– Другими словами, ты заменял сваху и выставлял новым подружкам оценки за умение вязать шарфики? – Я присутствовал из мужской солидарности, – поправил он. – И понятия не имел, что девушки возьмут с собой подружку. Полагаю, что из женской солидарности. Помнишь Нину? – Какую еще Нину? – сузила я глаза и, давая понять, что он вообще не делал лучше, многозначительно скрестила руки на груди. Красноречивый жест Илая не смутил, более того, он не испугался пояснить: – Которая с пуговицей. – Тина. – В смысле, тина? Болотная? – искренне озадачился он. – Ту, которая с пуговицей, звали Тиной. – Точно! – Илай щелкнул пальцами, и в разные стороны брызнули золотистые магические искры. – В таверну мы прихватили Тину для Дживса, но еда его заинтересовала больше. – А на коленки она к тебе плюхнулась от отчаяния, что наш клоун больше любит пожрать, чем блондинок, – с издевкой припомнила я поездку в карете. – Ты сам веришь в ересь, которую несешь, фея любви? – Принцесса, правда зачастую звучит полным бредом. – Серьезно, принцесса? – В общем, извинения ты принимать не хочешь, – заключил Илай. – Ты так странно извиняешься, что сразу не разберешь! Но спасибо, что прислал Бади. Он, по крайней мере, молчал и не хохотал, как припадочный, пока я высказывалась. – Тактический ход оценила? – Так себе хитрость. Легче не стало. Вдруг он сжал мой подбородок пальцами, нагнулся и поцеловал. От уверенного, даже нахального прикосновения губ я перестала дышать, разучилась моргать и совершенно точно забыла, как мыслить трезво. Этакая безмозглая, обезоруженная ведьма. – А теперь? – прошептал он, всматриваясь в мое лицо. – Уже меньше злишься? – Вот еще… – с трудом ответила я. – Хорошо, потому что мне нравится тебя целовать. Самым сложным этим вечером оказалось выставить его за дверь. Глубоко за полночь. С лопатой в обнимку. Глава 8 Дурные знаки Время кружилось в сумасшедшем танце. Оттепель сменилась морозами, ясная погода – снегопадами. Верным пажам Форстада надоело спрашивать, не имеется ли у меня компромата на их лучшего друга, и они почти перестали вздрагивать, когда мы вместе входили в столовую. Наступило время первого в полугодии квеста. Ранним утром, сонная, растрепанная и совершенно не готовая общаться с миром, прижимая к животу корзинку с косметическими флакончиками, я вышла из комнаты. Только хотела широко зевнуть, как захлопнула рот и громко выругалась, не жалея эпитетов. Пока окрестности академии сковывала непроглядная темнота, замок утопал в полумраке притушенных ламп, а все нормальные адепты спокойно дрыхли, какой-то альтернативно одаренный вандал подкрался к моей комнате и вдохновенно занялся «наскальной живописью». Дверь была разрисована непонятными символами! Не понимаю, отправлять записки теперь немодно, что ли? Утро было потрачено на помывку двери под молитвы академическим богам, чтобы смотритель не надумал проверить общежитское имущество, пока наша команда будет покорять лабиринт. Ядреная краска намертво въелась в дерево. Алхимическая оттирка оказалась бесполезной, только по коридору разнесся подозрительный душок, недвусмысленно намекающий, что в комнате за поворотом случилась какая-то дрянь. Побледнеть, но не исчезнуть, символы заставила магия. Я пропустила завтрак, получила пяток кричащих «приветиков» от друзей и на квест собиралась с проворностью боевого мага-новобранца перед построением. Выскочив из комнаты, бросила последний взгляд на разрисованную дверь и пригрозила неизвестному художнику: – Найду и отправлю за грань! До подземелья добиралась бегом, совершенно не стесняясь прибавлять скорости в длинных переходах между корпусами. Когда я влетела в гулкий зал с колоннами, инструктаж, призывающий адептов быть к друг другу терпимее, не избивать наблюдателей и не громить лабиринты, закончился. Шла жеребьевка. Первая из команд выбирала квест-комнату. После каникул адептов перетасовали, состав многих шестерок изменился, и народ заметно нервничал. Впрочем, перед проверочными испытаниями первогодки всегда находились в ажитации. С каменным лицом, будто все время стояла позади, я пристроилась за спинами друзей и сделала вид, что не замечаю недовольного взгляда Армаса, проткнувшего дыру где-то в районе моего лба. Подозреваю, что с начала учебного полугодия тиран высшей магии мучился от бессонницы, потому всегда пребывал в отвратительном