Она вытащила из сумки сложенную вчетверо листовку. – Вы, оказывается, не просто стекла били, а с приключениями, – ухмыльнулась Тильда. Когда я раскрыла новую историю в картинках, то едва не застонала. Неизвестный художник нарисовал наш эпичный побег из общежития! Шаг за шагом, почти каждую нелепость: Форстада с застрявшей в ведре ногой, меня с задранным платьем и трусами в горошек. Последний рисунок показывал, как, держась за руки, под фонтаном разбитых стекол мы улепетывали к углу здания. – Ересь, – скривил губы Илай. – Скажи! – подхватила я. – Конечно. У тебя были белые трусы, а не в горошек. – Ты сказал, что под мантией ничего не видно! – Никогда бы не подумала, что можно пищать осипшим голосом, но я именно пропищала. – Я соврал. – Рискуя получить удар кулаком куда-нибудь в район глаза, он быстро склонился и чинно, как старый дядюшка, чмокнул меня в лоб. – Не злобствуй, черная ведьма. После занятий загляну. – Так понимаю, об этом Бади тоже нельзя рассказывать, – с сожалением вздохнула подруга, когда за пологом стихли шаги уходящего парня. – Ну хоть скажи, как вы поместились на узкой кровати? Она сбросила с плеча сумку, деловито проверила давным-давно остывший горшочек с нетронутым ужином, посмотрела на свет едва початую бутылку с соком. – С ума сойти, где он нашел апельсины? – Ты на занятия не опаздываешь? – хмуро напомнила я. – Я решила прогулять. – Не прогуливай, у меня все равно горло болит. Знахарь запретил много разговаривать. * * * Дни, проведенные в лазарете, оказались самыми длинными за весь прошедший учебный год. Друзья приносили новости из внешнего мира, вкусности и всякую ерунду. От кэпа прилетела традиционная птичка-записка, в которой он сдержанно желал скорейшего выздоровления. Изнывая от скуки, я устроила групповую беседу, но «лавочку» пришлось прикрыть, когда на листе вдруг появилась запись витиеватым почерком магистра Армаса: «Я вас читаю». – Кошмар! Страница была мгновенно развеяна. Я следила, как в воздухе кружились черные хлопья сожженной бумаги, и со стыдом представляла, с какой скоростью шуточки появлялись на грифельной доске в кабинете высшей магии. По магистру мы прошлись не раз и не два… Ладно, кому я вру? Армас был главной темой, а мы от души соревновались в остроумии. Хотелось надеяться, что узнать шутников по почерку он не успел. Навестить меня пришел Дживс и «для расширения кругозора» вручил учебник, обернутый плотной кожаной обложкой с выдавленными золотом буквами «Заклятия высшей магии». Только хотела уточнить, не случилось ли у придурка затмение в сознании, раз он ударился в учебу, но открыла книгу, и затмение едва не произошло у меня самой, по крайней мере, в глазах потемнело. Под приличной обложкой прятался эротический роман с самым откровенным содержанием. Если бы существовала школа, где молодых супругов обучали брачному долгу, книга стала бы главным методическим пособием! – Приятного чтения, Ведьма, – ухмыльнулся Дин и, пока я пучила глаза, слинял из палаты. И знаете что?.. С таким незатухающим интересом я читала разве что сборник заклятий, когда планировала взломать методичку торгаша Хилди. Настолько увлеклась, что не заметила появление Илая. – Учишься? – стрельнул он глазами на название, отпечатанное на обложке. – Дживс принес учебник по высшей магии, – соврала я, быстренько закрывая книгу. – Очень… занимательно. – Он говорил, что специально заказал эту обложку у кожевника, чтобы прятать от матери эротику, – небрежно уточнил Форстад. – Божечки… – Я накрылась одеялом с головой и пожелала провалиться в подземелье. В жизни не подумала бы, как неловко себя чувствует человек, застуканный на чтении откровенного романа. На следующий день над нами сгустились тучи (надо мной заочно). Армас все-таки свел в одно уравнение графический роман, двух вывалянных в снегу «северных оленей», застуканных возле раздевалок, и разбитые стекла. Илая вызвали на ковер, долго чихвостили командой преподавателей во главе с жаждущим крови смотрителем общежития, но правды не добились. В конечном