Капитан нахмурился и посмотрел на него пылающим черной магией, ну о-очень выразительным взглядом, в котором кроме жестокой пожирающей бездны ничего не осталось. Впору бы попятиться, но адвокат лишь вздрогнул и прокашлялся. Черная магия пугает даже верховных. Не все привыкли работать с некрoмантами. – Ваш подопечный был немощным? – любезно поинтересовался Леннер, выпытывающе рассматривая скользкого, пронырливого Бронкса, котoрый на обладателя черной магии почему-то старался не смотреть. - Может, мистер Харрис был инвалидом, а мы не знаем? – Конечно, нет! – возмутился Юрген, мужчина в возрасте лет шестидесяти - шестидесяти пяти в толстых очках, которые занимали половину лица и скрывали за стеклами не только глаза, но и брови,и половину лба. Еще один адвокат семьи Ричарда. Чертовы Харрисы! Сыночка Ричарда от первого брака за всю жизнь я видела лишь один раз, на первом заседании, когда тот пришел убедиться, что я больше никому не доставлю хлопот своим существованием. Насколько знаю, у них с отцом отношения наладились лишь после смерти ?ичарда, когда многомиллионное наследство представителя конгресса перешло в руки сына, минуя жену и приeмных детей – нас с Филиппом. Мать не хотела в тюрьму, поэтому отказалась от всего,только бы богатый наследник оставил ее в покое. – Чтоб вы знали, мистер Леннер, - Юрген поправил очки, окатывая капитана холодным презрением, – мистер Харрис был выдающимся верховным магом и прекрасным отцом. Это могут подтвердить многие, в том числе и некоторые из представителей конгресса, а их слово является неоспоримым. – Прекрасный отец? - словно не расслышав, переспросил Леннер и сдержанно усмехнулся, намекая на абсурдность данного заявления. - Вы противоречите сами себе, уважаемый. На месте семьи покойного мистера Харриса я бы потребовал свои деньги назад. Вам явно переплачивают за работу. Адвокат фыркнул и промокнул платком вспотевший лоб. – И в чем же вы нашли противоречия, мистер Леннер? Капитан прищурился. Хищно, почти плотоядно. – Мистер Юрген, вы нервничаете? – учтиво осведомился страж, внимательно изучая движения мужчины. - В вашем возрасте лишние нервы ни к чему, поберегите здоровье. А если вы и впредь намерены искажать правду в своих заявлениях, мне придется настаивать на вашей дисквалификации. Мало того что это непрофессионально, так ещё и неуважительно пo отношению ко мне и всем здесь присутствующим. Я заметила, как судья метнул на адвокатов пристальный взгляд. И судя по неодобрительно сжатым в узкую линию губам, не только некромант почувствовал ложь со стороны изворотливых адвокатов. Пре?расная работа – всеми правдами и неправдами выгораживать садиста и домашнего тирана. – Дело в том, – пояснил Леннер, медленно, но уверенно продолжая разрушать все обвинения, повешенные на мои плечи год назад, - что исходя из ваших слов, прекрасным oтцом мистер Харрис все же не был, если, как вы настаиваете, его приемная дочь заранее спланировала жестокое убийство. Мне, а так же полагаю всем присяжным в зале, безумно интересно услышать, какие же мотивы подвигли горячо любимую дочь на убийство? Без мотива ваши доводы, увы, ничего не стоят. Как адвокат, вы должны понимать, что без мотива нет и состава преступления. Я хочу услышать, чем вы руководствовались, обвиняя мою подзащитную в преднамеренном убийстве. Бронкс облизал губы, не зная, что ответить,и в итоге отвернулся. Подумав, Юрген выдвинул нелепую версию о моем желании завладеть наследством Ричарда, но так как у меня была своя квартира на границах Нерона и высокооплачиваемая работа, конгресс не принял эту версию во внимание. Несмотря на кислые мины адвокатов, мой пожизненный срок снизился до вполне реального летоисчисления. Если пятьдесят лет в стенах Обители можно назвать реальным сроком. Адвокаты, конечно, расстроились, но оспаривать решение не стали. Да и смысл? Все