– Да, именно его. – Нам объявили, что Флемм забрал документы и просто уехал, – растерянно проговорила я. – Могу я называть вас по имени? – тихо спросила женщина. – Конечно. – Аниса, мой муж мечтал, чтобы сын окончил Дартмурт. Флемминг приложил столько сил, чтобы поступить! Он никогда не ушел бы по собственному желанию. Я прекрасно помнила разговор с Ботаником, случившийся в морозном парке после унизительного ужина с Форстадом-старшим в доме ректора. Он говорил, что вкалывал, как мул, чтобы учиться в Дартмурте бесплатно, поэтому-то меня и поразило его неожиданное, более того, совершенно нелогичное желание забрать документы. – Если вдруг Флемминг с вами свяжется, передайте, что его никто ни в чем не винит. Пусть возвращается домой. Из приличий отказавшись от обеда, в глубокой задумчивости мы засобирались в обратный путь. Подозреваю, не только мне, но и остальным было очевидно, что в этой истории с отчислением Ботаника имелась куча нестыковок. Прежде чем выйти из дома, я оглянулась на провожающих нас женщин: – Госпожа Квинстад, я много раз писала Флемму. Вы получали эти письма? – Письма? – Она явно удивилась и поспешно оглянулась на горничную, похоже, отвечающую за получение почты. – Ничего не было, – уверила та в ответ на вопросительный взгляд. Ладно, допускаю, что одно письмо вполне могло затеряться в потоке академической корреспонденции или не долететь до южного берега, но не все сразу, одно за другим! В голове возникла тревожная мысль: послания вообще уходили из Дартмурта? – Похоже, Ботаник действительно пытался связаться с Ведьмой, – самой первой прервала молчание Тильда. – Думаете, он где-то в академии? – Не в академии, – толкая скрипучую калитку, возразил Илай. – Он в лабиринте. Квест-комнаты являлись воротами в безвременье – изменяемое магическое пространство, откуда можно было выйти или через дверь, или с помощью портала. – Может, Флемм заблудился, когда осенью проводили финальное испытание? – предположила я. – В таком случае, почему академия скрыла это от матери? Видно же, что она совершенно раздавлена. – Представляешь, какой начнется скандал, если кто-нибудь узнает, что в лабиринте пропадают люди, – справедливо рассудила Тильда. – В лабиринте не пропадают люди, – возразил Илай. – Подозреваю, что от него избавились. Я почувствовала, как меняюсь в лице. – За какие заслуги? – Главное, кто, – поправил Бади. Остановившись возле кромки дороги, мы глубокомысленно замолчали… Почтовый ящик по-прежнему стоял на месте и даже обзавелся декором: его облепили нахохленные воробьи. Голые жалкие деревья никуда не делись, как и полчаса назад тянулись ветвями к серому хмурому небу. Накатанная деревенская одноколейка по-прежнему стелилась по земле. Но наемный экипаж вместе с извозчиком, которому мы уже оплатили обратный путь до города, испарился. Я выругалась коротко и емко, выразив общее мнение потерявших дар речи друзей. – Надо было заблокировать ему колеса! – накинулся на меня Форстад. Честное слово, лучше бы голос к нему вообще не возвращался. – Почему ты на меня орешь? – охнула я. – Мы тут все, между прочим, адепты магической академии и вроде как умеем колдовать! Бади вообще из училища боевых магов. – Ты единственная из нас провинциалка из восточных долин! – И что? – В провинциях каждый второй – аферист. – То есть я должна была на глаз определить, что мужик возьмет деньги и сбежит? А вы что, слепые? – Рыбак рыбака видит издалека! – выставил контраргумент Илай. – Божечки, сегодня день народных мудростей? – взвилась я. – Чего сам не заблокировал колеса, гений дедукции? Задним числом, знаешь ли, каждый умен! Неожиданно я поймала себя на том, что в сердцах выпалила любимую поговорку Бринни, которую она использовала по любому удобному случаю, и насупилась. – Это ведь ты зубрила заклятие обездвиживания, – несколько поумерив пыл, проговорил Илай. – Спасибо, что напомнил, – процедила я, делая к нему шаг. – На папеле сработало, сейчас выясню, работает ли на столичных принцессах. – Не-не, Ведьма, подожди колдовать! – не побоялась вступиться за обидчика Тильда. – Будь рациональной. Понимаю, заморозить папеля – он весит мало, но кто потащит обездвиженного Мажора? Вопрос повис в воздухе. Сама от себя не ожидая, я зачем-то покосилась на Бади. Тот мгновенно засек оценивающий взгляд и выразительно покачал головой, мол, мои закорки вообще не вариант. – Здесь