Лиза Ферней захлопнула крышечку мобильника. В другой руке она сжимала пистолет. Диана Берг ничего не понимала в оружии, но видела достаточно фильмов, чтобы догадаться, что толстый цилиндр на стволе — это глушитель. — Боюсь, Диана, что никто не придет вам на помощь, — произнесла старшая медсестра. — Через полчаса полицейский, с которым вы разговаривали, будет мертв. Из-за этого легавого у меня испорчен весь вечер. — А вы умеете этим пользоваться? — спросила Диана, кивнув в сторону пистолета. Лиза Ферней еле заметно улыбнулась. — Научилась. Я член стрелкового клуба. Меня туда привел Эрик Ломбар. — Ваш любовник и сообщник, — прокомментировала Диана. — Нехорошо лезть в чужие дела. Я знаю, Диана, что в это трудно поверить, но когда Варнье вбил себе в голову, что ему нужен заместитель, у него было предостаточно кандидатур. Это я приложила все силы, чтобы он выбрал именно вас. — Почему? — Потому что вы швейцарка. — Что? Лиза Ферней открыла дверь, выглянула в тихий пустой коридор, продолжая держать Диану на мушке, и сказала: — Как Юлиан… Увидев ваше имя среди других, я решила, что это хороший знак для осуществления наших планов. Диана начинала понимать, о каких планах идет речь, и по спине у нее пробежал холодок. — Что за планы? — Покончить с подонками. — С какими? — С Гриммом, Перро и Шапероном. — Из-за того, что они творили в лагере, — сказала Диана, вспомнив список, найденный в кабинете Ксавье. — Именно. В лагере и везде. Эта долина была для них охотничьим угодьем. — Я видела в лагере какого-то человека. Он кричал и плакал. Это одна из старых жертв тех подонков? Лиза испытующе посмотрела на нее, словно спрашивая, что же ей, в конце концов, известно, потом подтвердила: — Да, Матиас. Бедняга так и не оправился, он совсем потерянный, но безобидный. — Не улавливаю, при чем здесь я. — Это неважно, — бросила Лиза. — Вы, Диана, приехали из Швейцарии, чтобы помочь Гиртману бежать. Вы устроили в институте пожар и вывели его к выходу. Но вот ведь незадача: неблагодарный Юлиан не устоял перед искушением, которое так долго сдерживал, и убил свою соотечественницу и сообщницу, то есть вас. Конец истории. Диана застыла, охваченная ужасом. — Мы долго прикидывали, как можно запутать следы. Мне вдруг пришел на ум Юлиан. Однако в конечном итоге это оказалось ошибкой. С такими типами, как Гиртман, действовать можно только баш на баш. В обмен на слюну и несколько капель крови он потребовал, чтобы ему сказали, зачем это все понадобилось. Но его претензии на этом не кончились. Надо было пообещать ему еще что-нибудь. Тут вмешались вы, Диана… — Но это абсурд. Меня в Швейцарии знают очень многие, и никто не поверит в подобную историю. — Следствие будет вести не швейцарская полиция. Всем известно, что это место неблагоприятно влияет на людей с неустойчивой психикой. Насчет вас у доктора Варнье были сомнения. В вашем голосе по телефону и в электронных письмах он усмотрел уязвимость. Я не премину указать на это полиции в нужный момент. Они, конечно же, станут допрашивать Варнье. Вовсе не Ксавье был против вашего присутствия здесь. Видите ли, слишком многое свидетельствует не в вашу пользу. Не надо было перебегать мне дорогу, Диана. Я решила оставить вам жизнь, но будет справедливо, если вы проведете несколько лет в тюрьме. — Но вы не можете взвалить на меня ответственность за ДНК, — рискнула Диана, понимая свое отчаянное положение. — Совершенно верно. На этот случай мы присмотрели другого кандидата. Мы уже много месяцев приплачиваем агенту М. Монду. Он взамен закрывает глаза на то, что я в неурочное время часто появляюсь в блоке А, да и на мои переговоры с Гиртманом. Этот агент даст показания против него, когда полиция обнаружит, что швейцарец ему за что-то приплачивал. У него найдут ампулу, хранящую следы слюны Юлиана. — Вы и его тоже хотите убить? — спросила Диана. У нее кружилась голова, ей казалось, что она падает в бездонный колодец. — Вы так думаете? Что же, по-вашему, я собираюсь остаток дней провести в тюрьме? Ладно, за дело, мы и так потеряли слишком много времени. 