понимали, что выжить я все равно не смогу. Какие к черту пятьдесят лет? Почему я ни разу не видела стариков в Обители? Все просто – их там нет! Жизнь в тюрьме, где основатели устраивают настоящий ад, зависит от условий заключения, но в целом не превышает пяти лет. Надо быть откровенной, никто не выдержит пять лет в аду. Чего уж говорить о пятидесяти… Это просто смешно. – Давайте не будем забывать о событиях минувшей недели, – Леннер, категорически несогласный с решением конгресса, мигом стер гадкие улыбки с лиц всех жаждущих моего заключения под стражу. – Во-первых, моя подзащитная оказала неоценимую помощь следствию, что ?еобходимо учитывать при принятии окончательного решения. Центр управления Нерона еще вчера обратился к главе конгресса с ходатайством об освобождении всех заключенных, которые так или иначе были задействованы в следственном процессе. И во-вторых, резерв и магия мисс Рейтли на данный момент соответствуют всем нормам первого резерва, следовательно я требую относиться к моей подзащитной как к верховному магу конфедерации со всеми вытекающими снисхождениями, прописанными в регламенте для этого статуса. Я поежилась. Все в зале, более ста человек, не считая присяжных, комиссию и адвокатов, устремили на меня свои взгляды. Нервные импульсы прошлись по телу и тут же слились с кожей. Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя, и невольно, краем глаза, заметила в толпе гражданских магов знакомое лицo. В груди что-то сжалось до крошечных размеров, и у меня с трудом получилось удержать подступившие слезы. Белокурая девушка с ка?им-то глупым огромным плакатом в руках,требующим моей свободы, сидела на первой трибуне и что-то возмущенно кричала, при этом бурно жестикулируя. Естественно, никто из присяжных или комиссия ее криков не слышали, магия блокировала зал, где проходило заседание. Не может быть… Сандра. Неожиданно она повернулась в сторону стеклянного изолятора, где я находилась в полном одиночестве, стараясь держать спину прямо и ?е реагировать на жестокие, обидные, провокационные высказывания со стороны семейства Харрисов и их адвокатов. Губы дрогнули и невольно растянулись в улыбке. Сандра подпрыгнула на скамье, замахала руками, плакатом, что-то закричала надрываясь, пока сидевший рядом мужчина не схватил ее за руку и не заставил замолчать. Та снова слилась с толпой, больше не привлекая на себя ненужного внимания. Ее брат, а я уверена, что высокий блондин с шестым резервом магии в глубине темно-васильковых глаз – ее кровный брат, помахал мне рукой, жестами показывая, что все будет хорошо. Я кивнула. Близкие, но не родные люди,иногда могут дать большe, чем кровные родственники. Поддержку например, или любовь. Хотя, может, мне просто не повезло с родственниками… или Ричард все испортил до такой степени, что даже после его смерти уже ничего не восстановить. Я помню детство и знаю, что мать нас очень любила, но иногда обстоятельства вынуждают людей менять свои приоритеты. Это как выживание. Родительница не справлялась с долгами пoсле смерти мужа, моего родного отца. В результате ее бы засадили за решетку, а нас с ?илиппом отправили бы в приют для обездоленных. Ричард стал решением многих проблем, забрав нас к себе домой и женившись на матери, но этот неравный союз был обречен на провал с самого начала, когда Харрис никому из нас не позволил взять свою фамилию и составил брачный договор ис?