Он постарался незаметно подойти ближе и нагнуться к земле. — Молодой человек! — раздало сразу со стороны других охотниц за белой пушистой шкуркой. — Нашлась? — Нет! — крикнул он в ответ. — Куст большой, посмотрю, может под ним спряталась! — и шепотом добавил под этот самый куст. — Катерина Ивановна, с вами все в порядке? — В полном, — под кусом зашуршало, показалась измазанная кошачья мордочка; видно, неловкая кошечка не вписалась в поворот и проехалась по свежей земле, — что за чокнутые бабы? — спросила Катерина подозрительно, — почему они напали? Ты что, с ними заодно? Уже единожды раскрытый за сегодня агент дергалась от каждого шороха и с подозрением косила глазом, готовая при любой опасности скрыться в густой зелени. — Тише, — Феликс приложил палец к губам, — никто на вас не напал. Они вас приняли за бездомную и хотят спасти. — Что?! — зеленые глаза позеленели пуще прежнего. — Очень, кстати, неплохие условия предлагают. И шипите тише, нас могут услышать! Вон одна уже смотрит в нашу сторону. — Она пялится на твою задницу! — Зачем? — Не знаю, — саркастично ответила Катерина, — может, сочла тебя бездомным и хочет спасти? Забрать с собой, откормить отменной вырезкой и наконец выяснить, сколько у тебя сантиметров? Кошачьи глазищи сверкали из-под куста новогодними лампочками, периодически яростно мигая. — Ты чем вообще занимался? — продолжала она. — Я тебя оставила на пять минут, а ты успел трех бабок подцепить! Трех! — почему-то именно количество кружащих по гостиничному палисадничку дам вызвало у кошки особое возмущение. О том, что изначально «подцепила» их обаятельная и пушистенькая Катерина Ивановна, Феликс решил не заикаться. Зеленое пламя бешено горело и без дополнительных дров в виде подобных уточнений. — Вы уверены, что прям пялится на меня? — попробовал Феликс увести беседу в более безопасную сторону. — Да! — фыркнула секретный агент, — я кое-что понимаю в задах и женщинах. — Супер, — прошептал Феликс. Кошка даже ротик приоткрыла от удивления. — Тебе еще и нравится? Извращенец! — Если все смотрят на меня, как вы утверждаете, — он постарался незаметно снять с плеча переноску, — то вас не заметят. Полезайте внутрь и рвем когти, как вы выражаетесь. Катерина развернула в стороны ушки. Беленькие, с шерсткой на кончиках такой короткой и тоненькой, что она почти сходила на нет и ушки казались трогательно розовыми, как и её маленький влажный носик. Она повела ими снова. Что она услышала, Феликс не знал. Рядом всё также шумела дорога, вокруг всё также перекрикивались дамы из поисково-спасательного отряда. Катерина, и без того чумазая, пригнулась к земле, всматриваясь в глубину куста. Феликс демонстративно расстегнул молнию на переноске. Кошка отвернулась в сторону. — Да ты тут, — прошептала она, — как рок звезда на сцене. Ещё и с переноской наперевес. Давай лучше так. Ты отвлекаешь этих полоумных, я даю дёру. Встречаемся вон за тем углом. Феликс всмотрелся в указанный угол — до него было метров двести по открытой площадке, переполненной туристами, прохожими и детьми. — Нет, — категорически отверг он предложение, — вдруг с вами что-то случится. Вы же такая... — Какая? — кошка резко обернулась и угрожающе прижала ушки к голове, из пасти показались самые кончики белых клычков. — Маленькая, — вздохнул стажер, — и миленькая. Вас обязательно будут спасать. Не они, — он едва заметно кивнул в сторону, — так другие. Вы себя-то видели со стороны? — Не очень, — буркнула Катерина, — что, все так плохо? — Не знаю, каким вы были человеком, но кошка из вас вышла очень красивая, — совершенно честно признался Феликс; Катерина приподняла голову, на пыльной кошачьей мордочке четко читалось удивление. Феликс подумал и добавил: — Просто изумительная. Он не ожидал, что комплимент подействует, но это случилось. Секретный агент посетовала на его недалекость, но, в конечном итоге, снизошла до «идиотского плана», основанного на её же предположение в маскулинной мужской обаятельности феликсовых филейных частей тела. — Меня видно, — прошептала она уже из переноски, — тут стенки внутри черные, а я — нет. И ключ возьми, он под барбарисовым кусом. Феликс заглянул внутрь — Катерина забилась в