расположении духа. Особенно по утрам. Илай оглянулся через плечо, увидел меня и тихо спросил: – Что случилось? – Спасалась от штрафа за порчу двери. – Дверь, что ли, выбила? – Удивительно, как ему хватило сил сдержать смешок. – Разрисовали. – Не сумела отмыть? – громким шепотом посочувствовала Тильда. В начале месяца братья из тайного общества испоганили подруге дверь, а вредный старик-смотритель заявил в духе постулатов нашей команды: кто в комнате живет, тот за целостность имущества и отвечает. Никакой гибкости! Она спорила до хрипоты, обещала пожаловаться в ректорат, но в итоге осталась должна академии – уму непостижимо сколько! – целых четыре сорима. Подозреваю, сумма штрафа была записана в личную грамоту, как раз над пометкой об участии в общественной деятельности. Поди, пока не оплатит, не отдадут диплом. – Другими словами, команда нервничала, а ты отчищала дверь? – вдруг надумал прочитать прочувственную нотацию Брокс. Противореча пламенному утверждению капитана, с возмутительно индифферентным видом Дживс широко зевнул, поленившись вытащить из карманов руки, чтобы прикрыть раззявленный рот. – Ну да, смотрю, все издергались, – хмыкнула я. Пока кэп обиженно соображал, чем ответить, чтобы наверняка задеть ехидную ведьму, подошла наша очередь выбирать лабиринт. Мы направились к Армасу. – Инструкции все слышали? – строго вопросил он. Никто не подал голос. Злопамятный тиран любил самого болтливого одарить обременяющим поручением. Бросишь словцо, которое не понравится магистру, и два долгожданных выходных просидишь над каким-нибудь охранным амулетом, ревущим голосом рейнсверской летающей коровы. – Сами выберете лабиринт или мне потрясти? – поторопил Армас. – Предоставляете дополнительный сервис, магистр? – хмыкнул Илай, с нахальной ухмылкой встречая ледяной взгляд отцовского воспитанника. На скулах Армаса заходили желваки. – Я капитан! – заявил Брокс, вклиниваясь в молчаливое противостояние. – Я выберу! Не сводя глаз с Форстада, выразительным жестом куратор встряхнул шар. В туманной глубине высветился тринадцатый номер. В голову мне пришла ехидная мыслишка, что мы все время оказывались в одном и том же лабиринте. Проще сразу его застолбить за нашей командой и не терять время на жеребьевку. – Удачи, – магистр кивнул в сторону нужной двери. – Друг, ты чего на него снова взъелся? – тихо спросил Дживс, когда мы направились ко входу в лабиринт. – Тебе показалось, – сухо отозвался Илай и вдруг положил теплую ладонь мне между лопаток. От неожиданности я едва не споткнулась, украдкой оглянулась через плечо. Стало ясно, что посмотреть исподтишка все равно не удалось: Армас провожал нас пристальным взглядом. Точно придумает на выходные какую-нибудь работу на благо академии! Мы вошли в знакомую комнату с деревянными полами, каменными стенами и высокой подставкой с магическими песочными часами. – Так! Команда, внимание! – едва закрылась дверь, вдруг хлопнул в ладоши Брокс, вызвав не коллективное внимание, а скорее изумление. – Как капитан, я обязан контролировать прохождение задания! Помните, самое главное – время! Суетливым движением он полез в карман штанов, вытащил маленькие песочные часы и поставил на ладонь: – Не беспокойся, команда. У нас есть кому следить за временем! – Божечки, а я-то гадала, почему у тебя карман все время оттопырен, – со смешком прокомментировала Тильда неожиданное коленце. – Такого уже насочиняла… – Кэп, переворачивай часы, – скомандовал теряющий терпение Илай. – Хорошо! – решительно кивнул тот и перевернул крошечные часики в своих руках. Оставалось только закатить глаза. – Кретин, – тяжело вздохнула я и шагнула к подставке. – Куда? Мы еще не установили правила поведения в лабиринте! – воскликнул Брокс. – Какие правила? – сморщился Дживс. – Ты не в курсе, может быть, но я-то знаю, что в прошлом году наша новая команда оставила в лабиринте человека. Беззащитную Марлис! И еще избила наблюдателя! – выпалил он, напоминая смертника, решившего перед казнью заложить подельников. – Не бойся, кэп, ты не останешься в лабиринте, – поддержала товарища по команде Матильда. – В крайнем случае уйдешь через портал. – И бить тебя никто не будет, – уверила я. – Не подходи со спины, – коротко посоветовал Бади этим своим веским басом, от которого у любого труса по спине бежали мурашки и начинали дрожать коленки.