– Лейтенант Ангус. – Продолжай. – Ты же знаешь Ангуса. Он молодой. Склонен действовать необдуманно. А за последние дни столько всего произошло – тут кто угодно может ошибиться. Я решил, что, прежде чем приду к тебе, попытаюсь образумить его. Попробую вразумить его. – А мне ничего не скажешь? Ты что же, решил, будто оценишь ситуацию более объективно, чем я? Что я, после того как сам принял Ангуса в гвардию, не дам ему больше ни единого шанса? Что я потребую принести мне голову этого горячего, но невинного мальчишки? – Я… – Ленокс подыскивал слова. – Ты ошибся, Ленокс. Я всегда даю своим подчиненным два шанса. И этот мой принцип тебя спасет. Как, впрочем, и Ангуса. – Рад слышать. – Великодушие – вот во что я верю. И если бы Ангус пожалел о содеянном и отказался от встречи с журналистом, то я спустил бы все ему с рук. Забыл бы обо всем. К сожалению, лейтенант Ангус поступил иначе. Он согласился встретиться с репортером во второй раз. А я… я уже подставил вторую щеку. Я подставил бы и третью, но третьей у меня нет. – Макбет встал и подошел к окну. – Пора вспомнить про второй шанс, Ленокс. Журналист в курсе, что на эту встречу явитесь вы с Сейтоном. Встреча состоится сегодня вечером на фабрике «Эстекс», и Ангус думает, что вместе с репортером придет фотограф, чтобы сделать снимки печи, в которой якобы сожгли тело младенца. Там ты лично накажешь предателя. – Накажу? – Наказание придумаешь и осуществишь по своему усмотрению. Я требую лишь одного – чтобы за наказанием последовала смерть. – Макбет повернулся к Леноксу, и тот затаил дыхание. – А потом Сейтон поможет тебе избавиться от тела. – Но… – Наверняка существует и третий шанс. На небесах. Кстати, как дома дела? Ленокс открыл рот и издал какой-то сдавленный звук. – Вот и отлично, – сказал Макбет. – Сейтон зайдет за тобой в шесть. Конечно, все зависит от наказания, но я надеюсь, что вы управитесь за полтора часа, поэтому позвони своей очаровательной жене и предупреди, что к ужину немного опоздаешь. Мне тут сообщили, что, судя по продуктам, которые она купила, на ужин у вас сегодня кровяной пудинг. Макбет вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Ленокс закрыл ладонями лицо. Бесхребетный. Существо, в теле у которого нет ни единой кости. Доза. Ему нужна доза. Макбет шагал по коридору, выстукивая каблуками по полу и стараясь заглушить в себе голос, требующий дозу пауэра. Или зелья. Или чего-то наподобие. Он продержался уже неделю. Сначала ему станет хуже, но потом дело пойдет на поправку. Когда-то это уже удалось ему, значит, должно опять получиться. Вот только этот проклятый пот, он воняет, воняет недовольством, страхом и болью. Но это пройдет. Все пройдет. Должно пройти. Он вошел в приемную. – Комиссар… – Никаких звонков, никаких встреч, Присцилла. – Но… – Не сейчас. Пусть подождут. – К вам пришли. Макбет остановился. – Ты впустила кого-то? – он показал на дверь кабинета. – Она настаивала, – Присцилла совсем перепугалась, – это ваша жена. – Что?! – вырвалось у него. Макбет застегнул нижнюю пуговицу на пиджаке и вошел в кабинет. Леди стояла возле письменного стола и рассматривала картину на стене. – Любимый, эта картина здесь совершенно не смотрится. Он недоверчиво смотрел на Леди, одетую в простой, но элегантный костюм и шубку. Она явно побывала у парикмахера и казалась отдохнувшей и полной сил. Макбет медленно подошел к ней: – Ты… Как ты, любимая? – Превосходно! – ответила она. – Эта картина – пропаганда, это я понимаю, но в чем суть? Макбет был не в силах отвести от нее глаза. Куда подевалась вчерашняя потерявшая рассудок бедняжка? От нее не осталось и следа. – Дорогой? Макбет посмотрел на картину, на нарочито