Например, для того, чтобы уничтожить врага рекомендовалось зарыть под воротами дома, где тот живёт, мертвую жабу или вбить в его ворота заговорённый гвоздь, в иных случаях при совершении колдовских обрядов полагалось пользоваться средствами, изготовленными из человеческого жира, или головы чёрного кота, предварительно накормленного человеческим мясом, приводились десятки средств для возбуждения любви, для того, чтобы лошадь бежала в десять раз быстрее, надо было произнести всего три слова: «Каспар, Мельхиор, Мерхизорд», а для того, чтобы избавиться от лихорадки, надо было пойти в лес, стать против осины и произнести – «осина, осина, возьми мою трясину, дай леготу», а для того, чтобы выигрывать в карты, рекомендовалось держать в кармане корень папоротника и во время игры приговаривать про себя – «всё мое, всё ко мне»… – Н-да, – сказал Евдокимов, обращаясь к Лещенко. – Вы что же, верите во всё это? – Как вам сказать, товарищ следователь, – замялся старик. – Кто её знает, но ведь книга же… – Ну, какая же это книга? – возразил Оплачко. – Это… Он не знал, что сказать. – Учёная книга, – подсказал Лещенко. – Против этого не поспоришь, чтобы такую книгу написать надо большими знаниями обладать. – Но ведь это же всё глупости, – сказал Евдокимов. – Делать свечки из человечьего жира или кормить мужа для усиления любви мозгом из левой ноги волка… – А вот я вам докажу, что вы ошибаетесь, – возразил Лещенко. – Сами согласитесь с тем, что есть в этой книге. Он взял книгу со стола, полистал и протянул обратно. – Вот, почитайте, как избавиться от куриной слепоты ими достигнуть долголетия, – скажете, неправильно? Евдокимов прочёл напечатанные в книге рецепты. – Ну, что? – спросил Лещенко. – Неправильно? Для того, чтобы излечиться от куриной слепоты рекомендовалось пить на ночь рыбий жир, а для продления жизни надо было изготовить сироп из мёда и подснежников и пить его чуть ли не литрами, каждый день. – Пожалуй, правильно, – мёд или рыбий жир, это, конечно, полезно для здоровья, – согласился Евдокимов. – Но мёд это же не то, что жабу закопать. – Разговор! – усмехнулся Лещенко. – Мёд и рыбий жир вы пробовали, вот вы и соглашаетесь, крыть нечем. А жабу вы закапывали? А попробуйте, закопайте и критикуйте, если ничего не получится. Евдокимов вздохнул. Лещенко был прав, он требовал проверки своего утверждения посредством опыта, но не мог же Евдокимов в самом деле отыскивать себе врага и закапывать под его воротами жабу. – Глупость не требует доказательств, – насмешливо произнёс Евдокимов. – Какую силу может иметь мёртвая жаба? – Вот то-то оно и плохо, что все мы очень умные, – ответил Лещенко не без ехидства. – Это легче лёгкого считать глупостью всё, чего наша голова не достигла. Бога вот тоже уже сорок лет зовут глупостью, а он вот, вот он… – Где? – быстро спросил Евдокимов. – Бог-то? – спросил Лещенко. – В нас, в нас самих, только мы этого не замечаем. Он за словом в карман не лез, этот старичок, у него на всё были готовы ответ, совет и привет. – Да, кстати, – вдруг спросил Евдокимов старика. – Вы, говорят, большой мастак по рыбной ловле, у вас рыба клюёт, говорят, как ни у кого? – А что? – спросил Лещенко. – Я больше раками занимаюсь, но и рыбу ловлю. Ничего, ловится. – Значит, тоже по книжке? Евдокимов полистал книгу. – Вот, – прочёл он: – «Средство обогатиться рыбной ловлей». Наготовить шариков из крови чёрного козла, чеснока и дрожжей… – На шарики, значит? – Что – на шарики? – спросил старик. – На шарики ловите? – спросил Евдокимов. – Зачем на шарики? – возразил старик. – А как же? – возразил Евдокимов. – Если по книге… – А я и без шариков умею, – сказал старик. – На червя. – Против себя идёте, – засмеялся Евдокимов. – Нехорошо без чёрного козла… Евдокимов и Оплачко ещё полистали книгу. Там было всё, – и как заставить душу отделиться от тела, и как вступить в общение с умершими, и как заниматься чёрной магией и вызывать нечистую силу, был даже специальный отдел, именуемый «деревенская магия». – Да-а… – задумчиво протянул Евдокимов. – Пособие на все случаи жизни. – А вы говорите, я виноват, – заметил Лещенко с упреком. – Всё