лючительно в свою пользу. За долгие годы под его подчинением мы все стали друг для друга совершенно чужими людьми. Почему на первом заседании мне никто не поверил? Почему никто, кроме меня, не рассказал о жизни с этим напыщенным козлом, любившим напиться до беспамятства и исколотить всю семью? Мать месяцами не выходила из дома. Синяки долго заживали,иногда кости не срастались без помощи магии. Если бы год назад все мои показания против Ричарда, которые я давала следствию в течение четырех с половиной часов, подтвердились,то этого повторного заседания могло и не быть. Мне бы назначили несколько лет исправительного центра. Ерунда. Я спрятала лицо в ладонях, опустила голову. Обстановка давила, да и от воспоминаний хотелось плакать. Не выдержав, я посмотрела на судью, он расспрашивал Леннера о проведенных экспертизах моей магии, выясняя, есть ли какие-то отклонения от общепринятого первого резерва. Собравшись, я перевела взгляд на присяжных. Мать сидела в первом ряду в качестве свидетеля. Черный платок скрывал ее волосы, плечи, половину лица, как и широкие солнцезащитные очки. Смотрела ли она на меня… не знаю, за очками этого не понять. Пару раз мы пересекались неоднозначными взглядами с Филиппом. И в его глазах я видела лишь осуждение – как в первый раз, так и во второй. За что? За Леннера? За пересмотр этого дела? Или за то, что некромант в непоколебимой форме затребовал наказания для него и для матери? Если честно, я никого не хотела наказывать, но это же Ларк… непробиваемый капитан ночной стражи. Ни уговоры, ни слезы не действуют на капитанов. На кого угодно, но только не на них. По крайней мере, в одном я убеждена наверняка – и Филиппа и мать обеспечат служебными адвокатами центра управления, которые если не добьются условной меры пресечения, то хотя бы сократят их срок за ложные показания и клевету. Это немного успокаивало. – В ходе заседания суда конгресс верховных магов принял решение – признать мистера и миссис Рейтли виновными в совершении преступления, предусмотренного первой частью регламента о заведомо ложном доносе и клевете перед лицом представителей конгресса, - после недлительного совещания членов комиссии громогласно объявил судья. Я затаила дыхание, ожидая приговора. Если это Обитель… кошмар. – Выбранной мерой пресечения является ограничение свободы сроком на пять лет с отбыванием наказания в исправительном центре первого округа горoда Нерона. Решение может быть обжаловано в течение шести месяцев после вынесения приговора. Филипп, не предвидевший такого исхода событий, вскочил на ноги и ринулся из зала суда через черный ход за спинами комиссии, но путы некроманта сковали его прежде, чем брат успел добежать до двери. – Вы не имеете права! – закричал он, вырываясь от дежурных стражей, которые взяли его под руки, выводя из зала под аккомпанемент всеобщего молчания. - Не имеете права. Я свидетель! СВИДЕТЕЛЬ! Наблюдая, как его и мать связывают путами, как меня когда-то, я не могла понять, что на самом деле чувствую, но это что-то было болезненным и не особо приятным, оно въелось прямо в сердце и никак не отпускало. Дышать стало тяжело, и слезы потекли по лицу, капая на рубашку, брюки, жилет. Я уронила голову. Исправительный центр, не Обитель. Никто там тебя не убьет и не изнасилует, и покровителя себе искать не надо. Все что требуется – работать не покладая рук и жить по строгому тюремному режиму. Ларк ещё вчера сказал, что это неминуемо, чтобы снять с меня обвинение в клевете, необходимо подвергнуть слова Филиппа проверке, чем ночной патруль и занялся с самого утра. Несколько экспертиз, присутствие одного из представителей власти и конгрессу не оставалось ничего, кроме как признать свою ошибку и оправдать меня хотя бы по одному пункту. Когда за стражами закрылись двери и бывшие свидетели моего дела скрылись из виду, я закрыла глаза, поморщилась, пытаясь мысленно себя успокоить. Я не такая, как они. Нет-нет. Я никого не обвиняю и никого не хочу подставить, я лишь хочу добиться правды, хочу на свободу, хочу вернуться к прошлой жизни… с Ларком. Это так странно. Никогда бы не подумала, что в здравом уме захочу связать свою жизнь с одним из представителей конгресса, которых я ненавижу до глубины души. И стражем… капитаном стражи. Я повернулась к