Неожиданно Ботаник принял предсказание в качестве инструкции к действию и, присев, засюсюкал папелю, страшно заинтересовавшемуся пыльным углом. – Песик, иди-ка сюда… Буся несколько обалдел от фамильярности и хрипло тявкнул. – Ладно, не иди. – Флемм выпрямился. – Но далеко от меня не отбегай. – Хочешь, я его навсегда подарю? – не преминула предложить я, надеясь под шумок сплавить «пятнистую сволочь, которая не хотела теряться». – Соглашайся, пока отдаю бесплатно. – Нет. – Ты, может, еще подумай? – настаивала я. – Разговор окончен, – отрезал он. Для последней части нашего плана выбрали единственную аудиторию, где стояла мебель. В книжке Армаса говорилось, что для раздвоения сознания маг должен был принять удобную позу и расслабиться, а, на мой взгляд, холодный пол никак не способствовал умиротворению. Сжав в кулаке половинку найденного мела, я уселась на крепкий стул с высокой спинкой, закрыла глаза, сделала глубокий вздох и попыталась, что называется, отрешиться от мира. Еще автор шедевра ментальной магии советовал сосредоточиться на слове, которое называл «тетивой». Мол, мысленно произносишь, и сознание вылетает из тела, как стрела из лука… – Представляй себя перышком, – посоветовала пифия, мешая отрешению, и заработала злобный взгляд. Только я настроилась, как под лопаткой зачесалось. Когда где-то зудит, представлять себя перышком, облачком и вообще невесомой вещью было исключительно сложно. Почесалась, поглубже вздохнула… Буся тявкнул. – Да чтоб тебя! – рявкнула я, испугав абсолютно всех, в том числе и демона. – Не получается? – сочувственно уточнила Клара. – Ведьма, говорят, что в транс лучше всего входить под шаманские песни, – припомнил Ботаник. – Хочешь, споем? – Вы еще спляшите, – буркнула я. – Я знаю, что делать! – Клара от радости хлопнула в ладоши. – Ударим ее по голове! Надеюсь, она советовала не по собственному опыту. – Думаешь, поможет? – вполне серьезно спросил Ботаник и даже начал оглядываться в поисках удобной биты. По всему выходило, что огреть меня можно было исключительно стулом. – Думаю, что после этого спасать станет некого! – вызверилась я. – Возьмите папеля и выйдите в коридор! Как ни странно, спорить они не стали. Кое-как выловили рейнсверскую болонку и тихонечко закрыли за собой дверь. Я снова уселась, поерзала на стуле, на всякий случай почесала спину – заранее, так сказать, но сиденье вдруг показалось неудобным. В общем, сделала кучу суетливых движений, совершенно не приблизивших меня к вожделенному раздвоению. Пришлось встать, чтобы ничего не отвлекало от вхождения в транс. Я прикрыла глаза и мысленно внушительным голосом приказала: «Вытолкни!» Слово «тетива» не сработало. По всей видимости, внушение на подсознание не действовало. Возможно, следовало подобрать какой-нибудь другой «выстреливающий» приказ. – Пни! – провозгласила громко, зачем-то задирая кулак с мелом над головой, словно рассчитывала подскочить, как пружинистый папель, и проломить собою потолок. – Выгони! Возношусь! Ботинок! Божечки, при чем здесь ботинок? Дверь приоткрылась, заглянул Ботаник: – Звала? – Если ты не ботинок, то поди вон! – огрызнулась я. – Спроси ее, может, все-таки по голове стукнуть? – из коридора громко зашептала пифия. – Я готова, если что… Не сомневаюсь, что с моим «везением» после дружеского удара по макушке сама превращусь в прорицательницу и начну одаривать ценными советами всех, кто готов им внимать. Или же просто до конца жизни останусь смеющейся без причины дурочкой. Поймав выразительно-недобрый взгляд, Флемминг быстренько втянулся в коридор. За неплотно прикрытой дверью прозвучал его голос: – Лучше ее не злить. «Вот именно! Не бесите добрую колдунью, иначе она превратится в злую ведьму!» – раздосадованно подумала я… и с этой мыслью влетела в