«Проверь-проверь, дорогой. Так где, говоришь, у тебя синяк? Ага, так и запишем в рапорте: травма. Глядишь, премию получишь, не стыдно будет девушку в ресторан сводить», — хихикала Заза. «Побойся Предивной, какая девушка?» — отмахнулся Грон. «Тугодум, — протянула напарница. — Всё управление на тотализаторе играет, когда же до тебя уже дойдет, а ты ничего не замечаешь. Впрочем, что взять с мужчины?» «Говори адрес», — буркнул Шимус, направляя трицикл в сторону мастерового квартала. Кому он может быть нужен? Нет у него ничего, кроме работы, неудачного брака и ребенка, оставленного сбежавшей с другим женой… Разве что Зазе пригодится — в качестве предмета для шуток. Зибер Оут. Об огне и магии — Господин Зибероут? — Сам ты Зибероут! — Но тут же написано… — Неграмотный, чтоль? — Старый Зиб зажал в кулак рукав рубахи и потер локтем пыльную, закопченную вывеску. — Читать обучен? Видишь, написано — Зи-бер О-ут. — Хорошо, господин… э-э-э… Оут, — прокашлялся напыщенный молодой хлыщ, стоявший на пороге. — Скажите, вы ничего подозрительного сегодня ночью… или, скорее, ранним утром… не замечали? — Чегось? — на всякий случай прикинулся глуховатым Зиб. — У нас тут район тихий, господин… Под нос Зибу сунули значок. …Магической полиции. Звание и фамилию Зиб прослушал. — Ничего такого не слышал, не видел, — забормотал Зиб. — Мы к магии никаким боком, господин полицейский. Ежели не верите, можете сами посмотреть, — Зиб сделал шаг вглубь помещения. Сыскарь заглянул с видом полнейшего отвращения в кузню. Ну да, темно, ну да, жарко. И попахивает, да. — Спасибо, поверю на слово. Если что-то все же вспомните, сообщите… В дальнейшее Зуб не вслушивался. С удовольствием запер за ранним посетителем дверь и шагнул обратно в кузню. Из-под ног с истошным мявом кинулся Абис. Такой же одноглазый, как и его хозяин. * * * В кузне пахло. Пахло так, как и должно пахнуть в кузне — углем, металлом, потом. Ну и Абис где-то нагадил, похоже. Покурить бы — после ударной утренней работы. Старина Зиб вытащил из груды железок старую глиняную трубку, выудил из горна горящий уголек, раскурил и с наслаждением задымил. Абис прыгнул на табурет рядом, уставился на хозяина единственным глазом и встревоженно мяукнул. — Чего тебе? — пробурчал Зибер, перекатывая на ладони уголек. А потом подскочил, с истошным воплем отшвырнул его в сторону, бросился следом — и начал топтать тяжелыми сапогами — не приведи высшие силы огонь займется, тут гореть-то есть чему! Абис наблюдал за метаниями хозяина все оттуда же — с табурета. — Брысь! — согнал Зибер кота и сам тяжело осел на сиденье. Поднял с земляного пола погасшую трубку и долго смотрел — то на свои руки, то на растоптанный и почти не видный на полу уголек. Абис подошел к нему, понюхал. И еще раз мяукнул. Получалось… получалось… так по всему выходило, что Зибер раскаленный уголь голыми руками из горна вытащил. И трубку этим угольком раскурил. А рукам-то… рукам-то хоть бы хны! Зибер поднес ближе к лицу и покрутил так и эдак пальцы перед единственным глазом. Никогда в жизни он свои руки так пристально не разглядывал. Да руки как руки. Грязь под ногтями, въевшаяся сажа, мозоли, шрамы от ожогов. Старые. А от того, что было сегодня — ничего. Ни-че-го! Абис подошел и потерся о ноги, урча. — Что, мыша не поймал ночью? — Зибер наклонился и почесал серого за ухом. Тот согласно заурчал. — А кто ловить будет — я, что ли? Эдак мыши у нас по головам ходить будут! — Кот возмущенно мявкнул — дескать, не бывать такому. И Зиб со вздохом встал и пошел к двери кузни. У дверного порога сбоку уже стоял кувшин молока, прикрытый сверху краюхой хлеба. Госпожа Цайесс всегда точно выполняет свои обязанности. Но и Зибер