27 — Вы меня ждете? Кати д’Юмьер вздрогнула, услышав голос, и обернулась к двери. Ее глаза надолго задержались на Сервасе, потом скользнули на Циглер, Майяра и снова на Мартена. — Боже праведный! Что это с вами такое? На стене возле двери висела фотография, и Сервасу удалось увидеть свое отражение в стекле. Вокруг глаз темные круги, сами глаза глубоко запали и смотрят дико. — Объясни им, — сказал он Циглер, упав в кресло. Земля все еще покачивалась у него под ногами. Ирен Циглер рассказала обо всем, что произошло. Д’Юмьер, Конфьян и двое жандармов с лицами, похожими на восковые маски, молча слушали. Сразу после звонка Эсперандье прокурор решила освободить Циглер из-под стражи. Серваса спасла именно интуиция Ирен, которая догадалась, что он находится у своего наставника. Еще то, что от жандармерии до мельницы на машине не более пяти минут. — Сен-Сир! — выдохнула д’Юмьер. — Поверить не могу! Сервас растворял аспирин в стакане с водой. Туман в его мозгу рассеялся, и он увидел всю сцену, произошедшую на мельнице. — Черт! — взревел майор. — Пока я еле шевелил мозгами, Сен-Сир звонил этой… Лизе в институт. Он сказал ей, что психологиня ничего никому не успела рассказать, только мне… что ситуация у него под контролем… Как раз перед тем как на меня… Прокурор побледнела. — Это означает, что девушка в опасности! Майяр, у вас есть постоянная дежурная бригада в институте? Немедленно прикажите своим людям вмешаться! — Кати д’Юмьер достала телефон, набрала номер и через несколько секунд отсоединилась. — Ксавье не отвечает. — Надо допросить Ломбара и не спускать с него глаз, — с трудом произнес Сервас. — Остается только узнать, каким образом его задержать. Он может быть где угодно: в Париже, в Нью-Йорке, на каком-нибудь островке, принадлежащем ему, или здесь. Сомневаюсь, что его удастся сразу найти. — Он здесь, — сказал Конфьян, и все взгляды устремились на него. — Перед тем как прийти сюда, я был в замке по его вызову. Он интересовался, как продвигается следствие. Сразу после этого позвонил ваш заместитель, — обратился он к Сервасу. — У меня не было времени об этом сообщить. Столько всего сразу произошло!.. «Интересно, сколько раз с начала следствия этот парень наведывался в замок?» — спросил себя Сервас. — Поговорим об этом после, — сурово бросила д’Юмьер. — На всех дорогах в долине стоят кордоны? Замечательно. Нам необходимо связаться с полицейским управлением. Я хочу произвести обыск в парижской квартире Ломбара одновременно с осмотром замка. Бригада должна быть отлично подобрана. Никакого шума. Следует привлечь только самых необходимых людей. На одного уже возвели ложное обвинение, — прибавила она, глядя на Серваса. — Ломбар или не Ломбар, но границы дозволенного он перешел. Кем бы ни был этот тип, он будет иметь дело со мной. — Она поднялась. — Мне надо позвонить в канцелярию. У нас очень мало времени, чтобы грамотно расположить группу и согласовать все детали. Затем сразу переходим к действиям. Нельзя терять ни минуты. За столом тут же разгорелся спор. Никто такого мнения не разделял. Младшие офицеры заколебались. Уж очень крупной рыбой был Ломбар. На кону оказывались карьеры, вопросы иерархии и прочее. — Каким образом Венсан узнал, что Ломбар не в Штатах? — спросил Сервас. Ирен ему растолковала. Им крупно повезло. По анонимному доносу парижская бригада по расследованию финансовых преступлений проверила