— Выйдем. На улице, на свежем воздухе Шимус оповестил Зиба о ходе его дела и результатах. — Не заберут? — ахнул Зиб. — Так что ли правда не заберут?! — При определённых условиях, — неумолимо напомнил полицейский. — Да что — условия! — махнул рукой кузнец. — Главное, что не заберут. — А потом все же спохватился. — А что за условия-то? Шимус озвучил. Оут почесал пятерней в кудлатом затылке. — Это что, значить… — он принялся загибать пальцы. — Ручки мои огневые у меня не заберут? — Не заберут, — кивнул инспектор. — И работать я буду прямо на Магическую Академию? — Прямо на нее, — согласился Шимус. — И платить мне будут за кажинный артефакт, — тут голос Зиба упал и сумму он прошептал. — Столько? — Примерно, — едва сдерживая улыбку, ответил Шимус. — Если будет большая сложность, еще и накинут сверху. — Дык это что ж получается… — растерянно разгибал и снова загибал пальцы Оут. — Руки мои новые при мне… работа на Магическую Академию… да еще и деньжат привалит… — Ну а что тебя не устраивает, Оут? — Промашка где?! — взывал Зиб. — Где загвоздка?! Заковыка где?! Не может быть все так гладко да ровно. Где таится подвох? — А подвох таится в том, что к тебе будет каждую неделю приходить в кузницу сотрудник магической полиции. В форме. Для проверки. — А! — махнул рукой Зибер. — Я-то думал. Это я переживу. — Ну вот и договорились. Да, и еще. Сейф я твой нашел. — Вот новости — одна другой лучше! — кузнец затряс Шимусу руку. — Спасибо вам огромное, господин Цимесврот! — Есть еще одно условие, — мрачно отчеканил Шимус. — Выучить мое имя. * * * Зибер выводил буквы на углу столешницы остывшим угольком. — Смотри, — пояснял он коту, который с любопытством наблюдал за действиями хозяина с табурета. — Так зовут этого важного полицейского. Мне велено запомнить его имя. И ты тоже запомни, серый! Абис запрыгнул на стол и уставился своим желтым глазом на написанное. Там большими кривыми буквами было начертано: «ШИМЕЗ ДРОНТ». Инспектор Между первой и второй встречей с кузнецом Шимус Грон действительно умудрился найти сейф. Вернее сейф умудрился найти его… Уже выбив разрешение для Зибера, инспектор вернулся в родное управление, неся на отлете обожженную руку, которую он с таким трудом отстоял у студентов-целителей Академии, через одного порывавшихся опробовать на госте приобретенные знания. Но у Шимуса Грона были далеко идущие планы на этот ожог… — Офицер ранен при исполнении! — громогласно объявил он, едва переступив порог общего зала, где были видны только склоненные головы сосредоточенных навигаторов, и потребовал: — Целителя, чмонделя болотного вам всем в печень! Навигаторы взглянули на него лишь мельком. Во-первых, обо всех серьезных ранениях они узнавали первыми, а во-вторых, если уж «раненый» офицер был способен дойти до управления, то и до двери целителя как-нибудь доберется. Лишь одна красно-рыжая голова вдруг высунулась из-за угрожающе громоздившихся папок и документов. — Шимус! — воскликнула Заза, которая, слава Предивной, хотя бы в Управлении соблюдала какие-то границы… но, к несчастью, не все. — А где мой презентик из магазина госпожи Помпон? Вот теперь на инспектора Грона заозирались, видно, лавка была небезызвестной. К слову, «презентик» тот Шимус снял с пальца еще на подходе к Академии — не объяснять же однокурснице его происхождение — но выбросить так и не осмелился. — Ага, в левом кармане брюк, — тут же просканировала его напарница, которая сегодня была в невероятном зеленом костюме, обтягивавшем высокую и очень худую фигуру. Теперь остальные навигаторы уже откровенно пялились, ожидая, то ли стремительного нападения Зазы на карман, то ли предъявления «презентика». Открывшаяся дверь в кабинет начальника моментально прекратила представление. — Грон! Что у вас там происходит? — голос командора, для весомости усиленный толикой магии, словно молотком ударил всех сотрудников по темечку. — Офицер ранен при исполнении! — вдруг без предупреждения заголосила Заза и тут же подмигнула напарнику. — Фиксирую второй уровень в отчете и компенсацию! — Третий! — безапелляционно заявил начальник, так и не соизволив показать даже кончик носа из кабинета, впрочем магу такого уровня, этого было и не нужно. — К целителю и час отдыха… Заза и Шимус синхронно ухмыльнулись, но… — … за стойкой приема жалоб от населения! — закончил командор. Ухмылки так же синхронно сползли с лиц подельников. * * * — Да погодите вы с вашими очками! — Шимус с силой упёр пальцы в измученный службой лоб. Ещё день он, быть может, и выдержит, а завтра его уже не поднимет никакой артефакт. Вторые сутки на ногах. Он свои ноги скоро протянет… — У нас тут полторы тысячи несанкционированных магических всплесков с утра. А вы с какими-то испарившимися гогглами! Зайдите дней через… пять. — Вам это так просто не оставят, — сквозь