Феликс хотел спросить «Где?», но сразу увидел край небольшой бархатной коробочки за ведром. Крышка на ней съехала вбок, открывая скомканную шелковую ткань — старую, почти истлевшую. В шелке что-то лежало, но времени рассматривать не было. Феликс сунул коробочку во внутренний карман куртки и бросил последний взгляд на залитое алыми каплями ведро. Выглядело, будто над ним только что провели маленькое, но очень кровожадное жертвоприношение. Он сунул тюбик с жертвенной жидкостью на самое дно, прикрыл мятыми листками и рванул за кошкой, стараясь не думать о том, что же обычно бывает в ведрах женских туалетов, если ЭТО — «сойдет». Пассажирская очередь, судя по её отсутствию, успела перекочевать в самолет. У конторки с логотипом авиакомпании стояли две девушки в фирменных пиджачках. На вопрос запыхавшегося Феликса, успел ли он, девушки ответили утвердительно. — Животное — в переноску, — сказала одна из них, отрывая корешок посадочного. — Что? Кошка, то есть, Катерина Ивановна, успела доскакать до стеклянных дверей и теперь сидела перед ними, обернувшись назад. — Животное весь полет должно находиться в переноске, — равнодушно вежливо пояснила девушка. Феликс растерянно посмотрел на сотрудницу авиакомпании. — Хотите, я вам помогу, — вздохнула она, — только кошку сами держите. Феликс поймал её взгляд у себя на плече только теперь понял, что одна из полученных в шкафчике сумок — с сетчатым боком и веселыми картинками — предназначена для перевозки животных, а не багажа. «Теперь ясно, почему такая легкая!» Кошка, сидящая у выхода на посадку, сощурила зеленые глаза и грозно зашипела. — Какая красавица, — восхитились девушки, — с характером она у вас! — Не то слово, — пробормотал Феликс, — давайте лучше я сам. Они посторонились, Феликс бросился к кошке. Та прижалась спиной к стеклянным дверям, выставила вперед пушистые белые лапки, готовая атаковать. — Катерина Ивановна, — зашептал Феликс, склоняясь над сверкающей зеленью «красавицей», — полезайте в переноску. Кошка приподняла верхнюю губу, показывая маленькие остренькие клычки. — Сам лезь, болван! — прорычала она. Девушки, стоящие достаточно близко, чтобы разобрать её слова, заозирались. Вокруг никого не было. Только этот симпатичный парень и пушистая кошечка. — Катерина Ивановна, вас что, другие люди слышат? А как же конспирация? — он подтянул цветастую переноску поближе, кошка глухо зарычала. — Слышат, — подтвердила она, кося красивыми глазами, — но я не полезу! Девушки снова заозирались. — Говорите тогда потише! — испуганно зашептал Феликс, — И что-то кошачье. Мяу, моу, урр? Я сейчас выгляжу как сумасшедший! — Сумасшедший? — кошка зашипела, — До сумасшедшего еще надо дорасти, пока ты выглядишь как обычно, болван болваном! Девушки в форме продолжали прислушиваться к подозрительному любителю домашних животных. Феликс обернулся, улыбнулся и помахал им рукой. — У нас все нормально, мы сейчас! — и вернулся к кошке, которая впечаталась пушистой спинкой в стекло и угрожающе подёргивала лапками при всяком движении Феликса в её сторону, — Катерина! — он поймал яростный блеск в изумрудных глазах и добавил, — Ивановна, нас... вас могут раскрыть! Зинаида сказала... Кошка перебила его свистящим шёпотком: — Знаю я, что она сказала! Нам нельзя разделяться! Артефакт с собой? — Что? — Коробка, болван! Забрал? Феликс тронул рукой куртку в районе сердца. — Да, на месте. — Хорошо, — прошептала кошка, — тогда открывай двери и бежим в самолет! — Как? — Совсем слабоумный? — зашипела она, — брось на них очарование или цецитас. «Cecitas или caecitas? — подумал Феликс и на автомате перевел с латыни как „слепота“», после чего быстро обернулся назад. Девушки на стойке напряженно смотрели на него. Одна замерла с поднятой трубкой в руке. Кажется, что-то услышали. «Сейчас вызовут