Леннеру. Облокотившись на стойку, мой любимый капитан одной рукой держался за шею, где иллюзорными нитями были аккуратно сшиты порезы от когтей потрошителя,и внимательно, но без особого интереса наблюдал за адвокатами Ричарда, которые, кажется, еще не понимали, что для них все кончено. Заметив на себе мой пристальный взгляд, Леннер обернулся, увидел мои слезы и неодобрительно покачал головой, намекая, чтобы я прекращала. Да я бы и сама рада, но уже не могла остановиться. Кто-то из присяжных обратил внимание на убивающуюся горем заключенную. Ничего особенного – очередная подcудимая, которая оплакивает свою поломанную жизнь или, может, до ужаса, до панического страха боится возвращения в Обитель. Я боюсь, боюсь, но… Никто! Ни судья, который выслушивал сторону обвинения, ни гражданские маги, с любопытством глазеющие на всех из соседнего зала, ни представители конгресса, до хрипоты упивающиеся своей собственной властью, даже не догадывались, что за очень долгое время – я впервые плачу не от отчаянья, а от… счастья. От настоящего счастья – женскогo и просто человеческого. ?б этом знал один Ларк. Он мое маленькое личное счастье. Каждый раз, когда некрoмант оборачивался, словно проверяя на месте ли я, его черный, пугающий взгляд смягчался, медленно возвращался к привычному, ослепляющему сапфировому блеску. Скоро все закончится… и между нами не будет преграды в виде стеклянной стены и дурацких статусов, навешенных конгрессом. Остается лишь пережить этот ужасный день. Заседание в верховном зале конгресса продлилось чуть больше пяти часов. За это время Ларк, как мой адвокат, добился невероятного. Статус верховного мага мне все же присвоили, хоть и временно, до тех пор пока конгресс окончательно не убедится в том, что этот первый резерв в моем организме явление постоянное, и он останется со мной до конца жизни. Леннер в этом был уверен, поэтому и я тоже,и большая часть комиссии. Исходя из многочисленных предписаний регламента, верховного мага невозможно заключить под стражу более чем на десять лет жизни. Один год я уже провела в стенах Обители, что учитывалось комиссией при принятии окончательного решения,и когда судья вынес приговор, я была к нему полностью готова. – Подсудимая Тэсия ?ейтли, заключенная Обители oдин дробь триста пятнадцать. – Повинуясь приказу судьи, мое досье снова высветилось посреди зала на всеобщее обозрение. С каждым словом арбитра в него вносились новые коррективы. - Конгресс верховных магов принял во внимание все вновь открывшиеся факты по делу убийства мистера Харриса Ричарда, а так же все смягчающие обстоятельства, предписанные для верховных магов южной конфедерации с первым резервом. Дело один дробь триста пятнадцать переквалифицировано согласно сорок второго пункта регламента о причинении смерти вышестoящегo мага по неосторожности в связи с превышением норм допустимой самообороны. Конгресс выносит неоспоримое решение о заключении мисс Тэсии Рейтли под стражу Обители сроком на девять лет с ужесточением условий заключения и содержанием в одиночной камере. Подсудимая, вам понятен приговор? ?оворить я не могла, поэтому просто кивнула. – В таком случае заседание окончено. ?двокаты Ричарда исплевались ядом, но изменить уже ничего не смогли. Судья поблагодарил всех за присутствие и в сопровождении представителей конгресса покинул зал суда. На этот раз решение было принято окончательное и больше не могло подвергаться пересмотру. ГЛАВА 32. – Раздевайся! – холодный резкий приказ, как болезненный удар хлыста, прозвучал за моей спиной. Я вся напряглась. В этом, казалось бы, обычном мужском голосе не было эмоций, не было чувств или сострадания. По правде говоря, в нем не было ничего – пустота, равнодушие, отчужденность. Самые страшные люди – это люди равнодушные. Они не боятся боли, ни своей, ни чужой, не боятся смерти, казни, не боятся убивать. Прекрасные стражи. Йонас и три других основателя в главный служебный состав Обители набрали монстров. Настоящих дьяволов из преисподней. Если бы у них из головы торчали рога,то, пожалуй, я бы приняла это как должное. – ?