Это было что-то новенькое… Совсем новенькое. Роман не придавил ее хмурым взглядом? Он сам поспешил ей открыть? Он даже не собирался делать вид, будто с трудом терпит ее присутствие? И с каких пор он вообще улыбаться начал?.. Хотелось искать подвох, но этим Тори могла заняться и внутри дома. В конце концов, странности Градова пока шли ей на пользу. – Вы еще не передумали? – Градов кивнул на пакет в ее руках. – Вы не обязаны, можем прямо сейчас сходить к врачу. Вы лично проследите, что я сдался на милость медиков. – Да нет, зачем? Они сказали, что уже не нужно ходить в больницу, а я же знаю, вам неприятно… Короче, я справлюсь. Тори не шутила насчет того, что Градову неприятно, она это давно заметила. В поселке все прекрасно знали, кто он такой, – а стараниями медсестер знали и о несчастном случае. Когда Градов являлся в процедурный кабинет, за ним наблюдали, за спиной у него шептались, один раз даже на мобильный попытались снять. Такое внимание ему совсем не льстило. Да и потом, если Тори хотела стать ему другом, вести себя нужно было соответствующе. Они прошли на кухню, туда, где света больше, да и стол удобный. Градов вытянул к ней обе руки и даже удержался от привычных колкостей. Тори и сама бы не отказалась от такого спокойствия, но лучшее, что ей удалось, – это унять дрожь. Движения все равно получались нервные и какие-то неловкие. – Да не волнуйтесь вы так, – заметил Градов. – Уколы вы делать даже рвались. – Это другое. – Любите уколы? – Умею их делать, а тут… Ладно, сейчас посмотрим. Ей все-таки удалось аккуратно срезать бинты и убрать их в сторону. Увидев раны, скрывавшиеся под повязками, Тори не удержалась, охнула, хотя обещала себе молчание. Мелкие порезы на пальцах уже зажили, поэтому врачи и позволили накладывать упрощенную повязку. А вот раны на обеих ладонях по-прежнему выглядели жутко, особенно та, что на правой, – обе покрасневшие, опухшие, со следами крови и сукровицы. Градов, похоже, многовато двигался, и раны то и дело трескались. Сам он явно не считал это проблемой и смотрел на собственные травмы как на нечто, не имеющее к нему никакого отношения. – Очень больно? – тихо спросила Тори. – Какой ответ вас успокоит? – Я серьезно! – Я тоже. Если я скажу, что совсем не больно, вы не поверите и решите, что я просто пытаюсь избавить вас от чувства вины. Поэтому держите правду: больно, но так, как раньше, ваши манипуляции ничего не изменили. – Надеюсь, и дальше не будет хуже… Медсестра сказала, что раны нужно сначала промыть, потом обработать мазью. Этим Тори и занялась, хотя ей и смотреть на покрасневшую кожу было жутко. Ей казалось, что она вот-вот сделает неправильное движение, и хлынет кровь, а еще можно по неосторожности занести инфекцию и получить воспаление… Или Градов от боли закричит – в этот момент ей было вообще не важно, кто рядом с ней, ей не хотелось, чтобы другой человек кричал от боли. Так что она едва сдерживалась, промывая раны, испуганно попискивала, а когда пришло время наносить мазь, по привычке осторожно дула на открывшиеся трещины с проступившими капельками крови. В себя ее привел лишь вопрос Градова: – Зачем? Его голос звучал глухо, сдавленно, и Тори испугалась, что ему все-таки стало хуже. Но, взглянув на Романа, сообразила, что причина у такого вопроса другая – Градов просто старательно сдерживал смех, наблюдая за ее усилиями. – А что такого? – оскорбилась Тори. – Зачем ты дуешь туда? – Господи, ну как будто тебе в детстве так не делали! Мне так всегда, и я потом… Короче, как будто непонятно! – Понятно. Но все равно забавно. От его смеха, как ни странно, стало легче. Если бы Роман страдал, ему оказалось бы не до смеха! Тори наконец смогла расслабиться, нанесла мазь почти уверенно и перебинтовала обе ладони. Градов осторожно пошевелил освобожденными пальцами, проверяя, не сдвинется ли повязка, и довольно кивнул: – Поздравляю, если это действительно дебют, то весьма удачный. – Даже при необразцовом пациенте, – вздохнула