итоге виноватым снова назначили магистра стихийной магии, вернувшегося из городских купален только к вечеру первого учебного дня и по «состоянию здоровья» пропустившего разбирательство. А потом алхимики наварили какой-то гадости, немедленно поставили эксперимент на себе и организованной толпой в десять человек приползли в лазарет. Так я получила свободу, официальный «отвод» от боевой магии на три декады и строгий наказ ни в коем случае не переохлаждаться. К слову сказать, в самый ответственный момент, когда меня следовало с почестями проводить до комнаты, а заодно помочь отнести накопленный в палате скарб, все заботливые сиделки грызли гранит науки в учебных аудиториях. Похожая на погорельца, я тащила узел с вещами. Одна. На спине. Думала, что издохну. Особенно в тот момент, когда старая наволочка, выданная прижимистой сестрой милосердия с такой миной, будто она делилась приданым, вдруг порвалась и кучу дряни пришлось собирать, елозя по лестничному пролету. Пока я болела, коридоры главного учебного корпуса нарядились в листовки, напоминающие о карнавале, запланированном на первый день весны. Женская половина Дартмурта чуточку рехнулась. Все разговоры крутились возле нарядов и приглашений на бал. В столовой, на скамьях в галерее, возле питьевого фонтанчика, в общем зале для занятий – везде обсуждали предстоящий праздник. Неожиданно мне открыли глаза, что девушка обязана приходить на танцульки с парой, иначе до конца учебы ее заклеймят неудачницей. Я так смеялась, что потом закашлялась и выжила только благодаря вовремя принятому сиропу подорожника. Кэп с пафосом объявил, что записал нашу команду в комитет по подготовке к балу. Мы пожали плечами и пожелали активисту удачи. Знаете, как говорится, кто звездочки за организацию танцулек получает, тот бумажные цветочки для бального зала и вырезает. Мы не претендуем, поэтому пусть сам справляется. Сумасшествие, похоже, передавалось по воздуху. Тильда тоже поддалась всеобщей истерии. До конца декады она не выпускала из рук каталоги столичных домов мод, рассматривала даже на лекциях, пряча под партой. С серьезным видом помечала наряды и отправляла папочке слезные письма, чтобы он всенепременно достал то или иное платье. Этого моднице показалось мало, и в выходной она потребовала устроить «пробежку» по торговому ряду в соседнем городке. Поход за покупками мы обсуждали по дороге в преподавательскую башню. Армас прекрасно знал, где я провела последние дни, но свиток из лазарета все равно потребовал. Пришлось подписывать бумагу у знахаря и тащиться в демоническое логово к главному кошмару первогодок. Увлекшись беседой, мы с Тильдой потеряли бдительность и нос к носу столкнулись к кэпом. Даже досада взяла! Смотрели бы по сторонам, успели бы вовремя свернуть в какую-нибудь пустую аудиторию. – С выздоровлением, – сухо кивнул он и тут же объявил: – Завтра запланирован рейд по городу. Явка обязательна. Другими словами, вместо похода по торговым лавочкам, мы были вынуждены изображать стражей и гоняться за сокурсниками, сбежавшими из-под домашнего ареста. Нет уж, как-нибудь без нас! – Мне запрещено долго находиться на холоде, – напомнила я. – Предоставляется теплая карета и обед. Пометка в личной грамоте гарантирована, – сделал он попытку изобразить хитренького коммивояжера, пытающегося за бешеные деньги продать дешевку: купите три флакона синенькой краски для волос и бальзам для лысины получите совершенно бесплатно! – Даже покормят и пометку сделают… – с иронией протянула Тильда. – В общем, передайте остальным. Сбор в полдень возле будки привратника. – Кто в общественной деятельности желает поучаствовать, тот всех к будке на мороз и сгоняет, – с доброй улыбкой напомнила я главный постулат нашей команды. К магистру Тильда заходить отказалась, мол, лучше от дурных мест держаться подальше. Едва я собралась открыть дверь с именной табличкой, как та резко распахнулась, едва не заехав мне по лбу. В коридор вышла Марлис Нави-эрн и, обнаружив за порогом бывших подруг, на мгновение