зубы процедил рыжий франт в шерстяном клетчатом костюме для езды на мобиле. Костюм, пожалуй, превосходил стоимостью сам мобиль. — Считайте, что вы уволены, — франт бесцеремонно ткнул Шимуса пальцем в грудь. Попал в защитный амулет и взвыл, повалившись на пол, задетый сработавшим защитным маг полем. — Сьситате, уоены! Ыы… аааа. хххр, — прохрипел недоумок с черными следами от гогглов вокруг глаз и отключился. Только этого … гоблинского кработня… сейчас ему и не хватало… Какого… капустеля вообще? Он активировал переговорник и, с усилием сдерживаясь, передал на охранный пункт перед управлением: — Какого рожна посторонние в здании? Не пускать никого! — Шим, ты что ль? Сам же велел всех пускать, никого не выпускать, — из переговорника донеслось многоголосое ржание. Он велел? Шимус раскатисто выругался и зарычал в амулет: — Ты свои косяки на меня не навешивай. Не пускать никого! Здесь скоро пол Фритана будет! — с тревогой выглянул в окно, выходящее на тесную площадь-котёл перед управлением. От торговых кварталов к ней стекались недовольные люди… Они тут закопаются с заявлениями о таких вот пропажах. У кого очки, у кого ведро, у кого курица… устало размышлял лейтенант, ещё не ведающий, насколько близок к истине. С этим падучим ещё, что теперь делать? Шишка поди какая-то важная. Из имперских, скорее всего. Шимус сдержанно дернул лицом. Эвакуироваться на задание надо. Вот что! — Зюзечка… — пробормотал себе под нос. «Зазочка, — меланхолично отозвалась навигатор из амулета. — Выплеск прямо сейчас на границе мастерового и бедняцкого, — обозначила ему направление Заза. — Если эвакуируешься немедленно, глядишь, успеешь, — в голове послышался короткий едкий смешок». — И всегда-то ты всё знаешь… — пробормотал Шимус, — Мой маленький тролль. «Я всё слышу. От, зззараза… петлю из-за тебя упустила». Лейтенант погасил амулет и быстро покинул Управление магической полиции Фритана. Благо теперь для этого имелась уважительная причина. Гилберт Грин. О святых и сейфах Гилберта поднял с постели пленительный запах пшеничных лепешек. Кухарка Веселой Виверны Матушка Крампет готовила не столько для выручки, сколько просто от чистого сердца и обширной души. На его Гилбертово несчастье — живот от этих запахов сводило так, что лежать дальше не было никакой человеческой силы. Берт спрыгнул с высокой, скрипучей кровати и жадно глотнул ледяной воды из умывального кувшина. Он чувствовал, как вода скользит в горло, как наполняет исстрадавшийся желудок, и как тому на миг делается легче. А потом парня скрутило так, что на глаза навернулись слезы. Берт в голос выдохнул, пережидая мучительный голодный спазм, медленно опустился на пол, нащупал в кармане остатки засохшего пирожка с лимонной начинкой и осторожно, чтоб не потерять ни крошки, сунул за щеку. В голове пульсировало, в животе ныло. Убийственный запах лепешек звал, совсем лишая соображения, и ловкие пальцы Матушки Крампет, сминающие где-то на кухне пышные кругляши теста, занимали сейчас все мысли постояльца Виверны. Возможно, поэтому на вопрос инспектора Шимуса, о том, когда именно и как он оказался внизу, в едальне, Гилберт Грин, сын не самого сильного мага и не слишком успешной магички, не смог впоследствии ответить и под ментальным сканированием. Прихватив у очага кружку с кипятком, который от щедрой души хозяина раздавался посетителям даром, Берт беззвучно опустился за стол. Он выбрал тихое место в дальнем углу — тут был лучший обзор на входящих — и принялся ждать. Ждать оставалось недолго. Встреча назначена была на второй час после рассвета, и по прикидкам Гилберта, этот момент вот-вот должен был наступить. Парень, щурясь от пара, потягивал кипяток, сдувая на край кружки распаренный пенек бодыля*, слушал, как снаружи монотонно вещает о погоде громкоговоритель, да посматривал в сероватое, мутное окно, выходившее на воздушную гавань, когда его что-то ослепило. Будто где-то сбоку лопнула разноцветная радуга, а следом вспыхнула неистовым белым. Гилберт ненадолго зажмурился и с опаской приоткрыл глаза. Но вокруг ничего не изменилось. Так же плыли дирижабли, нестерпимо пахло лепешками, так же бубнил громкоговоритель на улице… «Показалось?» — мелькнула настороженная мысль и пропала, утишенная привычной утренней суетой. Гилберт упорно пытался разжевать размокший до размера перепелиного яйца бодыль, но он оказался совсем несъедобным. Парень поморщился, даже сплюнуть эти опилки было некуда. Берт зажмурился что было силы, пережидая мучительный приступ и соображая, когда ж наконец явится хозяин, чтобы попытаться продать ему свои руки, навыки и хорошее воспитание. Возможно, просто мандолину продать. Но за это он, конечно, словит хорошего леща, а может, и розог от папеньки, если матушка об этом когда-нибудь узнает и расстроится. Розги дома были… на слона.