грубые лица рабочих. – Она тут и прежде висела, надо мне и правда убрать ее. Как же я рад, что тебе лучше! Ты приняла… новое лекарство? Она покачала головой: – Никаких лекарств. Отныне я вообще обойдусь без лекарств. – Потому что они закончились? Она улыбнулась: – Там ничего не осталось, это верно. Ты тоже завязал. – Она уселась на его стул. – Он какой-то тесноватый, не находишь? – Может, ты и права. – Макбет опустился на стул для посетителей. Возможно, ее безумие было лишь лабиринтом, из которого ей удалось найти выход? – Хорошо, что тебе тоже так кажется. Сегодня утром Джек рассказал мне о плане, который вы с ним придумали. Ну, о выборах бургомистра. – А, да. И что скажешь? Она надула губы и кивнула: – Вы неплохо поработали, но кое о чем забыли. – О чем же? – Вы решили пустить слухи о Тортелле и этом мальчике прямо перед выборами. Чтобы ты, герой и убийца Свенона, заполнил пустоту в сердцах избирателей. – Ну да! – радостно согласился Макбет. – Сложность в том, что эту пустоту уже заполнил Циммерман. – Этот зануда? Да кому он нужен! – Обаянием Циммерман похвастать не может, это верно, но народ знает его и знает, чего от него ожидать. Поэтому они доверяют ему. А в такие непростые времена доверие – фактор немаловажный. Именно на него Тортелл и рассчитывает. – Ты и впрямь думаешь, что я проиграю Циммерману? – Да, – ответила Леди, – если только ты не заручишься официальной поддержкой Тортелла и не арестуешь Гекату. Если же тебе удастся и то и другое, то тебя не победить. Макбета охватило ликование. Она выбралась из лабиринта, она была здесь, рядом с ним. – Отлично, но как этого достичь? – Поставить Тортеллу ультиматум. Либо он добровольно отказывается от участия в выборах – пусть сошлется на возраст и здоровье – и официально признает тебя своим преемником. Либо же ему придется отказаться от выборов, потому что мы сообщим всему городу о том, каким отвратительным извращенцем является наш бургомистр, а потом арестуем его и посадим в тюрьму, а ему прекрасно известно, что в тюрьмах делают с педофилами. По-моему, выбор тут сделать несложно. – Хм, – Макбет потер подбородок, – так мы наживем себе врага. – Ты о Тортелле? Как раз наоборот: он знает, что такое борьба за власть, и будет благодарен, если мы пощадим его. – Мне нужно все обдумать. – Все уже давно придумано, любимый. Остается лишь этот кукловод Геката. Пора убрать его с твоего пути. – Не уверен, что все так просто, любимая. Не забывай – он наш защитник и помогает нам устранять противников. – Геката пока еще не требовал вознаграждения за то, что посадил тебя в кресло комиссара полиции, – сказала Леди, – но час расплаты близок. И тогда он заставит тебя сделать вот так, – она подняла руку, словно держа за ниточку куклу-марионетку, – а потом вот так, – и она топнула ногой. – Неужели ты тоже превратишься в марионетку Гекаты, любимый? Даже если ты прекратишь охоту на него, ему будет мало. Он потребует больше и больше – такие, как Геката, иначе не умеют. Захочешь ли ты, чтобы городом управлял Геката? Или… – Леди поставила локти на стол, – ты сам хочешь стать кукловодом? Героем, который поймал Гекату и поэтому заслуживает должности бургомистра? Макбет долго смотрел на нее. А затем медленно кивнул. – Я приглашу Тортелла на партию в блек-джек, – сказала Леди, вставая, – а ты сообщи Гекате, что хочешь встретиться с ним наедине. – И почему ты думаешь, что он согласится? – Потому что ты пообещаешь передать ему чемодан золота в благодарность за то, что он помог тебе стать комиссаром. – По-твоему, он заглотит приманку? – Некоторых ослепляет власть, других – деньги. Геката именно такой. Подробности обсудим позже. Макбет проводил ее до двери.