самый конец тесной сумки и, хотя её белая шерстка была довольно серьезно подпорчена в ходе криминально-убегательных мероприятий, местами она умудрилась остаться беленькой. — Сейчас я вас прикрою, — ответил он, поискал глазами ключ. Барбарисовый куст оказался как раз справа. НА него, как оказалось, и косилась Катерина. Он почти сразу увидел краешек пластиковой карточки, вытащил её и спрятал в кармане. — Вы чего это, — раздался голос над самым ухом, — нашли мою девочку? Дама, та самая, у которой потенциально можно было разжиться отменной вырезкой, выглядела обеспокоенной. — Нет, — ответил Феликс, — можете подержать? Он сунул ей в руки свою куртку, снял футболку с рукавами, надетую на тонкую летнюю майку. После чего скомкал и, казалось бы небрежно, а на самом деле — со всеми предосторожностями, засунул снятую футболку в пеструю кошачью переноску. — Жарковато, — пояснил он и протянул руку. — А? — Куртку верните. — Д-да, конечно. Так не видели кошечку? — Вашу? — она кивнула. — Вашу не видел. Кстати, это не ваш автобус уже третий раз сигналит, — обратил он внимание на поредевшую толпу на крыльце, — без вас ведь уедут! — Т-точно! Девочки, на экскурсию! Девочки быстро организовались и направились в сторону автобуса. Судя по обрывкам фраз, долетевшим до Феликса, «белая бедняжка» была признана местной аборигеншей, знающей тут все ходы и выходы, и встреча с ней была для этой тройки вопросом исключительно времени, внимания и наличия в сумочке кружка ароматной колбасы в качестве приманки. Феликс помахал дамам рукой и спешно удалился за ближайший угол, в мрачный и практически лишенный асфальта калининградский двор с детской площадкой по центру. Место для игр и развлечения деткам было, судя по основательным металлическим трубам, лесенкам и остаткам качелей, оборудовано по последней моде, но лет пятьдесят назад. Краска унылого буро-зеленого цвета давно облезла, уступив место ржавчине. Целевая аудитория развлекательного объекта предпочитала развлекаться на детской зоне в торговом центре через дорогу — площадка с единственной уцелевшей лавочкой была пуста. — Катерина Ивановна, — Феликс осторожно поставил сумку с секретным агентом на подгнивающую по краям деревяшку. Судя по отсутствию на сиденье двух досок из пяти, жить лавочке оставалось недолго, но она отчаянно сопротивлялась времени — гнила только вокруг расшатанных гвоздей, местами сохранила краску. Конечно же, буро-зеленую. — Катерина Ивановна, — позвал он еще и открыл переноску. Ответа не было. «Вдруг задохнулась? — запаниковал он, — или...?!» Спешно вытащил скомканную футболку, откинул в сторону. Кошечка сидела в переноске ровно в той позе, в какой он её там видел в последний раз. Только глазки были плотно зажмурены и передние лапки прижаты к розовому носику. Кажется, она не дышала. — Катерина! — вскрикнул Феликс и сунул руку, чтобы достать её. И тут же получил по руке маленькими остренькими когтями. — Эй! — он выдернул руку, на запястье набухали пять крошечных капелек крови. — Вы как? — Я, — послышался из переноски сдавленный хрип, — умираю! Феликс подавил в себе повторное желание сунуть внутрь руку и заглянул. Кошечка сидела в той же позе. Она открыла глаза, но немного — виднелись только узенькие зеленые щелочки, на краешках которых влажно поблескивали слезинки. — Что случилось? — хотелось поскорее её достать наружу и осмотреть. Первое, о чем подумал Феликс, что сам не заметил, как прижал маленькое хрупкое тельце, переломал кости или чего хуже! «Прижал её, — она провела в сумке не более десяти минут — Я, — прохрипела Катерина, — чуть не задохнулась вонью от этой тряпки, болван! Феликс схватил футболку, лежащую рядом с переноской, прижал к лицу. — Но она, — Феликс развернул её и понюхал на всякий случай еще рукава и даже подмышки, — едва пахнет. И ничего не вонь, нормальная туалетная вода. — Оно и видно, — кошка высунулась наружу, осмотрелась и неспешно выбралась на лавочку, — что туалетная. Слезу вышибает как в деревенском сортире в июльский полдень. Она открыла рот, вывалив набок чешуйчатый розовый язычок, посидела так с минуту, ловя «ничем не омрачаемый кислород». После чего скомандовала: — Пойдем уже, и так задержались.