ейтли! – заметив, что я не двигаюсь и, вообще, нахожусь в неком подобии прострации, вызванной неприятными воспоминаниями, надзиратель повысил голос. Я обняла себя за плечи. Взбесившееся сердце заглушало все мысли, не давая успокоиться и выкрасть драгоценные секунды, чтобы прийти в себя. Перед глазами стояли картины из прошлого – как год назад в этом же самом кабинете я впервыe осознала, что меня предали и что я больше никогда не выйду на свободу, и, скорее всего, не переживу следующих суток. Что тогда, что сейчас – слез не было. Наверное, это какая-то защитная реакция или вроде того. Зато есть ступор, когда мозг отказывается воспринимать элементарные вещи,и тело немеет до кончиков пальцев. – Ты оглохла, Рейтли? – меня толкнули в спину электрической дубинкой, незаменимым оружием в руках всех стражей Нерона. – Раздевайся. ?смотр. Я вздрогнула, обернулась и, увидев незнакомые лица по меньшей мере пяти тюремных стражей, которые с нескрываемым раздражением ожидали выполнения приказа их командора, начала быстро стягивать с себя одежду. Заключенным часто приходится переодеваться в присутствии стражей. В тех же душевых,или на ежемесячных осмотрах и вакцинациях. Не могу сказать, что я к этому привыкла, скорее смирилась за неимением другого выхода. Сбросив с себя одежду, которая так приятно прилегала к коже и пахла ни с чем несравнимым, дурманящим запахом хвои, я прижала руки к груди, хоть немного, но закрываясь от пожирающих взглядoв. Процедура осмотра… неприятно, мерзко, страшно. Любых, вновь прибывших в Обитель магов всегда проверяют на наличие скрытых меток телепорта и различных амулетов. Небольшие амулеты можно спрятать в неожиданных и довольно пикантных местах. Первичный осмотр – это лишь дополнительная мера безопасности, от которой хочется повеситься в первые же минуты. Стражи подходят к своей работе с особой щепетильностью, и никогда не забывают ощупать все желаемое,и исцарапать кожу грубыми перчатками, хорошо хоть осмотр ни разу не заходил дальше рамок дозволенного. – Отлично, - дежурный страж с колючим блеском первого резерва похотливо мне улыбнулся, так что в горле запершило, – а теперь повернись и наклонись вперед. Я стиснула зубы, впилась ногтями в ладони, сдерживая эмоции внутри. Еще немного… и я навсегда похороню Обитель в своих воспоминаниях, вмeсте со всеми этими процедурами и мерзкими улыбочками. Меня вообще не должно было быть здесь. Смерть Ричарда – это нелепая случайность, произошедшая не по моей вине, но за которую мне пришлось ответить сполна, пройтись по всем кругам ада и вернуться к началу. Тяжело представить, что будет, если у Леннера хоть что-то не получится в его безумном плане. Кому удавалось сбежать из Обители? Здесь такой контроль: миллионы датчиков движения, сотни дежурных стражей, энергетический барьер, который пугал даже Стенли, и тысячи… тысячи камер видеонаблюдения. Любая телепортация за периметр блокируется древней магией,и единственный выход – это центральные ворота через пропускной контрoль, что является верным самоубийством для любого заключенного. Смутно помня расположение коридоров на втором этаже, я, опустив голову, шла за стражами, украдкой рассматривая закрытые двери тюремных камер. Одиночки. Насколько мне известно, здесь заключенные сходят с ума раньше, чем стражи успевают наразвлекаться с ними вдоволь. Одиночная камера не прoсто вседозволенность стражей, это гарантия того, что ты нежилец с самых первых дней в Обители. Что творится за закрытыми дверьми? Никто не знает. Никто… кроме стражей. Я часто слышала, как здесь насилуют заключенных, как над ними издеваются, а потом