Справедливый вопрос. — Поберегись! — возвестил Френсис и сделал вид, будто выплескивает на улицу ведро, очевидно с фекалиями. — Не промахнись! — отозвались переулки. — Фуууу! — вякнула Валери. Рейтинг Френсиса упал на пару пунктов. — Эх, надо было его предупредить, что козочка Шнуки не любит сортиров и не интересуется шотландской гигиеной, — шепнула я Эмме. — Она вылила на себя сегодня утром ведро парфюма, — хихикнула Эмма. — У нас в гостиной воняет как в парижском борделе. — Интересно, — пробормотала я. — Ты думаешь? — Откуда тебе знать, как пахнет во французском борделе? Очень любопытно. Валери что-то уловила из нашего диалога и бросила на нас презрительный взгляд. — Tu saigne a la main,[9] — сообщила она. — Я бы бить остогошна. Нельзя, штобы ты поймаль отгавление в кговь. — Заражение крови, — поправила Эмма. — Я и говогить: отгавление кгови. И Валери отошла от меня на безопасное расстояние. У меня кровь? Вот черт, я расчесала рану на руке! Эмма протянула мне носовой платок. Мы прошли дальше за Френсисом, Валери и семью другими туристами в следующее помещение. — Наше пари! — пропела Камилла и указала на целую гору плюшевых игрушек. Нам была поведана история девочки-призрака, прозвучали сочувственные «Ах!». Происхождение трех туристок по-прежнему оставалось загадкой. — Бинго! — вдруг взвизгнула Камилла, совершенно разрушив всю траурность момента. — Дракон! Там лежит дракон! Я иду в кино, вы приглашаете! Мы с Эммой громко рассмеялись. Френсис шикнул и выгнал нас в соседнее помещение. Это был бывший скотный двор вместе со скотобойней. Стоило нам туда войти, мою руку стало колоть еще сильнее. Как бы не расчесать рану еще хуже! — Жуть, — констатировала я. — Эти тупики — самое нечистое место во всей Шотландии, — подхватила Камилла. — Одна только чумная девочка чего стоит. Сплошной негатив. — Да я не об этом, — возразила я. — Мне не нравится, что Каллам раздобыл телефон Эммы. — Ах это! Да, жутковато, — согласилась Камилла. — Ну, отлично, — огорчилась Эмма. — Теперь я боюсь читать его сообщение. — И это ты еще не знаешь, что он пишет, — невозмутимо заметила Камилла. — А у тебя-то откуда его номер? Ты же его сохранила под его именем! — заметила я. Эмма покраснела. — Джордж, — призналась она с пылающими щеками. — Ты просила Джорджа достать тебе номер Каллама? — переспросила я и отошла в сторону, пропуская одну из туристок. — Каллам приглашает меня пойти с ним в кафе съесть мороженого, — сообщила Эмма, прочитав сообщение. — Я тоже хочу мороженого, — заныла я. — А я больше никакого мороженого не хочу, я здесь и так замерзла, — отвечала Камилла, хмурясь. — Ах, я и забыла, — проворковала Эмма. — Элли же у нас фанатка школьных десертов! — И что? — Я кисло улыбнулась. — В школе хорошо кормят. А десерты вкуснее всего. На самом деле мне просто хотелось убраться отсюда побыстрее. Эти стены на меня давили. Турист, тот что из молодой парочки, задел меня плечом, и я натолкнулась на стену. Он извинился по-немецки. Так, с этими понятно. — Будет вам мороженое, — пообещала Эмма. — Мама мне специально для этого дала денег. Я взглянула на стену. Кровь. Я испачкала кровью белую известку. Я стала тереть пальцами пятно и размазала его еще больше. Да что ж такое! И платком не сотрешь, только грязь разводится. И прямо тут какие-то знаки на стене. Пришлось плюнуть на еще чистый кончик платка и потереть. Красный цвет слегка побледнел. Потерла еще, пока не остались одни розоватые разводы. Только тогда я заметила, что никаких знаков на стене нет — исчезли. Халтура, а не настенная живопись! Я смяла платок и уже собралась идти дальше. — Что вы делаете?! — резкий окрик Френсиса заставил меня вздрогнуть. — Немедленно уберите это, иначе вам придется покинуть Тупик. Я спешно сунула платок в карман. Однако экскурсовод