соответствие некоторых филиалов группы Ломбара. Было очевидно, что назревает крупный скандал. Несколькими днями раньше, инспектируя счета «Ломбар медиа», они натолкнулись на еще одно нарушение: перечисление ста тридцати пяти тысяч долларов на счет Ассоциации по производству телерепортажей и музыкальных инструментов. Проверка выявила, что никаких репортажей и в помине не было, а музыкальные инструменты оказались блефом. Ассоциация, конечно, регулярно работала на «Ломбар медиа», но в данном случае ни один репортаж не соответствовал такой сумме и даже не был заказан. Тогда бригада по финансовым нарушениям задалась вопросом, чему соответствовала такая сумма. Чего ради ее так старательно скрывали? Взятка? Расхищение фондов? Они снова направили отдельное требование, на этот раз в банк, который производил перечисление, и запросили сведения об истинном получателе выгоды. Однако, к несчастью, авторы этой манипуляции приняли все меры предосторожности. Сумма была перечислена на несколько часов в Лондон, оттуда на другой счет на Багамах, а потом на третий на Карибах… След потерялся. Какова была цель манипуляции? Сто тридцать пять тысяч долларов — сумма, конечно, солидная, но для империи Ломбаров это капля в море. Тогда вызвали исполнительного директора «Ломбар медиа» и пригрозили обвинением в подделке документа. Тот испугался и сознался, что это было сделано по просьбе самого Эрика Ломбара в порядке особой срочности. Венсан попросил бригаду сообщать ему обо всех нарушениях, выявленных за определенный период, поэтому контакты с финансовой бригадой раз за разом приносили ему информацию, хотя на первый взгляд она и не имела никакой связи со смертью коня. — Но связь-то на самом деле есть? — спросил кто-то из высоких жандармских чинов. — Так вот, лейтенант Эсперандье кое-что придумал, — продолжила Циглер. — Он позвонил в авиакомпанию, обеспечивающую самолеты для частных перелетов богатых граждан, и выяснил, что именно такая сумма необходима, чтобы слетать из Штатов во Францию и обратно на частном лайнере. — У Ломбара есть свои самолеты и экипажи, — вставил кто-то из младших офицеров. — Зачем ему услуги другой компании? — Перелет не должен был оставить следов, ведь он не занесен в расходы группы Ломбара, — ответила Циглер. — Сама трата осталась в секрете. — Отсюда и несуществующие репортажи, — вмешалась д’Юмьер. — Вот-вот. — Интересно, — протянул младший офицер. — Но это всего лишь предположения. — Вовсе нет. Лейтенант Эсперандье решил, что Эрик Ломбар должен был приземлиться где-то неподалеку, если тайно прилетал сюда из Штатов в день убийства коня. Венсан обзвонил все окрестные аэродромы: Тарб, По, Биарриц — и уже с третьего раза попал в цель. Частный борт американской авиакомпании приземлился в Биарриц — Байонне вечером во вторник, девятого декабря. Если доверять информации, которой мы располагаем, Эрик Ломбар сошел с самолета под другим именем и по чужому паспорту. Никто его не видел. Самолет оставался на месте двенадцать часов и вылетел обратно рано утром. Как раз достаточно, чтобы на машине доехать от Байонна до Сен-Мартена, явиться в конный центр, убить Свободного, подвесить его на макушке фуникулера и вернуться на аэродром. Теперь все смотрели на Циглер. — Но на этом дело не кончилось, — сказала она. Аэропорт в Биаррице сохранил запись о рейсе американской компании в реестре ночных полетов и в распечатке движения. Венсан Эсперандье запросил своего агента в Интерполе, у которого были контакты в ФБР. Сегодня они нанесли визит пилоту, и тот официально опознал Эрика Ломбара. Он готов дать показания. Циглер посмотрела на Серваса и заявила: — Вероятно, Ломбар в курсе наших намерений. У него ведь тоже есть контакты в ФБР и в МИДе.