подземелье Дартмурта. Видимо, с самого начала стоило не расслабляться, а приходить в страшное раздражение. На каменном полу горела магическая лампа, но тусклое мерцание не справлялось с густой наступающей темнотой. В островке света стояла вся команда, кроме Коэла. По всей видимости, его на разговор не позвали. Обстановка казалась гнетущей. Похоже, ребята спорили, возможно, сильно ругались, и я переместилась в тот момент, когда в разговоре наступила долгая тяжелая пауза. Их застывшие в напряженных позах фигуры окружали световые контуры: яркий и радужный у Илая, ровный и четкий у Бади. Свечение Тильды выглядело тоньше, тусклее, а у Дживса оно было практически незаметно. Я не стала терять время – до друзей не достучаться, а кусочек мела начал крошиться прямо в руке. Не придумав других вариантов, решила начертать послание на полу, но едва начала выводить литеры, как Дживс прервал затянувшееся молчание: – Форстад, скажу тебе честно: предложи мне кто-нибудь смотаться отсюда, я в тот же день собрал бы дорожной сундук. Уверен, Эден свалила. – Ты не знаешь Ведьму, – возразила Тильда. – Она никогда не уедет в Эртонию. Она ненавидит эртонский язык. – Железный аргумент, – язвительно прокомментировал Дин. – То есть, если она не знает эртонский язык, значит, заперта в лабиринте. Не слушай, Аниса! У тебя есть дело поважнее. Но все-таки… какая же Дживс парнокопытная образина! Мел на глазах крошился и таял, линии выходили нечеткие. И когда половинка грифеля превратилась в пыль, на полу растянулась неровная неразборчивая строчка, словно написанная неумелым ребенком: «Мы в замке, финал». Хотела, называется, оставить послание без двусмысленностей. Да лабиринт, нарисованный пифией на двери ректора, по сравнению с моим птичьим языком – гимн логике! – Вы как знаете, а я умываю руки, – проговорил Дживс. – Мне никто не предлагал перевестись в академию за границей, поэтому очень не хочется вылететь из Дартмурта. – Дин, я думал, что мы друзья, – проговорил Илай хрипловатым, словно сорванным голосом. – Мы не друзья, Форстад. – Он нехорошо усмехнулся. – Я всего лишь сын твоего бывшего камердинера. Не вытаскивая рук из карманов штанов, Дин повернулся к команде спиной и по-особенному смачно наступил ботинком на мой «шедевр» напольной живописи. Возможно, литеры не успели проявиться или их просто не заметили. Не зная, каким образом привлечь внимание к посланию, я слегка толкнула парня. К моему огромному изумлению, он отскочил на пару шагов, с трудом удержал равновесие и завопил: – Какого демона?! – Эй, парни! – вдруг позвала Тильда. – Смотрите, там, на полу… Секундой позже подземелье исчезло, вновь появилась безлюдная аудитория с пустыми столами и черной гладью грифельной доски на стене. Оказалось, что Флемм тряс меня за плечи, пытаясь вернуть назад. От резкого слияния тела и духа я выгнулась, навалилась на приятеля всем весом. – Ты не возвращалась кучу времени! С ума сошла? – заорал Ботаник с перекошенным от страха лицом. – Не падать! Падать вообще не хотелось, но в глазах потемнело, в груди ломило, а колени предательски подгибались. Как подкошенная, я рухнула на стул и сильно пожалела, что не прилегла на пол – комната вертелась сумасшедшей каруселью. – Хоть скажи, удалось? – с надеждой спросил Ботаник. – Да, – перевела я дыхание и, похлопав себя по щекам, чтобы прийти в сознание, быстро рассказала о том, что случилось в подземелье. – Мы должны торопиться. Идем в кабинет высшей магии. Коридоры спящего замка походили на лабиринты: проходы перегораживали стены, которых в реальности не было, исчезли некоторые кабинеты, пропала пара очень нужных лестниц, ведущих на факультет алхимии и общей магии. Очевидно, создатели старались ограничить будущих хранителей в передвижениях, чтобы те не потратили