Молния рассекает тучи у него за спиной. Длинные ресницы Джеба отбрасывают тень на щеки. Порыв ветра доносит до меня запах одеколона. Может быть, он пришел извиниться. Надеюсь, так оно и есть, потому что сейчас я бы не отказалась от его помощи. – Надо поговорить, – произносит он. Резкий тон немедленно заставляет меня подобраться. Стоя на пороге, Джеб возвышается надо мной. Даже в смокинге вид у него какой-то потрепанный, начиная от небритого подбородка и заканчивая банданой, повязанной на левом предплечье. Белая майка и поношенные черные армейские ботинки вместо парадной рубашки и танцевальных туфель отлично довершают образ. Королева старшей школы Плезанса сойдет с ума от ярости, когда все это увидит. – А я думала, ты едешь на великосветский бал, – осторожно говорю я, зондируя почву. – Я сегодня без машины. Перевод: Таэлор подвезет его в семейном лимузине, и они стильно опоздают. Он вжимает костяшки пальцев в завиток на двери. Челюсть у него ходит туда-сюда. Все верно, Джеб здорово взвинчен. В чем дело? Не он, а я заслуживаю извинений. Причем очень серьезных. – Можно войти? Под нижней губой у Джеба посверкивает что-то красное – это новенький гранатовый лабрет, в котором отражается свет. Итак, тайна пакета из ювелирного магазина официально раскрыта. – Какая прелесть, – насмешливо говорю я. – Таэлор подарила тебе блестяшку! Он трогает пирсинг языком. – Она очень старается быть тактичной. Во мне горячей белой волной поднимается ярость, когда я вспоминаю всё, что Таэлор наговорила про Лондон и вообще. – Ну конечно. Она просто восьмое чудо света, только рожки мешают. Джеб морщит лоб. – В каком смысле? – Тактичности у Таэлор примерно как у паука-птицееда. Гранат – ее камень. На губе ты носишь символ ее дня рожденья. Попробуй сказать теперь, что она тебя не поймала. Он смотрит на меня сверху вниз и хмурится еще сильнее. – Отстань от Таэлор. У нее и без того плохой день. Она потеряла сумочку с деньгами. – Джеб медлит и проводит пальцем по дверному косяку. – Сумочка точно была при ней, когда она заходила в ваш магазин. Но, наверное, ты бы позвонила, если бы что-то нашла. Ты ничего не видела? Я чувствую укол совести. – Нет. И я, к твоему сведению, не работаю хранительницей сумочек ее величества. – Эл, я серьезно. Прояви немного сочувствия. Ты и так ее уже обидела. – Я? – Ты ляпнула ей прямо в лицо, что отец ее не любит. Ты не знаешь, каково это. Твой папа… Тебе так повезло! А мне и Таэлор – нет. Ты же знаешь, что она переживает. Это было грубо. У меня кровь застывает в жилах. Я очень хочу пересказать Джебу слова Таэлор, которые вызвали такую реакцию, но не сделаю этого. Было время, когда он доверял мне достаточно, чтобы без вопросов принять мою сторону против кого угодно. А теперь Джеб постоянно пытается сделать нас с Таэлор добрыми приятельницами. Но проблемы тут не у меня… не считая того, что я обманщица и воровка. Все сваливается на мою голову – разнообразные жуткие открытия, разрушенная дружба с Джебом, несчастная семья. Такое ощущение, что я задыхаюсь. Я пытаюсь захлопнуть дверь, но нога Джеба мне мешает. Я дергаю, и дверь распахивается. Джеб держится за ручку, чтобы я не вздумала запереться. Капли дождя блестят на его гладких волосах (наверняка понадобилась уйма геля и прорва времени, чтобы довести прическу до совершенства). Таэлор это обязательно одобрит. Но лично я предпочитаю растрепанного Джеба – лохматого, мокрого от пота, в пятнах машинного масла или акварели. Это тот Джеб, с которым я выросла. Тот, на кого могла положиться. Тот, которого