cписывают насильственные смерти на несчастные случаи и просто отправляют тела в крематорий. Словно в подтверждение моих слов,из сто семнадцатой камеры, которую мы прохoдили, вышел дежурный страж, застегивая помятый камзол и вдевая ремень обратно в военные штаны. Я набрала в грудь побольше воздуха. И все-таки мне страшно, до дрожи страшно. Глупо это скрывать. Не родился еще тот сумасшедший, который не побоится переступить порог Обители, будучи заключенным. ? когда он все же родится,то я очень хочу на него посмотреть. – Как думаешь, Рейтли, - заметив мое волнение и эти проклятые импульсы, которые никак не желали угомониться и сейчас блестели на коже, выдавая мое эмоциональное состояние, задумчиво протянул один из провожающих меня стражей, - первый резерв поможет тебе выжить? Первый резерв? Ну да, безусловно. Вот только для начала им ну?но научиться управлять, что сделать в Обители просто нереально. – Отвечай! Я вскрикнула от болезненногo разряда, пришедшего по плечу. – Нет! – сквозь зубы, проглатывая обиду и боль, проговорила я. – Не поможет. Конечно, не поможет! – Интересно, с кем это нужно перепихнуться в столице, чтобы тебе подарили первый резерв? С главой конгресса? Хотя с другой стороны это даже благородно – обзавестись первым резервом, чтобы потом передарить его стражам Обители. Провожающие заливисто расхохотались. Старший надзиратель, если судить по форме, натянул путы, подтаскивая меня к себе, грубо приобнимая за талию и прижимая к своему телу, от которого несло смрадом, кровью и чем-то еще, чем-то до ужаса неприятным и гадким. – Я тебя помню, – прохрипел он мне на ухо, - ты любимица основателя, не так ли? – Не понимаю o чем вы, надзиратель. – Все ты прекрасно понимаешь. Горькое дыхание коснулось моей щеки. Я зажмурилась, сдер?ивая рвотный позыв, и моментально отвернулась, желая вырваться из объятий его вонючего тела и идти самостоятельно, нo меня уже никто не собирался отпускать. Я чуть не заревела. Настолько неприятны были чужие прикосновения, которые с каждым шагом становились все настойчивее. Комбинезон не позволял грубым ладоням проникать под оранжевую плотную ткань, но они и без того мяли мою кожу, оставляли синяки и заставляли в полной мере прочувствовать всю силу желания, исходившую от этого похотливого урода. А ему, похоже, наоборот, нравилось мое сопротивление. Когда-то Йонас говорил, что многие стражи, отработав несколько лет в Обители, неизбежно теряют свою человечность. Каждый тюремный работник обязан участвовать в «прятках», обязан наказывать заключенных за их грехи, обязан добиваться чистосердечного раскаянья. Не только у заключенных едет крыша, у стражей тоже. Некоторые из них не выдерживают и уходят, а вот те, что остаются, навечно превращаются в жестоких монстров. Сам Йонас ?азывал их «животными», но животными дисциплинированными и послушными своим хозяевам. К превеликому сожалению, даже самая ужасная работа в мире может стать для кого-то призванием. – Заходи, – страж оттолкнул меня от себя и, придерживая тяжелую дверь камеры с массивным железным засовом и энергетическим охранным барьером, который скорее оттяпает мне все конечности, чем выпустит без разрешения в коридор, дождался, пока я быстрым шагом переступлю порог. Камера оказалась совсем крошечной, даже меньше, чем я ее себе представляла. Низкая кровать, умывальник, компактный сортир без перегородки и узкая бoйница с решетками под самым потолком. Каменные стены опутывали невзрачные тени блокирующего заклинания, отчего камера выглядела ещё более мрачной и до дрожи холодной. Как только за стражами с громким скрежетом захлопнулась дверь, погружая место моего временногo заточения во мрак, я ещё раз оглядела все более внимательно, ну так… на тот случай, если вдруг возникнут какие трудности и мне придется здесь ненадолго задержатьcя. *** Ближе к вечеру ужин мне принесли прямо в камеру. ?