Тори. – Пациент действительно необразцовый. Но благодарный. Спасибо. Он не первый раз благодарил ее – но впервые делал это без многозначительных взглядов и снисходительной ухмылки. Да что с ним такое сегодня? Или ей чудится? Градов подтвердил, что не чудится, когда предложил: – Может, все-таки на «ты»? – Так это же была моя идея! – Недооцененная мной, признаю. Непонятно… Ну да и ладно. Может, он с лестницы грохнулся и мозги наконец на место встали, а может, проснулся в хорошем настроении. Кто его поймет! Его неожиданное дружелюбие приближало ее к цели, только и всего. Тори наконец ответила на его улыбку: – Тогда договорились. – Вот и славно. По идее это я тебе должен что-нибудь – в благодарность… – Я ни о чем не просила. – Это да, – согласился Градов. – Тогда я воспользуюсь этой паузой и сам тебя… Не то что попрошу, но спрошу. Надеюсь, ответишь честно. А вот и повеяло подвохом, в который она только-только перестала верить. – Давай посмотрим, я не на все вопросы отвечаю честно, – усмехнулась Тори. – Так что авансом ничего не обещаю. Что ты хочешь узнать? – О, тут все очень просто. Ради чего ты приехала в Малахитовый Лес на самом деле? Глава 16 Вот тут ей нужно было солгать, потому что правда не привела бы ни к чему хорошему. Однако Тори чувствовала себя измотанной, достойная ложь не придумывалась, а в наспех сляпанную версию Градов бы не поверил. Оставался только один вариант – сообщить ему часть правды и надеяться, что этого окажется достаточно. – Я не фотограф, если ты об этом. – Об этом я как раз не спрашивал, потому что все и так очевидно, – указал Градов. – За дни, проведенные здесь, ты три раза сфотографировала лес и полтора раза – тюльпаны. Не могу сказать, что все здешние самопровозглашенные творцы приезжают в Малахитовый Лес по делу, но это уже перебор. Так зачем ты здесь? – Я ищу одного человека. Градов сразу же напрягся, но Тори ожидала, что так будет. От этого простого «ищу одного человека» веяло интригами, любовной драмой или шпионажем. А может, без «или» – всем сразу, но это точно не несло ничего хорошего для поселка и намекало, что Градова планировали просто использовать. Ирония заключалась в том, что Тори действительно собиралась его использовать – но не для брачных игр. – Кого и зачем? – спросил Градов, не сводя с гостьи настороженного взгляда. Тут Тори могла лишь порадоваться, что выбрала именно эту версию правды. Можно было говорить честно, не опасаясь, что он заметит вранье. – Я не знаю, – вздохнула она. – Ты издеваешься? – Жизнь надо мной издевается, очевидно. Если бы я знала, кто этот человек, я бы сразу направилась к нему или дождалась, пока он вернется из Малахитового Леса. Сюда, знаешь ли, не так просто попасть! Но подвох как раз в том, что я его не знаю. – Нормально объяснить не хочешь? Этого Тори действительно не хотела. При воспоминаниях о том человеке откуда-то из недр памяти неизменно прорывались крики, и кровь, и волки… Сейчас, когда она и без того устала, сдерживать их получалось все хуже. Но молчать она не стала. Ответила, осторожно подбирая слова: – Мы с этим человеком не друзья и даже не знакомы. Просто десять лет назад он был свидетелем события, которое очень важно для меня. Я знаю одну правду о том событии и надеюсь, что этот человек знает другую правду, поэтому и хочу поговорить с ним. – Ясно… Так что за событие? – Извини, но этого я сказать не могу, – покачала головой Тори. – Тут очень… личное. Но могу лишь гарантировать, что это не преступление в общем понимании, это никак не навредит поселку. На сей раз Градов не спешил продолжать разговор. Он рассматривал ее внимательно, словно надеялся увидеть насквозь. Под его взглядом становилось неуютно, и Тори понятия не имела, о чем он думает на самом деле. Короткий миг дружелюбия прошел, перед ней сидел уже знакомый хозяин дома – настороженный и закрытый. Она даже предполагала, что прямо сейчас ее вышвырнут вон – и из коттеджа, и из поселка. Но Градов с приговором не спешил.