охрану, — обреченно подумал Феликс, — и никуда мы не полетим! Решили, что я псих или террорист...» — Я не могу, — он развернулся обратно к Катерине, — полезайте в переноску... пожалуйста! Иначе нас отсюда вышвырнут и никто никуда не полетит. Кошка посмотрела на него. Её большие зеленые глаза округлились до идеальных кругляшей, обрамленных тончайшими белыми ресничками. — Ты чей племянник вообще? — подозрительно спросила она, — Откуда взялся? — и совершенно возмущенно, — позор, в Министерство теперь берут даже двоечников, отчисленных с первого курса?? Какой у тебя уровень? Феликс на мгновение прикрыл глаза. Сзади подозрительно зашуршали. Послышался звук женских каблучков. «Уже пришли, — подумал Феликс об охране, — сейчас заберут в отделение, пока выяснят, что ошиблись...» — Никакого, — он открыл глаза и поймал ошарашенный кошачий взгляд, — никакого у меня уровня, я — человек, обычный, не колдун, — прошептал он, — но вы почти угадали. Если мы сейчас не улетим, меня правда отчислят и уволят. Кошка отреагировала интересно. Совершенно человеческой вздох начался с длинного «ооооо» и плавно перешел во вполне себе кошачье разъяренное «оууууууурррррр». Феликс счел услышанное за возглас одобрения и подпихнул переноску вплотную к воющей животине. Животина удвоила громкость и саданула по вражеской руке. Первый раз — без когтей, на предупреждение. — Да что такое?! — воскликнул он в отчаянии, — летим или нет? — Летим-м-м-м, — ответила кошка сквозь мяв, — но-м-м-м я в сум-м-м-ку не полезу-м-м-м-м! Она сложила свои маленькие розовые ушки так, что они прижались к голове, придавая ей поразительное сходство с головой сказочной ящерки. — У меня есть ноги! — Катерина скосила свои изумруды на цветастую переноску, — то есть... лапы! Я могу идти! Я туда не полезу! Я не животное! Я, — она снизила тон, — специальный агент на задании! — Это маскировка! — Феликс почувствовал, что у него задергалась жилка на щеке, — пожалуйста, очень прошу! Он раскрыл пошире вход в мягкую сумку. Катерина Ивановна и не думала смотреть в сторону этого сомнительного предмета. — М-м-м-м-нет, — подвывая повторила она, — я не жи-м-м-м-отное-м-м-м! Феликс заглянул в переноску. Там лежала маленькая книжица — ветеринарный паспорт. — У вас все хорошо? — спросила девушка на стойке, — осталось три минуты. Другая девушка куда-то исчезла. Феликс, отчаявшись договориться с женщиной в теле кошки, решил попробовать договориться с женщиной в теле женщины, надеясь на большую адекватность. — У нас все хорошо, — начал он просто, чтобы с чего-то начать, — перенервничала, — кивнул он в сторону распушившейся на полу Катерины, — дайте нам минутку и мы... Скажите, а можно будет в самолете её достать. Она тихонько посидит у меня на коленях. Катерина Ивановна, прекрасно слышавшая каждое слово, недовольно заворчала. — То есть, — попытался исправиться Феликс, — на полу. Можно? Девушка посмотрела на сверкающую глазами Катерину, на нервно улыбающегося Феликса и покачала головой. — Не думаю, — ответила она, — если животное спокойное, мы еще иногда разрешаем. Но ваша... не в себе. Она может быть опасна для других пассажиров. Феликс в душе с ней был полностью согласен. Но часики на руке девушки тикали, оставляя все меньше времени до вылета. — Слушайте, — решился он, — а если я... Что хотел предложить Феликс, девушка уже не узнала. К стойке спешно подошел элегантно одетый мужчина в строгом костюме. Высокий, стройный, со смуглой южной кожей. Такой, что достаточно на минутку выйти на солнце, и вот она уже покрыта плотным коричневым загаром. За собой мужчина катил пару чемоданчиков на колёсиках. Один был обтянут дорогой черной кожей, второй — точно такой же, но сочного вишнёвого цвета. Он протянул девушке свой билет, немного растеряно спросил, не приходила ли его жена.