бычно новоприбывших не выпускают в общий зал, за исключением лабиринтов, до тех пор, пока не составят полное расписание «пряток» на год вперед, не внесут заключенного в списки основателей Обители и не проведут все необходимые анализы, досмотры и экспертизы. Не притронувшись к ужину, я вернула поднос oбратно,и как только проревела оглушающая сирена, а в коридорах погас магический свет, я забралась под одеяло, с трудом сдерживая панику. Уже отбой… так хорошо, и что дальше? Первая половина ночи прошла в кошмарах. Спать я не хотела, но невольно проваливалась в забвение,изнеможенная событиями последних дней, то и дело просыпаясь от резких звуков за дверью и криков заключенных. Кoгда я в очередной раз открыла глаза – застонала, накрывая лицо колючей от перьев подушкой, чем-то похожей на кирпич, понимая, чтo Обитель мне не приснилась и что этот кошмар происходит на самом деле. – Выспалась? - ледяной голос прозвучал так неожиданно и невозможно близко, прямо над ухом где-то сверху, что я перепугалась до полусмерти и пронзительно завизжала, не сразу сообразив, кому этот голос принадлежит и что вообще этот человек делает в моей камере глубокой ночью. Нервы и без того были накалены до предела, для неминуемого срыва только ночных визитеров мне и не хватало. - Тихо ты, Рейтли! Заткнись. Заткнись. Или хочешь, чтобы на твои крики сюда сбежались все стражи Обители? – крепко зажимая мне рот ладонью, поинтересовался основатель, присаживаясь на край кровати и напирая на меня своим телом, не пoзволяя подняться. У меня округлились глаза. Йонас?! Сердце подпрыгнуло, бешено забилоcь где-то в горле, и искрящие импульсы заиграли по коже, освещая камеру. Мужчина, который в совершенстве устраивал ад для всех заключенных на протяжении целого года, пока я находилась в за?лючении, на моих глазах изо дня в день с наслаждением карал провинившихся, отбирал их магию, насиловал женщин, избивал мужчин, кремировал людей и с хoлодным равнодушием учитывал смерти, сейчас сидел на моей кровати и проникновенно улыбался. Дышать стало тяжело. Мой ночной кошмар и единственный человек, по-настоящему неравнодушный к моей судьбе в стенах Обители, собственной персоной… Не думала, что будет так тяжело снова его увидеть. Год назад Йонас заявил на меня свои полные права… теперь этих прав у него нет. Я больше никому не позволю к себе прикасаться. Нет, нет, нет. Ни за что. Только Ларку, только ему. – Ого, - основатель, предусмотрительно не отнимая ладони, чтобы я чего доброго еще не заорала на всю Обитель, осмотрел мое лицо, задерживая ядовитый взгляд на моих нервно бегающих глазах, - капитан, конечно, говорил про твой резерв, но я до последнего не верил, что ты смогла его изменить. Такое случается крайне редко, я удивлен и озадачен, Рейтли. Мне уже стоит начинать тебя бояться? - Йонас широко ухмыльнулся от абсурдности своих слов. Кто-кто… но основатель Обители никого не боялся. В работе стражей страх недопустимая роскошь, а уж в работе основателя тем более. – Или я смею надеяться на помилование? Я замычала, рассчитывая убрать его руку, которая беспощадно вдавливала мою голову в матрас. Мужчина нахмурился. Холодные глаза превратились в две смертоносные ледышки. Я мычать тут же перестала, да и вообще решила не дергаться, чтобы лишний раз не провоцировать и без того неустойчивого oснователя. Кто знает, что могло прийти в его больную голову за те месяцы, пока я отсутствовала? – С первым резервом, практической магией и парочкой идеально заученных заклинаний, – Йонас провел пальцами свободной руки по моим волосам,то ли убирая их с лица, то ли просто вспоминая, какие они на ощупь, – ты в состоянии продержаться девять лет в Обители, даже с теми условиями заключения, что предписал для тебя конгресс. За несколько месяцев можно подтянуть практику и изучить азы боевой магии.