обращался совсем не ко мне, и не к Эмме, которая, побледнев, спрятала мобильный за спину. Френсис говорил с американцами. Пожилой джентльмен держал в руке крошечную цифровую камеру, которую никто прежде не замечал. Теперь он с недовольным видом сунул ее в карман. До конца экскурсии Френсис больше не был так любезен и мил. Последние помещения он представил уже своим обычным голосом, кратко и отрывисто. С одной Валери он попрощался сердечно, поцеловав ей руку. Мою мазню на стене, к счастью, не заметил. Неудавшееся похищение — Этот Френсис, случайно, не всучил тебе свой номер телефона? — поинтересовалась Эмма у Валери, облизывая рожок с малиновой страчателлой. — На самом деле он зваться Даниэль, — отвечала француженка. — Тебе надо? — Валери протянула Эмме записку с телефоном. — Да ладно, — опешила Эмма. — Он на тебя запал. Нас он и не заметил. — Она подмигнула нам с Камиллой: — И хорошо, иначе я не смогла бы ответить Калламу. Мы сидели на скамейке в верхней части Принсес-стрит-гарденс. Подземелья — сущий холодильник, а здесь, наверху, было тепло, солнечно, и мороженое пришлось кстати. — Ну, нет так нет. — Валери смяла бумажку и выбросила ее в урну. — Валери! — возопила Камилла. — Ты же кадрила его все экскурсию. Я думала, он тебе нравится. — Пфф! — фыркнула Валери и отправила недоеденное мороженое вслед за запиской. — Я хотеть, если вообще, вот такой мужчина, — и она кивнула в сторону улицы, которая проходила у подножия Эдинбургского замка и вела прямо к нашей скамейке. Мы сразу поняли, кого она имеет в виду, хотя он был на улице не один. Такой экземпляр выделяется из толпы. И встречается не часто. Таких увидишь разве что в кино. Высок ростом, мускулист, белокур, волосы сверкают на солнце как корона из золота. Наш завхоз отдыхает. Лиам Хемсворт[10] тоже. Алекс Петтифер…[11] ну, Петтифер, с моей точки зрения, никогда не отдыхает, но этот на улице и его бы переплюнул. Хотя Петтифер постарше будет. А этому сколько? Девятнадцать? Двадцать? И этот тип направлялся в нашу сторону! Мы таращились на него, открыв рты. А он и вправду остановился прямо перед нами! Даже Валери онемела. — Кто из вас открыл Врата? — произнес он, едва остановившись. Голос у него был глубокий, проникновенный. Я слушала его, не в силах ответить ни слова. Я была почти без сознания. — Кто открыл Врата? — повторил он, не услышав ответа. — Врата! — нетерпеливо еще раз выговорил он, с каждым звуком предрекая что-то недоброе. О чем он говорит? Эмма первой пришла в себя. — Вы что-то путаете… — начала было она. Но ее перебила Валери. — Я открыль! — объявила она вдруг. Все его внимание тут же переключилось на француженку. А мне стало вдруг так жутко, холод побежал по спине. С этим парнем шутки явно плохи! Френсис-Даниэль Пул рядом с ним — плюшевый медведь. С этим никакой фокус не пройдет. Валери, дурочка, не понимает. Лыбится ему и глазки строит. Его телефон она бы не выбросила, готова поспорить. Недолго думая, парень подхватил Валери под руку, довольно жестко и резко, надо сказать, и повлек за собой туда, откуда пришел. — Эй, секундочку! — возмутилась Камилла и тоже швырнула свое мороженое в урну. Мы устремились было за ними, но у этого типа скорость была какая-то нечеловеческая. Мы только видели, как он мчится с Валери в сторону замка — и вдруг он юркнул в один из переулков и исчез. А вместе с ним и Валери. Пропали, как сквозь землю провалились. И пяти секунд не прошло. Преследовать их не было смысла. Камилла, единственная, кто сумела среагировать и попробовала бежать за ними, вернулась к нам ни с чем. — Ущипните меня, — проговорила Камилла растерянно. — Это был сон, или этот Крис Хемсворт[12] только что угнал Шнуки? — Сон, — ответила я. — Это был не Крис Хемсворт. Это был… — …очередной «банан», — выдохнула Эмма.