Оут свои тоже. Накрошив коту хлеба в молоко, Зиб и сам принялся за завтрак, откусывая прямо от краюхи и прихлебывая из крынки. Взгляд его тем временем не отрывался от алеющего горна. Когда он собрался с духом, часы на соседней улице, в вотчине часовых дел мастера Эцануса, отбили полдень. Зиб несколько раз подносил руку к горну, отдергивал в последний момент, снова подносил, и снова отдёргивал. Кузнец чувствовал жар, исходящий от углей. Как он мог взять такой уголек в руку — да еще чтобы следов не осталось? Может, в этом угле примеси какие, а он вчера надышался — вот и мерещится чудное разное? Зиб мотнул лохматой головой и в очередной раз сунулся рукой в горн. Кузнец так и не понял, в какой именно момент он перестал чувствовать жар, исходящий от углей. Зиб схватил очередной уголек — и резко выдернул руку из горна. Раскаленный уголь спокойно лежал на его ладони. Так, словно он был не раскаленным докрасна, а остывшим пепельно-седым. Или будто лежал он не на ладони живого человека, а на земляном полу. — Ты видишь? — Зиб протянул руку с угольком умывающему после завтрака Абису. Тот недовольно мявкнул, спрыгнул с табурета и шмыгнул за дверь. — Во дела… Кузнец забыл про работу, про заказы. Он был занят более важным делом. Опытным путем выяснилось, что кисть к огню нечувствительна совершенно. В районе запястья начинает чувствоваться тепло, и чем дальше от ладони — тем сильнее. На середине предплечья теперь красовался свежий ожог — результат эксперимента. Ну, заодно и мера — по которую руку в огонь можно пихать. Зиб хмыкнул, смазал ожог топленым маслом, стоявшим в горшочке тут же, среди железок, подпер бороду рукой и крепко призадумался. Чудное дело с ним произошло. Чудное, вот-вот. Но, вместо того, чтобы дальше думать, он принялся за работу. Оказалось, что невесть откуда появившаяся способность залезть пальцами прямо в огонь и раскаленный мягкий металл как хлебный мякиш продавить, поправить, придать форму, подогнуть — это лучшее, что случилось с Зибом в его кузнечной жизни. С отдельной полки, где было некое подобие порядка, Зиб взял завернутую в мягкую тряпицу заготовку для магического амулета. Магические амулеты — точнее, сама металлическая форма, которая потом принимает в себя магию — самая сложная работа, что доводилось делать Зиберу. А тут… Да как хошь пальцами — так и гни метал! Любой завиток, любой изгиб, какую хошь сложность выдумай — и все сделать можно. Ну и удача привалила! Кузнец так и этак крутил новый, еще красный, только что с наковальни амулет. Форма была ровно такой, какой ее и заказали. Ни единого недочета или неточности. Но Зиб на всякий случай взял бумажку, прилагавшуюся к амулету, и внимательно ее изучил. Ну тютелька в тютельку! Амулет остывал и менял цвет с красного на благородный серый. Надо выйти на солнце, при дневном свете как следует рассмотреть. Зиб распахнул дверь кузни и оказался лицом к лицу с чужаком, стоявшим на пороге. Кузнец быстро спрятал руки за спину, отчего тут же взвыл и подпрыгнул. Это руки к огню не чувствительны. А седалище оказалось очень даже восприимчиво к недавно вытащенному из пламени металлу. Зибу показалось, даже паленым запахло. — Господин Зибер Оут? — отчеканил человек, стоявший за порогом. Зиб отвлекся от поджаренной поясницы и внимательнее взглянул на спрашивающего. Высокие сапоги, плащ, надменная рожа, с фингалом на скуле, но почему-то в блестящих точках. И взгляд, вострый, как лезвие ножа. Вот те раз. Еще один сыскарь. * * * — Я это, я, господин… — Шимус Грон. В сунутое под нос удостоверение Зибер даже не стал вглядываться. Профессия на лице написана, несмотря на блескучки. И это явно кто-то посерьезнее, чем тот молодчик, что являлся с