время на бессмысленные метания по замку. Неожиданно папель, уютно устроившийся на руках Флемма, заскулил и заерзал. Замок вздрогнул. Показалось, что по каменным стенам прошла судорога. Мы с опаской остановились, прислушиваясь к тишине. Что-то неуловимо изменилось. – Что случилось? – тихо, словно боясь говорить в голос, вымолвил Ботаник. – Кажется, замок проснулся, – предположила я и, боясь поверить в чудо, щелкнула пальцами. В воздухе рассыпались ярко-золотые искры. Магия вернулась. – Им удалось! – охнул Флемм. Он засунул под мышку «болонку», схватил за руку пифию и галопом понесся в учебный корпус. Не ожидала я такой прыти! Подхватив длинный разодранный подол, бросилась догонять друзей, чтобы случайно не потеряться где-нибудь между этажами, так разогналась, что сумела их обогнать. А лабиринт менялся на глазах: плавно вырастали стены, в одних местах исчезали окна, в других – появлялись. В воздухе вспыхнула яркая точка, и с молниеносной скоростью развернулся знакомый светящийся свиток с комментариями от создателей. – Квест начался! – оглянулась я через плечо и обнаружила, что осталась совершенно одна. Ни Ботаника, ни пифии, ни папеля – лишь пустой коридор учебного корпуса. Видимо, с началом «испытания» их перетащило в другое место. Хотелось верить, что парочку не разделили. За папеля было не страшно, эта пятнистая сволочь никогда не потеряется. В прошлый раз мне дали номер аудитории, в которой находилась схема замка, и на ней светились точки, обозначавшие участников испытания. Если знать, где все находятся, легче собраться! Но планы нарушил страшный грохот. Стена, отгородившая коридор от лестницы на второй этаж, рухнула, заставив меня опасливо отступить. Облако резко осело, воздух очистился. Армас аккуратно перешагнул через горку раздробленного камня и направился в мою сторону. – Верден… – оцепенела я, осознавая, что лабиринт пробудил ото сна магистр, а не Илай. – Мне нравится, как ты называешь меня по имени, – усмехнулся он. Ведь Клара предупреждала, что, если позвать демона, тот обязательно отзовется! Я инстинктивно вскинула руки для удара и немедленно получила хлестким заклятием по этим самым рукам. По пальцам словно стеганули невидимой плетью или резко ударили длинной линейкой, как любил делать учитель чистописания в младшей школе. Бах! И больше не хочется ни марать листы, ни прикасаться к самописному перу. От боли на глаза навернулись слезы. Армас встал на расстоянии жалких пяти шагов, но достаточном для магической дуэли, словно действительно собирался предложить именно благородный колдовской бой. Инстинкты вопили, что следовало бежать, но я не шелохнулась. Причинить реальный вред магистру высшей магии адептка-первокурсница вряд ли была способна. Оставалось следовать главному постулату самообороны: ударь и беги. Но ведь для начала следовало ударить. Какая малость! Надеюсь, он не прикончит меня раньше. – Выглядишь паршиво, но провинциальная сирота знает, как цепляться за жизнь. Я прав? – произнес он. А ты, Верден, выглядишь очень хорошо: физиономия лощеная, цвет лица здоровый, прическа волосок к волоску. Стену разрушил, а не растрепалась. Пиджачок сидит превосходно, воротничок рубашки сияет чистотой, сразу видно, что ты не бродил много дней по изнанке в поисках спасения. – Никогда не сдаешься, верно? – продолжил он. «Верден, задавать риторические вопросы жертве – дурной тон», – промолчала я, но, подозреваю, язвительный комментарий едва ли не засветился у меня на лбу, как звезда. Впрочем, Армас «звезд» не замечал и продолжил говорить как бы со мной, но по факту с сами собой. – Рассказать, как я узнал, где ты прячешься? Зачем? И без умников догадываюсь, что заложил Коэл Брокс. Хорошо, он не знал, что Ботаник с пифией тоже ищут спасения из смертельной ловушки.