потеряла. Я собираюсь с духом. – Если ты пришел отчитать меня за то, что я обидела твою божественную подружку, считай, миссия выполнена. – Ну нет, я еще даже не начал. Мне написала Джен. Хитч кое-что ей рассказал. По ходу, он не не такая уж сволочь, как кажется. – Он задумался, в какие это неприятности ты влезла, раз тебе срочно понадобился поддельный паспорт. У меня пересыхает в горле. Я мечтаю просочиться сквозь трещины в линолеуме. – Не сейчас. – А когда? Кинешь эсэмэску, когда сядешь в самолет? Я отворачиваюсь. Джеб шагает за порог. Прежде чем он успевает войти в гостиную, я встаю перед ним, складываю руки на груди и подавляю порыв как следует ему врезать. – Я тебя не приглашала. Он наваливается плечом на сделанную Элисон фотографию в рамке – пшеничное поле во время жатвы. – И что? Джеб ногой захлопывает дверь, отрезая шум грозы и запах дождя. – Я не вампир, я проверял, – говорит он, угрожающе понизив голос. Кулаки у меня сжимаются крепче, и я отступаю назад, на ковер, который отмечает границу гостиной. – Вообще-то ты очень похож на вампира. – Потому что я тебе много крови выпил? – И это еще одно доказательство – ты читаешь мои мысли. Одной рукой я сжимаю ключ, спрятанный на груди. Джеб берет меня за другую руку и подтягивает к себе – это совсем недалеко, учитывая, что моя пышная мини-юбка и так касается его бедра. – Если бы я умел читать мысли, я бы знал, что творится у тебя в голове, раз уж ты вздумала отправиться в другую страну одна, посреди ночи, никому не сказав. Я пытаюсь освободиться, но он не пускает. – Хитч – просто средство. Я сказала ему, что мне нужно поддельное удостоверение личности, с датой рождения, а вовсе не паспорт. Он перепутал. Джеб выпускает меня, но складка у него между бровями не разглаживается. – А зачем тебе поддельное удостоверение? В моей голове что-то трепещется, стукаясь в стенки черепа и подбивая потянуть за ниточку, чтобы посмотреть, как Джеб задергается. – Я пойду в бар снимать парней. Немного развлекусь. Наберусь жизненного опыта. Чтобы быть готовой к поездке в Лондон, как раз когда вы с Таэлор решите устроить королевскую свадьбу. Эта отравленная стрела производит желанный эффект. На лице Джеба я вижу гнев, но в то же время какую-то растерянность. Нечто среднее между уязвленными чувствами и желанием кого-нибудь удавить. – Что случилось? Я пожимаю плечами и смотрю в пол, подавляя внутреннее возбуждение. Дождь стучит по стеклам, и царящая в комнате тишина давит все сильнее. Я поворачиваюсь, чтобы уйти, и совсем не беспокоюсь о том, в каком состоянии оставляю Джеба. Он не отстает. Как будто я – Белый Кролик, который пытается опередить Время. Джеб ловит меня за юбку и разворачивает лицом к себе. И замирает, когда замечает растерзанное кресло. – Что ты сделала с маминой аппликацией? – спрашивает Джеб, схватив меня за плечи. – Подожди… сегодня в лечебнице что-то произошло? Я вырываюсь и складываю руки на животе, чтобы утихомирить бултыхание внутри. – У Элисон был срыв. Очень серьезный. Джен тебе не сказала? Он еще пристальнее вглядывается в мое лицо, точно изучает каждую черточку. – Джен спешила. Она просто написала пару слов про Хитча. Это из-за мамы ты сейчас разыгрываешь сцены? Мои щеки вспыхивают. «Разыгрываю сцены». Как будто я ребенок, закативший истерику. Если бы Джеб знал, что сейчас со мной творится, у него, возможно, хватило бы ума испугаться. Тут наконец до меня доходит в полном объеме… как близко я подошла к безумию. За теми вещами, в которые я уже почти поверила, стоит сумасшествие. Я вздрагиваю.