном переулке. Поверь, ты обязательно обнаружишь там кое-что интересное. Если будешь внимательно проверять фон, а не пялиться на товары и пышное декольте владелицы. Оно, конечно, достойно самого пристального изучения, но уж слишком отвлекает от более занятных вещей». — Каких именно? «А вот это мы с тобой вместе и посмотрим. И… Пусик…» — Да, Муза. «Оденься как следует. Сегодня на улице пасмурно. Как бы дождик не пошел». Артефакт погас. Шимус с трудом поднялся и выглянул в окно. Какой, к девам, дождик? Все небо над Фританом было затянуто серой туманной пеленой… слабо фонившей магией. Рова Стах. О героях и трусах Жесткие пальцы вцепились в горло Ровы, и сколько бы он ни трепыхался, никак не мог их разжать. Потихоньку начиная задыхаться, он отвел одну руку назад и нащупал коробку на полке, потянул на себя, желая обрушить ее на нападавшего. Коробка поддалась на редкость легко и буквально слетела со своего места, раскрывшись на полпути. И Рову, и его замороженного на время противника накрыло дождем из женских чулок всевозможных оттенков. Полупридушенный мужчина из последних сил потянул соседний сверток, и тут ему повезло — это оказался не слишком длинный, но какой-то особо увесистый рулон, перевязанный розовыми лентами. В тот момент, когда эта праздничная колбаса опустилась на голову преступника, время вновь начало свой ход, и бугай, так и не заметивший, откуда пришелся удар, от удивления немного ослабил пальцы. Этого хватило, чтобы Рова перехватил сверток (снабженный крупной этикеткой «Прекрасная Брунгильда — корсет для исправления осанки») и нанес еще пару ударов по противнику — надеяться на то, что «Прекрасная Брунгильда» исправит криминальный элемент с одного удара, не приходилось. — Убью! — зарычал нападавший и, уклонившись от очередной встречи с «колбасой», вдруг вынул из кармана двухзарядный пистоль и наставил в лицо своей жертве. С такого расстояния даже остановленное время не спасет от верной смерти, понял Рова и, обреченно вздохнув, наконец покорился судьбе. А ведь день начинался так многообещающе… * * * Всего несколько часов назад, в момент инцидента с Погодной башней, Рова Стах сидел в столовой и намазывал булочку маслом. У него было ровно двадцать минут на завтрак, пятнадцать минут, чтобы завершить туалет, и десять, чтобы добраться до конторы, находившейся на несколько кварталов ближе к центру. Каждое действие, да что там — каждое движение (шесть взмахов ножом, чтобы ровно распределить масло по неизменной площади разрезанной сдобы) были выверены с точностью до минуты. Жизнь научила Рову, что отступление от рутины бывает крайне опасным. Хозяин дома наскоро просматривал газету с еще не просохшей типографской краской и изредка бросал взгляд в окно, когда мимо мелькал кто-то из соседей. И так как окна господина Стаха выходили в сторону Магической академии, в этот день самые свежие новости можно было получить именно через открывавшийся вид, а не из утренней прессы. Рова как раз подносил булочку ко рту, когда в окне что-то вспыхнуло, а затем жалобно звякнули стекла в старинном, доставшемся еще от матушки, серванте. Свой завтрак из рук мужчина так и не выпустил, но за дальнейшими событиями продолжал наблюдать уже из-под стола, не забывая откусывать от бутерброда (ведь на прием пищи по-прежнему отводилось всего двадцать минут). Когда первый испуг прошел, а над высоченной Погодной башней образовалось плотное белесое облако, господин Стах с удивлением почувствовал внутри себя все нараставшее удовлетворение. Вот! Даже сильные мира сего были не властны над случаем. Над слепым Роком! Слово «Рок» он даже во внутренних монологах произносил с большой буквы. Именно Рок был главным идейным вдохновителем и чуть ли не соучредителем процветающего страхового общества Ровы. Хозяин дома поспешно запихнул остатки булочки в рот. Глядя на то, как сквозь возникшее облако дыма проступает вершина башни, лишенная крыши и покрытая коричневатой копотью, он уже формулировал в голове убедительную речь для своего следующего клиента: «Вы только задумайтесь, как кто-нибудь может быть уверен в собственной безопасности и неприкосновенности собственного