– Мистер Рау… – Нет уж, послушайте, что я вам скажу. Я хочу получить отчет о том, каким образом школа пытается найти индивидуальный подход к Сэму. Хочу разговаривать с директором, а не с вами. Хочу ознакомиться с образовательной программой, которую школа подготовила для Сэма, и хочу быть уверенным в том, что мой сын защищен. Я не желаю слышать, как систематическую травлю ребенка со стороны одноклассников пытаются представить как инцидент, в котором пятьдесят процентов его вины. Идем, Сэм. Я беру его за руку, разворачиваюсь и выхожу из здания. По пути к машине я делаю дежурную вялую попытку вытащить из Сэма его версию всего произошедшего. – Сэм, что произошло? Что произошло сегодня? Он продолжает идти, глядя себе под ноги. – Сэм? – Я не знаю. Где мама? – Мама на работе. Что произошло, Сэм? – Я не знаю! Не знаю! – вопит он, уже заливаясь слезами. Когда мы подходим к машине, я пытаюсь обнять его, но он отпихивает меня. – Сэм, мне нужно выяснить… Но он уже зажал уши руками и теперь тихонько бьется головой в окно машины, хлюпая носом. – Сэм, я хочу помочь, – подаю голос снова. Когда я открываю дверцу машины, он забивается внутрь и захлопывает ее за собой. – Нет, папа! – кричит он из-за стекла. – Не надо помогать! Исчерпав скудные возможности дискуссии, молча едем домой. Сажаю его перед телевизором, а сам тем временем сооружаю ему обед. Когда появляется Джоди, объясняю ей, что произошло. – Ты накричал на мистера Страана? – переспрашивает она. – Я не кричал в полном смысле этого слова… – Твою мать, Алекс, я пытаюсь добиться от школы, чтобы они уделяли Сэму больше внимания, а ты влезаешь и обвиняешь мистера Страана в непрофессионализме! – Это потому, что он повел себя непрофессионально! Все, я по горло сыт этой школой. Я сыт ею по горло. Чем скорее мы его оттуда заберем, тем лучше. Она присаживается за кухонный стол и обхватывает голову руками. Меня от нее отделяют считаные дюймы, но такое ощущение, что для преодоления их мне понадобится столетие. – Уходи, – говорит она. Внезапно в моей памяти воскресают подобные инциденты из прошлого: тот раз, когда Сэм спихнул с трехколесного велосипеда девочку в местной группе для малышей; тот раз, когда он в школе облил краской из банки клетку с хомяками, – ему сказали, что сейчас не его очередь кормить Минти и Монти; Джоди тогда пришлось помогать мыть их «Фейри», точно жертв самого крошечного в мире разлива нефти. Мы тогда еще смеялись над этим. Теперь же нас как единого фронта не существует, и этим спасительным мгновениям юмора неоткуда взяться. Перед уходом я уточняю: – Наша договоренность насчет твоей поездки на свадьбу остается в силе? – Да, – вздыхает она. – Я уже не могу отыграть все назад. Выхожу из дома и, уже очутившись на улице, вскидываю глаза на окна комнаты Сэма. Он смотрит на меня. Потом отодвигает щеколду и толкает створку. – Ты кричал на мистера Страана, – с хитрецой в голосе говорит он. А потом с явным вызовом показывает мне большой палец. Против воли отвечаю ему тем же. Возможно, теперь, когда прошло некоторое время, мы с ним на почве общей вины смогли бы найти способ обсудить школьную ситуацию. Но это невозможно, потому что я должен уйти. Промежутки времени, когда мы с ним можем пообщаться, сокращаются все больше и больше. И мне необходимо сделать так, чтобы они не исчезли совсем. Глава 13 Дни текут один за другим, сливаясь в неразличимую массу, а потом вдруг неожиданно наступают выходные, на которые назначена свадьба, – судные дни. На сорок восемь часов Сэм остается на мое попечение. Выхожу из квартиры Дэна в восемь часов утра, забрасываю сумку с вещами на заднее сиденье машины и еду к дому. По пути еще раз прокручиваю все в голове: быть терпеливым, вовремя распознавать предвестники истерики, не настаивать на своем, когда он начнет проявлять раздражение, готовить ему обед и ужин в точности так, как он любит. Я припас три возможных варианта режима дня, в зависимости от того, в каком Сэм будет расположении духа: в хорошем, в безразличном или в настроении «спасайся кто может». Последний вариант включает в себя разрешение ему смотреть телевизор, пока он не вырубится. Запарковавшись и подойдя к дому, обнаруживаю, что входная дверь уже открыта. После стычки по поводу мистера Страана я ожидаю ледяного приема, и Джоди не обманывает моих ожиданий. Когда я робко просовываю голову в дверь, она сидит на диване. На ее лице написано удивление, оттого что я в самом деле явился, однако оно быстро сменяется еле сдерживаемым презрением. – А, это ты, – бросает