– И ради этого я убил овцу? – недоумеваю я. Сэм выскакивает из-за деревьев и подбирает ворох. – Молодец, папа! – восклицает он. – Из шерсти можно будет сделать постели! Умеренно горжусь собой. Продолжаем играть, и чем дальше, тем больше погружаемся в этот мир, пока, кроме него, вокруг не остается совсем ничего. Каким-то образом мы утрачиваем ощущение, что все происходит на экране, больше не управляем цифровыми персонажами в виртуальной реальности. Это мы сами заглядываем в зазубренные пещеры, а потом шагаем по травянистым равнинам под ярким квадратным солнцем. Такое чувство, что мы свободны от себя самих. Два часа спустя я понимаю: пора заканчивать и заняться чем-нибудь другим. Даю Сэму десять минут доиграть, потом через пять минут еще раз напоминаю ему об этом. Такую тактику рекомендуют в книгах. Резкие перемены не приводят ни к чему хорошему. Его нужно предупреждать много раз. Когда я наконец сохраняю игру и выхожу из нее, Сэм мрачнеет, и я вижу, что назревает очередная истерика. Но на этот раз я упреждаю ее, сказав, что мы идем в кафе, а по пути сможем обсудить, что будем строить в следующий раз. К моему изумлению, Сэм кивает и идет искать свои ботинки и куртку. Качаю головой и про себя говорю спасибо «Майнкрафту». В кафе многолюдно. Фоном играет музыка, повсюду сидят парочки, читающие газеты за целыми ведрами латте. Ощущаю мимолетный укол зависти к этим счастливчикам, которые лениво наслаждаются свободой. Наше обычное место занято какой-то мамашей с ребенком, так что нам остается удовольствоваться другим столиком, неподалеку, перед которым стоит потертое кожаное кресло и табуретка. Мне достается табуретка. – Ну, что мы будем делать в следующий раз? – спрашиваю я, когда мы усаживаемся. – Большую шахту! – говорит Сэм. – Нам нужны золото, алмазы, изумруды и красный камень! Подходит бариста с нашими напитками и ставит перед Сэмом кофе, а мне протягивает вспененное молоко. – Все правильно, я ничего не перепутал? – уточняет он у Сэма, и тот смеется в ответ. Я вытаскиваю справочник по «Майнкрафту», и мы принимается листать его, просматривая подробные описания всех материалов, доступных в игре: железные слитки, красный камень и лазуритовая руда, что бы это ни значило. Время от времени я делаю вид, что не могу правильно прочитать какое-нибудь название, и Сэм поправляет меня, демонстрируя свои растущие познания в игре. Однако вскоре мое внимание привлекает шум по соседству. Кто-то из официантов принес заказ на тот самый столик, который обычно занимаем мы, но мальчик чем-то недоволен. Ему лет шесть-семь, у него грязные светлые волосы и худенькое бледное личико, а его футболка с черепашками-ниндзя вся в краске и еще каких-то пятнах. – Все в порядке, – убеждает его мать. – Это такое же печенье, точно такое же. Но мальчик мотает головой и мычит. Потом начинает дубасить кулаками по столу, отчего кофе выплескивается из чашки и заливает стопку журналов. Другие посетители, оторвавшись от своих газет, оглядываются и перешептываются. Бросаю взгляд на мать. Ей нет еще и тридцати, и она настоящая дюймовочка – такую фигуру в мужских журналах именуют хрупкой, миниатюрной или прочими жуткими эпитетами. Рыжеватые волосы с высветленными прядями безжалостно стянуты в небрежный хвост, темно-зеленое кружевное платье в сочетании с очками в широкой черной оправе напоминает стиль пятидесятых. Вид у нее замордованный и полный решимости одновременно. Комбинация, которую я узнаю мгновенно. Вероятно, она знакома всем родителям, но я узнаю и поведение ее сына. У него аутизм, заметно более тяжелый, чем у Сэма, но явно с той же склонностью входить в штопор, когда что-то не так. Был я на ее месте. Вот именно на том самом диванчике, на котором она сейчас сидит. На мгновение перевожу взгляд обратно на Сэма, но ровно в эту самую секунду над нашим столиком пролетает пластмассовая фигурка Халка и, зацепив на лету мою чашку, выплескивает на меня кофе. Сэм смотрит на меня, потом на фигурку на полу. Наклоняюсь, поднимаю ее и встаю из-за стола. Ну да, я импровизирую на ходу, сам толком не зная, как поступить, но – а, была не была, – все равно подхожу к ним. В случае с Сэмом неожиданное, но доброжелательное вмешательство иногда способно помочь. Я прохожу мимо матери и медленно приближаюсь к мальчику. – Привет, это, случайно, не твой Халк? Потому что я сегодня определенно не заказывал супергероя. Может, он преследовал злодея? Мальчик перестает молотить кулаками по столешнице и поднимает на меня глаза. – Я подумал, лучше вернуть его, потому что он должен охранять ваш столик. Вот, я положу его здесь. Халк, ты должен наблюдать за всем, что происходит вокруг, а не носиться где попало. По правде говоря, он у тебя очень непослушный. А кстати, где его остальная одежда? Он, наверное, совсем закоченел