утра. — Желаете пройти внутрь? — Зиб за спиной отвел руку подальше назад. От амулета все еще исходил жар. — Желаю. Этот времени зря терять не умел. Цепким взглядом осмотрел кузню. Зиб вел взглядом вслед за ним. Так-то навроде и придраться-то не к чему… Стоп. А где?! — Вы же из полиции, господин?! — Зиб тыкал пальцем свободной руки в угол. Там еще с утра стоял сейф. Сейф для господина Спенсера из лимонадной лавки! А сейчас только паутина! — У меня сейф сперли! — А в сейфе деньги и драгоценности? — хмыкнул сыскарь. — Пустой сейф! На заказ делал! — От возмущения Зиб даже забыл про амулет в левой руке — и чуть снова не прижег седалище. — Ума не приложу, как свистнули! Разве что… — Он нахмурил лоб. — Паренек тут с утра крутился… Может, отвернулся я… Но тощий, как палка… Как он мог тяжеленный сейф-то упереть, а, господин полицейский? — Подождите вы со своим сейфом, я, кажется, знаю, где он, разберемся, — отмахнулся от него детектив. — Что у вас в руке? — Ась? — Что у вас в руке, которую вы прячете за спину? — чеканя слова, повторил сыскарь. Перед этим прикидываться глухим бесполезно. А что делать?! Незаметно избавиться от амулета не получится. На земляной пол уронить да сапогом втоптать — так все нутро у Зибера возопило против этого. Металл еще не до конца остыл, этак заготовку и повредить можно. Да и разве же можно — такую работу, и в землю втаптывать. Отбросить в сторону тоже не получится — звякнет. Вот ведь зараза… Зиб вздохнул и вынул руку из-за спины. На его широкой заскорузлой ладони матово поблескивал магический амулет. Глаза у полицейского сузились, Зибу даже показалось, как он услышал свистящий выдох. — Зибер Оут, как у вас оказался магической амулет высшего уровня? — Про уровни ничего не знаю, господин полицейский, — тут же стал оправдываться Зиб. Ему все одно теперь придется языком чесать будь здоров — чтобы как-то выкрутиться из этого дела. И принесла же нелегкая полицейского. Зачем, кстати? — И это не амулет. Это металлическая заготовка для него. В нем нет ни капли магии. — Вашей фамилии нет в списке поставщиков магических амулетов, Зибер Оут, — отчеканил сыскарь, а потом недобро зыркнул на кузнеца и достал из кармана какую-то штуковину, похожую на помесь курительной трубки и стамески. Он поднес штуковину к амулету на ладони Зиба, но ничего не произошло. Полицейский хмыкнул, убрал штуковину обратно в карман и протянул руку к амулету. — Осторожнее, господин Гроб… — Еще один недобрый взгляд… — Грош… — да что за память дырявая-то стала! — То есть… Не трогайте, он горячий! Полицейский фыркнул и решительно протянул руку. А потом он неразборчиво выл и совал пальцы в рот, а Зиб безо всякого уважения тащил его за шиворот в угол, где стояла кадушка с водой. Только когда пальцы сыскаря оказались в холодной воде, господин полицейский прекратил выть и шипеть. Шумно выдохнул, зачерпнул другой рукой воды, плеснул себе в лицо. — Предупреждать надо! — А я предупреждал, — Зиб положил амулет на полку, подумал — и переложил на наковальню. Ежели еще обжигает, так может и полку прожечь. С другой полки достал горшочек с топленым маслом и кивнул полицейскому. — Доставайте, господин, руку, лечиться будем. Зиб смазал ладонь полицейскому маслицем, попутно удивившись, что ручки-то у господина совсем не барские, а больше на его, кузнецовы, похожи. Сыскарь выудил из кармана какую-то лиловую тряпицу, почему-то зарделся что горячий уголь, но уверенно — явно не первый раз себя перевязывает — замотал ею палец. Зиб не успел как следует поразмыслить, почему из-за этой тряпки полицейский так раскраснелся, потому что тут же был подвергнут допросу. Вот и делай добро людям! — Резистентность к огню появилась сегодня?