по правилам. – Книга! – отозвался и Оплачко. – Не приходилось ещё таких видеть! – Вот вы книгу и судите, – сказал Лещенко. – Её поумней меня люди писали. – Да такие книги давно уже осуждены, – сказал Евдокимов, – мало ли в иных книгах вранья, – на то у человека и голова, чтобы разобраться. Лещенко вздохнул. – Голова головой, а нужно ещё образование, – меланхолично сказал он. – Вам легко, а я университетов не кончал. – Вы что же – верите в чертей? – спросил Евдокимов и похлопал книжкой об стол. – Верите вот в эти заговоры? Лещенко усмехнулся. – Может и не верю, а только… Евдокимов посмотрел на него сердитыми глазами. – Что – только? – Сам не верю, а других разуверять не буду, – спокойно ответил Лещенко. – У меня для этого образования нет. – Значит, так и будете других обманывать? – раздраженно спросил Оплачко. – А ежели другие хотят, чтобы их обманывали, – снисходительно сказал Лещенко. – То есть, как это хотят? – удивился Оплачко. – А очень просто, – объяснил Лещенко. – Не всё то дорого, что правда. Вот, может, жена и знает, что муж её не любит, может он давно уже с другой живёт, а ей его любовь его дороже всего, ей хочется верить, что он её ещё любит, вот она и приходит ко мне, – как вы думаете, зачем? – А зачем? – спросил Евдокимов. – Объясните, объясните, это даже интересно. – А затем, чтобы я её обманул, – объяснил старик. – Приходит и просит: Тихон Петрович, погадай, скажи, может, он всё-таки любит ещё, может ещё вернется? И я, по – вашему, должен сказать: нет, не вернётся, не любит, оставь напрасные мечты. Во – первых, я этого точно не знаю, а во-вторых разве этого она от меня ждет? Разве она мне скажет за такой ответ спасибо? Да я и не скажу ей никогда, что непременно вернется. Я говорю так, как и следует говорить: либо дождик, либо снег, либо будет, либо нет, либо вернётся, либо не вернется, и на самом деле – вернётся, либо не вернётся, и она, по крайней мере, не опустит рук и даже поборется за любовь своего мужа и очень даже возможно, сохранит своим детям отца. А вы говорите – обман! Он был совсем не глуп, этот знахарь, с которым Евдокимову пришлось встретиться в станице Улыбинской при исследовании самого прозаического дела. – Да, вы настоящий философ, Тихон Петрович, – уважительно сказал Евдокимов, – ещё Пушкин сказал: тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман! – Не знаю, – сказал старик. – Но только иной раз ложь полезнее правды, иной раз легче в пропасть столкнуть, чем правду сказать. – Ну, знаете, если так оправдывать обман, – горячо воскликнул Оплачко, – тогда не нужно ни судов, ни прокуроров, ни следователей… – А я и не говорю, что нужно, – насмешливо ответил старик. – По мне вас хоть бы и не было. Он вдруг поперхнулся, точно почувствовал, что сказал лишнее, закашлялся, зажал бородку в кулак, пригладил её лёгким движением и слегка махнул рукой на Оплачко. – С вами согрешишь! Он подумал ещё и сказал уже совсем примирительно: – А вообще я человек безвредный. Что даю? Соль! Поможет, не поможет, вреда от неё нет. Он доверительно посмотрел на Евдокимова, потом на мгновение, быстро и небрежно оглянулся на Оплачко, и снова стал смотреть на Евдокимова, – он явно ценил их не на один аршин. – Хотите, Дмитрий Степанович, я и вас научу колдовать? – спросил он даже с каким-то душевным расположением. – Не хочу от вас своих тайн таить, вы человек молодой, научу управлять любовью? – Ну, уж и любовью? – усмехнулся Евдокимов. – Как же это можно? – А очень просто – сказал Лещенко. – Посредством травок. Ударит любовь в голову, не находит себе человек места, всё кипит, бурлит, рвётся из груди сердце, а ничего не получается, – чем его поить? Хмелем. Это только в песнях поют про хмель любви, а действует он как раз наоборот. Видели у хмеля шишки? Вот их настой и надо пить от сильной любви. А если надо себя распалить, чтоб кровь ударила в голову, достаньте цветов шафрана, красные такие, красят они ещё сильно, настойте на водочке и пейте, ругать не будете… Евдокимов засмеялся. – Спасибо за совет, я попробую при случае, – он приветливо кивнул старику. – Извините, что отняли у вас столько времени.