– Ну, тут двух мнений быть не может. Северные Рыцари. Это ведь они толкнули Малькольма и телохранителей на преступление. – Хорошо. Тогда ни мне, ни тебе бояться будет нечего. А вдруг Свенон докажет, что невиновен в убийстве Дункана? – У меня предчувствие, что он просто не успеет. – Ну что ж, звучит неплохо. Я надеюсь, Макбет, у тебя хватит сил выполнить задуманное. – Да, Геката, хватит. И я надеюсь, что смогу рассчитывать на твою поддержку. – Что? Я расчистил тебе дорогу к комиссарскому креслу, а тебе мало? – Мне нужна защита. Сейчас на меня ополчился весь мир. Судьи, журналисты, преступники и даже кое-кто из сослуживцев. Угрожают оружием или словом, телефон не умолкает. Меня, вон, похитили средь бела дня, и никто даже не спохватился. – Разве гвардия тебя не охраняет? – На них полностью полагаться нельзя. Мне нужна более надежная защита. – Понимаю. Вот что я тебе скажу. Защита у тебя уже есть, причем давно. Только ты этого не замечал. – Как это? – Это не твоя забота. Просто знай, что Геката оберегает свой капитал. Благодаря моему могуществу в этом городе тебя и пальцем никто не тронет. Пока ты принадлежишь мне. – Прямо-таки никто? – Клянусь, ни одна женщина не родила того, кому под силу будет хотя бы вырвать волосок из твоей прекрасной шевелюры. И скорее старушка Берта снова пустится в путь, чем тебя скинут с должности комиссара. Так что, Макбет, договорились? – Да, эти два обещания меня устраивают. – Хорошо. Тогда последнее мое слово. Остерегайся старшего инспектора Дуффа. – А что с ним не так? – Ему известно, что Дункана убил ты. Макбет понимал, что прежде эти слова испугали бы его, но сейчас все чувства заменила ломка – такая знакомая и такая ненавистная. – К счастью для тебя, кроме Дуффа, об этом знает лишь один человек. – Кто? – спросил Макбет. – Тот, кто по моему приказу выдвинул и поддержал твою кандидатуру на должность начальника Оргпреста. Причем так ненавязчиво, что Дункан даже решил, будто это была его идея. – Кто же это? – Сейчас сам увидишь. Стул, на котором сидел Макбет, развернули, а затем кто-то снял с него очки. Сперва ему показалось, будто он в Управлении, перед кабинетом для допросов. Там было такое же окно, через которое допрашиваемый ничего не видел. Однако здесь за стеклом находилось помещение, похожее на большую лабораторию, со стеклянными колбами и трубками, опутывающими огромный котел. Окруженный самым современным оборудованием, котел этот смотрелся нелепо, и Макбет почему-то вспомнил один мультфильм, в котором людоеды варили своих пленников в точно таком же котле. На стене за котлом висела табличка с надписью: «Курение запрещено», а перед котлом, совсем близко к стеклу, на кушетке полулежал бледный рыжеволосый мужчина. Один рукав его рубашки был закатан, лицо запрокинуто, рот полуоткрыт, а веки опущены. Сидел он так близко, что Макбет даже заметил, как вращается под веком глазное яблоко. Макбет узнал одну из сестер-китаянок – та сжимала в руках шприц. Из-за спины вновь послышался вкрадчивый голос: – Ленокс подсказал Дункану идею сделать начальником не представителя элиты, а выходца из народа. – Ленокс посоветовал Дункану назначить меня начальником Оргпреста? – Наоборот. Ленокс отговаривал Дункана – сказал, что формальным требованиям ты не соответствуешь и что ты из низов. Если хочешь, чтобы себялюбивые упрямцы плясали под твою дудку, то попробуй дать им совет. – То есть вы сказали «Гоп», и Ленокс прыгнул? – Нет. Ленокс сказал: «Не прыгай», и Дункан прыгнул. – Сзади послышался какой-то булькающий смех, будто кто-то наливал из бутылки виски. – Говорят, Макбет, что в человеческом сознании много закоулков. Но есть в нем и широкие проспекты, на которых не затеряешься. Ленокс принадлежит мне вот уже больше десяти лет. Моя верная рабочая лошадка – старший инспектор Ленокс. Макбет вгляделся в стекло, пытаясь разглядеть отражение стоявшего за ним мужчины, но видел лишь Стрегу, словно у Гекаты вообще не имелось отражения. Но он совершенно точно стоял рядом и говорил Макбету прямо в ухо. – Но когда я говорю «Гоп», это значит – «прыгай». – В смысле? – Убей Дуффа. Макбет сглотнул. – Дуфф мой друг. И ты это знаешь. – Ну и что? Банко был твоим отцом, и тебя это не остановило. Дуффа нужно убить, Макбет. К тому же я нашел тебе друга получше. Это пауэр. – Мне не нужны новые друзья. – А вот тут ты не прав. Зелье делает тебя непредсказуемым и раздражительным. И еще галлюцинации – они же у тебя были? – Может, и так. Может, все, что я сейчас вижу, как раз галлюцинация. А что такое пауэр? – Новое и в то же время древнее снадобье. Зелье – это пауэр для бедняков. А пауэр в семь раз сильнее и наполовину менее опасный. Он притупляет и придает сил. Как раз то, что тебе сейчас нужно. – Я предпочитаю зелье. – А я полагал, ты предпочитаешь сохранить за собой кресло комиссара полиции. – Этот новый наркотик – на него сильно подсаживаются? – Я же сказал, что он старый. И пауэр заменит все то, на что ты уже подсел. Так что скажешь? Дуфф в обмен на пауэр? Макбет увидел, как голова Ленокса опустилась на грудь. Услышал, как Стрега что-то прошептала. Китаянка отошла от Ленокса и вернулась к котлу. – Дай мне его. – Что, прости? Макбет прокашлялся: – Я говорю – дай мне его. – Отдай ему пакетики, – приказал Геката. За спиной опять зацокала палка, а когда цоканье стихло, на Макбета надели очки и мир погрузился во тьму. Глава 18 – Красивая, верно? – Ленокс провел рукой по черному блестящему корпусу. – Нет, – не согласился Дуфф. – Берта какая угодно, но не красивая. Ленокс расхохотался и посмотрел на почерневшую от копоти ладонь. – Все называют ее Бертой, но ее полное имя Берта Бирнам. Ее назвали так в честь поварихи, которая проработала здесь все время, пока строили железную дорогу до Капитоля. – А ты откуда знаешь? – Потому что мой дед тоже строил эту дорогу. Отсюда до Капитоля. – Значит, твой дед махал молотом и укладывал шпалы? – Разумеется, нет, он строительство железной дороги. – Это звучит правдоподобнее. – Дуфф взглянул на огни «Инвернесса», гостеприимно сверкающие в вечерних сумерках. – Ага, вообще-то мы, Ленокс, – банкиры. Я в этом смысле паршивая овца в семье. А твои предки, Дуфф? – У меня все стандартно. – Полицейские? – Да, все, о ком что-либо известно.