имущества, когда даже маги не могут обеспечить себе такой роскоши?! А ведь я им предлагал застраховать здание! И, согласись на это выгодное предложение Канцлер, сейчас бы ему не пришлось выкладывать круглую сумму на ремонт!» Конечно же, господин Стах ничего подобного не предлагал. Кто в здравом уме возьмется застраховать даже ложку, принадлежащую магу? Но в битве за клиента все средства хороши. Решив, что в столь чрезвычайных обстоятельствах с выходом из дома можно и подождать, Рова Стах неспешно выполз из-под стола и долгое время наблюдал за обстановкой на улице, прежде чем начать собираться в контору. В этот день помимо неизменного саквояжа, в котором находился набор первой помощи, сухой паек еды на сутки, а также перочинный ножик, спички и леска с крючками для ловли рыбы — предназначенные обеспечить страховщика всем необходимым на любой непредвиденный случай, а вернее, как он это называл, на случай встречи с «господином Роком» — его экипировку дополнил плотный непромокаемый плащ. Мало ли что это за облако расползается теперь над Фританом — от магов можно ждать чего угодно. * * * Пробегая по знакомым улицам, Рова все же не удержался, остановился и посмотрел вверх. Как там, виден ли аэростат, на котором он совсем недавно выкупил целых пятнадцать часов рекламы? Аэростат просматривался слабо, зато был слышен отлично: — Свободные граждане Фритана, пожалуйста, соблюдайте спокойствие. Последствия несчастного случая на Погодной башне устраняются. Никакой угрозы для населения нет. Ситуация под полным контролем Городского совета. Повторяем, никакой угрозы для жизни и здоровья населения нет. Что-то кольнуло Рову в глаз — он поспешно заморгал и сильнее натянул капюшон плаща. Как же, нет! Добравшись до Монетного переулка гораздо быстрее, чем за десять минут (надо сделать поправку в плане дня, к тому же быстрый шаг полезен для здоровья), страховщик полез было в карман за ключом от конторы, но тут взгляд его упал на окна магазина напротив, в которых мелькнул женский силуэт. Госпожа Помпон, тоже ранняя трудолюбивая пташка, уже отперла двери и теперь обновляла витрину. Сердце Ровы пропустило удар. Дело в том, что уже на третий день после того как новая контора господина Стаха нашла себе место в Монетном переулке, ее хозяин пришел к выводу, что просто обязан жениться на своей соседке из дома напротив. Удивительно, но госпожа Помпон подходила под все официальные требования Ровы к будущей супруге. А требований этих было немало… Во-первых, внешняя привлекательность (в некоторых особо выдающихся местах хозяйка магазина даже перевыполнила запрос). Во-вторых, рачительность в делах. В-третьих, пунктуальность (Рова лично несколько дней подряд по часам отмечал открытие, закрытие магазина и все перерывы). И в-четвертых, самостоятельность в финансовых вопросах. Все эти характеристики удивительным образом совпали в госпоже Помпон. Рова бы уже давно начал действовать — он не любил тратить драгоценное время зря — если бы не одно препятствие, мешавшее ему переступить порог своей соседки. Госпожа Помпон владела магазином женского нижнего белья… Поначалу страховщик решил было, что женщина глупа, раз разместила такое заведение в Монетном переулке… А потом все чаще стал замечать, как прямо перед его окнами разделяются многие респектабельные семейства. Муж заходил в банк, в юридическую контору или к нему, к Рове, а жена с дочерьми пересекала переулок и ныряла к госпоже Помпон. Именно после этого наблюдения страховщика озарило — он просто не может упустить ТАКУЮ женщину. Да и фамилия Помпон скорее всего у нее не настоящая. А если и настоящая… что ж, тем больше его избранница будет рада превратиться в госпожу Стах. Рова ждал лишь подходящего времени. И вот теперь башня… Это ли не шанс? Страховщик помялся пару секунд, а затем развернулся и направился к противоположной стороне переулка. У витрины он остановился, вид розовых кружев неизвестного назначения поколебал его решимость. Но вот за стеклом вновь мелькнула женская фигура… Рова отвернулся от кружев, выдохнул и, зажмурившись, потянул ручку двери. Раздался звон колокольчика, как-то странно оборвавшийся на середине.