– Лучше, чем выгляжу, – соврала я. – Мажор разбудил утром и сказал, что ты загремела в лазарет. Сегодня я твоя сиделка. – Спасибо, – слабо улыбнулась. – Не благодари, – покачала головой подруга. – Когда выздоровеешь, напишешь за меня доклад по истории. – Вы сговорились, что ли? – Я повернулась на спину, и белый потолок закружился перед глазами. Хотела растереть лицо руками, но вдруг обнаружила на ладони полупрозрачный, отправленный пару часов назад «приветик»: «Попробуем еще раз?» От неожиданности поперхнулась воздухом и громко раскашлялась. Уронив на пол книгу, Матильда испуганно соскочила с кровати и бросилась суетиться, словно никогда прежде не ухаживала за больным и считала, будто этот самый больной решил перейти в состояние трупа: – Что тебе сделать? Воды налить? Подушку поправить? Насыпать в рот порошок от кашля? – Ага, – уже давясь смехом, просипела я. – Насыпь себе порошок от кашля, в нем есть успокоительное. – Божечки, ты такая ведьма! – беззлобно огрызнулась подруга. Через некоторое время в палате появился знахарь. Проверил пульс, посмотрел горло и, уложив на грудную клетку ладонь, послушал дыхание. К сожалению, магия избавляла от физических травм: заживляла раны, даже сращивала кости, если врачеватель был силен, но банальную простуду приходилось лечить аптекарскими снадобьями. Мне прописали постельный режим, велели пить порошки и пообещали зайти вечером, отсоветовав возвращаться в комнату. Протестовать и не подумала: сил дотащиться до общаги просто не было. В следующий раз я проснулась, когда за окном начало смеркаться, в палате вновь зажглись лампы. На табурете восседал Бади с учебником по высшей магии. – Принял пост? – пошутила я. Он молча отложил книгу, плеснул воды в кружку, подержал между ладоней и передал мне: – Теплое. – Умеешь подогревать воду? – заинтересовалась я. – В училище дают курс бытовой магии? – Молодого бойца, – поправил он. Стенки кружки оставались холодными, а жидкость оказалась почти горячей, но не настолько, чтобы обжечь язык. – Спасибо, – поблагодарила я. – Не за что. Он уселся обратно на табурет и взялся за учебник. – Хочешь, чтобы я написала за тебя какой-нибудь доклад? – уточнила я, помня, что мои любимые друзья никогда не творили добро безвозмездно. – Нет, – пожал он плечами и добавил: – Выздоравливай. Научу греть воду. Под уютное молчание и успокаивающий шелест страниц учебника по высшей магии меня снова окутал сон. Когда я открыла глаза, за окном совсем стемнело, лампы разгорелись, и в палате было пусто. Флаконы со снадобьями исчезли – на тумбе стоял открытый ларец с завязанными мешочками. Каждый был подписан. Я дотянулась до одного и приблизила к глазам. «От жара», – коротко и ясно пояснил аптекарь несведущим пациентам. – Как ты себя чувствуешь? – раздалось от дверей. Илай вошел в палату решительной походкой, в руках он держал подозрительную бутылку и корзинку, прикрытую салфеткой. В воздухе повеяло ароматами мяса и чесночного хлеба. – Лучше, – отозвалась я, кажется, заразившись немногословностью от Бади. – Целый день проторчал в аптекарском дворе, – чересчур энергично заговорил Форстад. – Знахарь посоветовал порошки. Пришлось ждать, пока приготовят. Сестра сказала, что ты ничего не ела весь день. Я съездил в таверну, привез нормальной еды. – Сам? – вырвалось у меня. – Дин точно не вернулся бы до ночи, – усмехнулся Илай, подвинул ларец со снадобьями и начал выставлять на тумбу глиняные горшочки с едой. – Тебе обязательно надо поесть. К слову, ты подумала над тем, о чем я сегодня написал? Он замолчал. Вопрос повис в воздухе. Мы смотрели друг на друга, как двое чокнутых. Столько шума из-за одного вопроса… – Ты видела «приветик»? – проговорил Илай через долгую паузу. – Да. – И не ответила. – Пера нет. – Ясно. Избегая смотреть на меня, с непроницаемым видом он откупорил бутыль. В кружку полился желтый, как солнце, густой