оцепенела. – Вы к магистру? – быстро спросила она. – Нет, к его мухоловке, – фыркнула Тильда. – Армаса нет на месте, – объявила Тихоня и с достоинством начала спускаться по лестнице, держа спину так прямо, словно проглотила кол или боялась, что в эту самую спину ей немедленно прилетит каким-нибудь заклятием. Чувствуя почти неприличную радость, что не придется общаться с тираном, которого с большим азартом поносила в групповой переписке, я заглянула в приемную. Думала отдать свиток помощнику, но аккуратно убранный секретарский стол пустовал. Рейнсверская мухоловка, как всегда, жадно ощерилась с подоконника. Я хотела было сунуть бумажку от знахаря в корзинку с остальными такими же выписками из лазарета, но дверь в «логово тирана» раскрылась, и тот самый «отсутствующий» Армас выглянул в приемную. От неожиданной встречи у меня выпал из рук свиток, прокатился по полу и остановился возле туфель магистра. Некоторое время он в молчании рассматривал бумажную трубочку, а я магистра. За все время знакомства мне впервые довелось видеть его без галстука, в одной тонкой рубашке с расстегнутым воротничком. Быть точнее, с расстегнутым настолько, что в вырезе виднелись ключицы. – Это вы стучались? – через паузу спросил магистр, переведя взгляд на мое лицо. – Не успела, – уверила я и кивнула на свиток у него под ногами: – Свиток от знахаря. – Мне его поднять? – выгнул он бровь. – Если вы подвинетесь… – Не утруждайтесь, Эден, – обреченно вздохнул куратор, выставил ладонь, и бумага сама собой прыгнула в руку. – Почему в день открытых дверей не сказали, что больны? Я освободил бы вас от дежурства в лабиринте. – Потому что была здорова, – честно призналась я и, коль магистр решил выказать дружеское участие, уточнила: – Можно попросить пропущенные лекции? – Попросить-то, конечно, можно… – Армас почесал бровь, видимо, не хотел пускать в кабинет адептку, но необходимость вести себя педагогично победила: – Заходите. – И задания на домашнюю работу, – добавила я. Вообще, не собиралась наглеть, но раз согласился, не вижу смысла изображать скромность. Высокий балл важнее. На следующий день парни коллективно отправились на тренировку, а мы с Тильдой за полчаса до сбора у сторожевой будки улизнули в городок. Морозы отступили, восточные ветра принесли в окрестности Дартмурта потепление. Низкое небо заволокло серой дымкой, готовой разразиться ледяным дождем. Снежная каша хлюпала под ногами и фонтаном летела из-под колес экипажей – только успевай отскакивать. Однако сырая погода никого не испугала: когда мы добрались до торговых рядов, адептки Дартмурта уже атаковали лавки готового платья. Складывалось впечатление, что девицы наводнили улицы с раннего утра. – Так и знала, что красивые наряды разберут, – сетовала Тильда, перебирая вешалки с разноцветными карнавальными костюмами. – Ты все равно решила заказывать по каталогу. – А запасной вариант? – По каталогу ты заказала десять запасных вариантов, – напомнила я. – Вдруг не успеют доставить? – высказала контраргумент модница. – Тогда господин Юри пустит посыльного на колбасу, – пошутила я, разглядывая отвратительный наряд феи с похожими на тыквы пышными рукавами и измятыми проволочными крыльями, обтянутыми золотой сеткой. – Жаль, что ты проиграла спор. Было бы забавно посмотреть на Мажора в платье и с короной, – проговорила подруга, демонстрируя нечто кружевное грязно-белого цвета. – Теперь корону придется нацепить мне. Стоит представить, как я встану перед толпой и выдам пламенную тираду, что Форстад – истинное сосредоточие достоинств, буквально не парень, а ходячий слиток чистейшего золота, сразу хочется заново простудиться и весь праздник проваляться в лазарете с той самой книгой в кожаной обложке, замаскированной под учебник по высшей магии. На двери зазвенел колокольчик. Невольно я оглянулась и увидела входящего в лавку Брокса в компании Марлис Нави-эрн. На рукавах у сладкой парочки были повязаны зеленые ленты патрульных. Не сговариваясь, мы с подругой нырнули за стойку с нарядами и пригнулись.