она. – Я составляю список важных вещей. К счастью, на выходных в школе нет занятий, так что можно не включать туда пункт «не угрожать учителям Сэма». – Мне и правда жаль, что так вышло. Она держит в руках несколько листков формата А4, на которых аккуратным почерком, по номерам записан перечень указаний. Джоди явно убеждена, что я не справлюсь; впрочем, вслух я этого не говорю, поскольку у меня нет совершенно никакого желания затевать с ней перед отъездом очередной раунд выяснения отношений. Вхожу в комнату и вижу, что у дверей стоит большой чемодан, а в самой комнате чисто прибрано. Она даже стала походить на жилое пространство, а не на лавку старьевщика, которую сначала перевернул торнадо, а потом разнес снаряд. Сэм сидит на коленках перед кофейным столиком и недовольно царапает на листе в клетку таблицу умножения на два. Моего появления он словно и не замечает. – Он сердится, потому что ему нужно делать домашнее задание, – говорит Джоди вроде бы мне, но на самом деле Сэму, одновременно дописывая свои «Методические указания по присмотру за родным сыном». – Когда закончишь, сможешь поиграть с папой. Тон у нее бодрый и деловитый, отчасти из-за нашего спора, но мне совершенно ясно, что она тревожится – не знаю уж, из-за предстоящей ли разлуки с Сэмом или из-за того, что оставляет его на меня. Не суть важно. Мне очень хочется, чтобы она уже скорее ушла и я мог взяться за дело. – Так, – произносит она наконец. – Тут все, что тебе может понадобиться: режим питания, правила, наш новый ритуал укладывания в постель – все. Звони, если будет нужно. – Я со всем разберусь, но все равно спасибо. – Ты точно уверен? – Точно. Поезжай. Желаю тебе хорошо провести время. Каким-то образом этот диалог меняет атмосферу – это одно из тех микроизменений, которые давно живущие вместе пары улавливают, даже когда все остальное у них хуже некуда. – Я сто лет этих ребят не видела, мы, наверное, и общих тем для разговора-то теперь не найдем. – Еще как найдете. Они будут тебе рады. Какое-то время стоим молча. Воздух между нами прямо-таки заряжен неловкостью. Слишком много неразрешенных противоречий. – Иди сюда, малыш, – говорит она Сэму и наклоняется, чтобы обнять его. Он послушно терпит объятие. – Я буду так по тебе скучать! Будь хорошим мальчиком. Присматривай за папой. Она ждет какого-то ответа, но не получает его. Сэм грызет колпачок ручки, то ли погруженный в свои мысли, то ли просто не понимая, что происходит. – Скажи маме «до свидания», – говорю я. – До свидания, мама, – произносит он, не поднимая глаз. Неловко пожимаю плечами. Она переводит взгляд с меня на него. Двое мужчин ее жизни, в одинаковой степени непонятные для нее, понимаю я вдруг. – Поезжай, – говорю я, пытаясь под маской заботы скрыть растущее нетерпение, которое меня одолевает. – Все будет в порядке. Беру чемодан и выношу за дверь. Джоди медленно выходит следом. Мы молчим. Даже не обнимаемся – и эта полная невозможность прикоснуться друг к другу просто сокрушительна. Джоди садится в машину, бросает на меня быстрый взгляд, потом заводит мотор – и вот она уже катит по улице прочь, а я остаюсь один на один с Сэмом. На сорок восемь часов. Когда я возвращаюсь в дом, Сэм встречает меня неминуемым: – А где мама? – Она уехала, – говорю я без затей. – Мы с тобой все выходные будем вдвоем. Вообще-то, я хотел, чтобы это прозвучало как обещание чего-то захватывающего, но в реальности это звучит как перспектива десятилетнего тюремного заключения. – Я хочу к маме, – хнычет он. Меня немедленно охватывает легкий приступ паники, ощущение, что от малейшей моей промашки наша с ним жизнь полетит к чертям. Понимаю, что необходимо сразу обозначить какой-то распорядок дня. – Так, ладно, давай доделаем твое домашнее задание, а потом можно будет заняться чем-нибудь интересным. – Я хочу к маме, – повторяет он и, поднявшись, плюхается на диван. – Ну, как я уже сказал… Я собираюсь медленно и подробно повторить свое объяснение, чтобы донести до него, что мама далеко и вернется нескоро. Однако очень быстро становится ясно, что у меня ничего не получится. – Нет! Заткнись! Где мама? Он швыряет ручку с такой силой, что она отлетает в другой конец комнаты. Подбираю ее с пола и шваркаю об кофейный столик. – Сэм, успокойся, она уехала на выходные. – Я хочу к маме прямо сейчас! – кричит он и тут же заливается слезами. Мне немедленно рисуется картина: он ведет себя так весь день, и все мои планы катятся псу под хвост. – Ничего не поделаешь, придется нам обоим потерпеть без мамы.