оставим, – буркнула я. – Дамы, вас не смущает тот факт, что я прекрасно вас слышу? – проворчал Илай. – Радуйся, что слышишь, – немедленно парировала Тильда. – Значит, со слухом полный порядок. Тут я вспомнила, что обижать Форстада чревато, ему еще билеты на воздушное судно покупать, и решительно оскорбилась первой: – Что вы все на меня накинулись? Даже Джер! – Я молчал, – не согласился тот с откровенным поклепом. – Сейчас вернусь в дом и спрошу, как нам добраться до деревни, – буркнула я. – В деревне наверняка есть извозчик. Но беспокоить женщин не пришлось. Из-за поворота выехала подвода, запряженная понурой старой лошадью. Управлял раздолбанным деревенским транспортом седой старик в стеганой безрукавке. – О! Междугородний дилижанс приближается! – просияла я. – Эден, ты шутишь? – воскликнул Илай и издал нарочитый вздох: – Конечно же, ты не шутишь! Не понимаю, почему я каждый раз так сильно удивляюсь. – Де-душ-ка! – Не слушая причитаний столичной принцессы, я бросила саквояж с корзинкой на землю и ринулась навстречу подводе. Если честно, руками размахивала, как потерпевшая, будто бы старичок мог не заметить скачущую по дороге полоумную девицу. Он дернул поводья, заставляя лошадку остановиться, сощурил выцветшие глаза. – Вы в деревню? – тяжело дыша, спросила я. – Да, – кивнул он. – Может, подвезете? Извозчик взял деньги и сбежал, а мы сами не местные… Очень оригинально, Аниса! Сами мы не местные, помогите, чем cможете. – Только нас четверо, – кивнула я в сторону голых кустов, откуда за переговорами с нескрываемым подозрением следила троица городских «цветочков». – Возьмете? – Да, – дернул головой старик, мол, садитесь, все равно по пути. – Спасибо, дедушка! – от души поблагодарила я. – Вы наш спаситель! Видеть лицо белобрысого аристократа в тот момент, когда он забирался в устеленную пыльной соломой подводу, было бесценно. Совершенно точно Илай не считал деда спасителем и воспринял поездку как наказание, посланное высшими силами за все совершенные в жизни грешки. Казалось, что сейчас он скорбно опустит голову и загробным голосом призовет: «Помолимся!» И мы устроим групповое воззвание академическим богам, раз уж не выпадало случая устроить групповых чтений постулатов мироустройства. – Расслабься, котик, – осторожно улыбнулась я, отряхивая Илаю перепачканный рукав дорогущего пальто. – Каждый раз, когда я расслабляюсь, – процедил Форстад, раздраженно сбрасывая мою руку, – то нахожу себя или прыгающим из окна общаги, или под койкой в лазарете, или вообще на соломенной подстилке в телеге. – Все, как у котов, – заметила Тильда. – Еще чуток, и начнешь ловить мышей. – Очкастая! – предупреждающе процедил тот. – Ничего, можешь обзываться, – изобразила насмешница печальный вздох. – Коты всегда бьют хвостом, когда их гладят против шерсти. – Потише, а то нас высадят! – прошипела я, покосившись на старика. Впрочем, добрый дедок не обращал внимания на препирательства неспокойных пассажиров. В конечном итоге тряска и однотонные пейзажи по-осеннему унылых окрестностей начали меня усыплять. Держать глаза открытыми с каждой секундой становилось труднее, скрип подводы и резкие недовольные замечания друзей постепенно отдалялись. Я не поняла, в какой момент провалилась в глубокий сон без сновидений… – Эй, девушка, просыпайся! – Кто-то тряс меня за плечо. Плохо соображая, я несколько раз моргнула, села, сонно огляделась по сторонам и мгновенно, как по щелчку пальцев, очухалась. Во-первых, вокруг смеркалось, хотя до ближайшей к особнячку Квинстадов деревни было всего полчаса пути. Во-вторых, деревни тоже не нашлось. Мы стояли на съезде к ферме, видневшейся в конце вспаханного поля с покосившимся ободранным чучелом. – Где мы? – охнула я. В голову пришла дурацкая мысль, что сегодня нашей столичной принцессе нечеловечески «везет»: только расслабился в подводе, как попал в сельскую глушь почти у грани с Рейнсвером. Честное слово, лучше бы нас высадили. – Приехали! – очень громко пояснил дед и тем самым разбудил остальных. Пытаясь осознать, что пора здороваться с миром, даже если очень хочется спросонья на этот мир нарычать, друзья начали потягиваться. Вернее, Форстад попытался потянуться, да так и замер, словно у него случился прострел в спине. – Дед, ты куда нас привез? – Ага, – невпопад согласился старик и махнул рукой в сторону темной домины. – Вон моя ферма. Дальше не еду.