апельсиновый сок. Понятия не имею, каким образом Форстаду удалось разыскать в провинции апельсины, даже в столице их можно найти разве что в дорогих овощных лавках, где обычные люди не отовариваются. – Я понимаю, тебе нужно подумать, – вдруг резко высказался он, словно уже ожидал ссоры. – Хорошо, – согласно кивнула я. – Хорошо… – тихим эхом повторил он. – Я подумала. – Уже?! Согласитесь, о чем здесь размышлять? Глупо сначала умолять вселенную вернуть бывшего парня и вдруг послать его за грань. Я пока еще в своем уме. И вообще, мужчину, готового вместо сиделки дежурить у постели больной девушки, целый день проторчавшего в аптекарском дворе, чтобы купить нужные лечебные порошки, а потом неизвестно где отыскавшего апельсины, нужно немедленно привязывать к ноге, чтобы ни за что не сумел сбежать. – Два условия, – кивнула я. – Они серьезные, поэтому оцени, готов ли ты пойти на жертвы. – Всего-то? – ухмыльнулся Илай, точно на другое и не рассчитывал. – Конечно, нужно придумать больше, но я потом все равно забуду, поэтому всего два, – проворчала я и торжественно объявила: – Во-первых, никаких блондинок в радиусе двадцати шагов. – Шаги будешь считать? – пошутил он. – У меня хороший глазомер. – А брюнетки? – немедленно уточнил он. – Нет! – категорично ответила я. – Мы переходим ко второму условию: вообще никаких девушек. Даже рыжих. – Принимается, – согласился Илай. В уголках его губ затаилась улыбка. – И еще… – Ты говорила про два условия. – Условия, а не предупреждения. Так вот предупреждаю: этот раз будет последним. Илай промолчал. На горле дернулся кадык, словно он вовремя проглотил возражения. – Потому что, Форстад, клянусь, если ты снова бросишь меня из-за какой-нибудь ерунды, то я тебя прикопаю! – довольно внушительно для человека, от слабости не способного подняться с кровати, пригрозила я. И знала ведь, что снова засыпать вместе – дурацкая идея! Илай тихонечко устроился на кровати и уткнулся носом мне в плечо. Я лежала, завернувшись в одеяло, и страдала от осознания, что в последний раз ходила в купальню и меняла белье прошлым вечером перед двойным свиданием, превратившимся в коллективную гулянку. – Не напрягайся, – пробормотал он. – Я уйду через пять минут. Проснулись мы с утра от насмешливого комментария громкой, как магический рупор, Матильды: – Мажор, тебя из общаги выгнали? Мы подскочили в оголтелой панике, точно застуканные ревнивой женой любовники. Причем в роли мужа выступала я. – Проклятие! – охнул Илай и начал скатываться с края кровати. Он попытался схватиться за решетку в изголовье, но рука соскользнула. Пальцы инстинктивно вцепились в одеяло. Утянув единственный покров и толкнув зазвеневшую посудой тумбу, он с грохотом рухнул на пол. Я осталась в задравшейся почти до бедер исподней сорочке, демонстрируя голые ноги. Поспешно и резко одернула подол. Тонкая ткань треснула, на плече появилась дыра. – Божечки… – пробормотала, смущенно глянув на подругу. Беспорядочное барахтанье закончилось полным провалом. В палате наступила дивная тишина. – Мажор, ты или вставай, или закатывайся под кровать, – посоветовала Тильда. – Я не моралистка, мне без разницы, почему ты теснил больную Ведьму, но сейчас придет сестра. Со сдавленными проклятиями Илай поднялся. Узрел мои голые ноги и быстренько накрыл одеялом. С головой. Верхняя половина оказалась закутанной – мол, если не вижу, то не стыдно – зато нижняя по-прежнему радовала глаз дивной обнаженностью. Стыдно вспомнить, как я, словно большая черепаха, вытаскивала наружу взлохмаченную голову и поджимала под одеяло ноги. – Бади придет в восторг… – начала было Тильда. – Не смей ничего рассказывать Бади! – рявкнули мы с Илаем в один голос. – О чем? – насмешничала она. – О том, что Ведьме, судя по всему, полегчало? Даже хорошо, что вы решили выздоравливать на пару – покажу сразу обоим. Уверена, оцените талант.