от холода. Мальчик в недоумении таращится на меня. Кажется, мне удалось его отвлечь. Поворачиваюсь к его маме. – Что, не то печенье? – Нет, ну сорт тот, – отзывается она с характерным бристольским выговором. – Но не та самая печенинка, на которую он показал. Спасибо, что принесли Халка. Извините за рубашку. – О, это старье? У меня еще четыре точно таких же. И вообще, она мне даже не нравится. Кто в наше время носит мелкую клетку? Я в ней похож на кресло в деревенском стиле. Женщина улыбается. Улыбка у нее очень славная, теплая, широкая и открытая. Я нечаянно вступил в социальное взаимодействие с прекрасной незнакомкой. – Я Изобел, – представляется она. – А это Джейми. – Я Алекс, а это Сэм, ему восемь лет, и он тоже любит супергероев. Мальчики с подозрением посматривают друг на друга. – Вы живете где-то неподалеку? – спрашиваю я. – Да, чуть дальше по улице. Мы только что въехали в небольшую квартирку в доме над супермаркетом. Шикарной ее, конечно, не назовешь, но для нас двоих то, что надо. Хотя, думаю, соседи нам не очень рады. – О да, звучит очень знакомо. Джейми… он… – В спектре? Угу. Я знала это с его полутора лет, но у нас ушло четыре года на то, чтобы ему поставили официальный диагноз. За это время его папаше весь этот дурдом успел осточертеть, и он сбежал. Ну вот, вся история моей жизни за пять секунд. Не хотите перенести за наш столик то, что осталось от вашего кофе? Если, конечно, вы не боитесь Халка. Я не боюсь и, взяв свою чашку, перебираюсь в кресло рядом с диванчиком, а Сэму предлагаю табуретку, на которую он с некоторой опаской усаживается. Тянется было взять со стола Халка, но Джейми вскакивает со своего диванчика и хватает фигурку. Да уж, на начало крепкой дружбы это мало похоже. Я зачем-то выкладываю Изобел все подробности моей собственной ситуации – про Джоди и про наш «пробный разъезд», который, по всей видимости, очень скоро лишится эпитета «пробный». Рассказываю о том тернистом пути, который нам тоже пришлось пройти, прежде чем у Сэма официально диагностировали аутизм, про то, как и наша семья развалилась в процессе. Чувствую невероятное облегчение, откровенничая с совершенно незнакомым мне человеком, тем более что в ее манере слушать есть что-то подкупающее. Она открытая и по-детски искренняя. Я узнаю, что вся ее семья живет в Иствилле, некогда известном как родина футбольного клуба «Бристоль роверс», пока стадион не снесли и не построили на его месте «Икеа» («По крайней мере, им удалось сохранить атмосферу тоски и безысходности», – шутит Изобел). Судя по всему, она с восемнадцати лет работала в одном и том же магазинчике винтажной одежды на Парк-стрит, а сейчас является его совладелицей. Я рассказываю, что в данный момент у меня перерыв в бессмысленных и не приносящих никакого удовлетворения работах. Все это время Сэм периодически читает наш справочник по «Майнкрафту», то и дело бросая завистливые взгляды на Халка. Чувствуя его интерес, Джейми «ходит» фигуркой по столу, тихонько повторяя: «Джейми и Халк, Джейми и Халк». Друг на друга мальчишки почти не смотрят. В конце концов Изобел настает время уходить – она обещала маме прийти на обед. Мы встаем из-за столика и неловко прощаемся. – Может, еще как-нибудь увидимся здесь? – говорит Изобел. – Да, надеюсь. Скажи «до свидания», Сэм. Он что-то бурчит, не отрываясь от книги. Джейми уже спешит к выходу и, протиснувшись сквозь очередь перед стойкой, натыкается на кофейный столик, отчего газетные листы разлетаются по полу. – Я чувствую, его здесь ждет бешеная популярность. – Изобел пожимает плечами и следом за сыном выходит на улицу, словно бы и не замечая осуждающих взглядов, которыми провожают ее остальные посетители. Мы с Сэмом неторопливо идем в парк, обсуждая наши планы относительно «Майнкрафта». Стоит мне попытаться сменить тему, как разговор немедленно угасает, так что большую часть прогулки я поддерживаю диалог, задавая вопросы и слушая его болтовню, наслаждаясь бессвязным потоком его воспоминаний, планов и наблюдений, связанных с «Майнкрафтом». Он рассказывает мне о Нижнем мире, игровом аналоге ада, который скрывается под обычным ландшафтом. Добравшись до парка, делаем вид, как будто железная лазалка – это домик из «Майнкрафта», а горка – спуск в пещеру. Потом охотимся на овец в зарослях в скудеющем дневном свете. Сэм носится по кустам, совершенно поглощенный своими фантазиями. Его всегдашняя нерешительность, боязнь наткнуться на других детей или на собак, похоже, на время его покинула. Дома мы ужинаем, и к половине восьмого Сэм уже лежит в постели. Без воплей и скандалов – с обеих сторон. Читаю ему книжку и целую на ночь. Так вот каково это – быть обычным родителем? Ощущения у меня довольно странные. Когда я уже выхожу из комнаты, Сэм вдруг усаживается в постели. – А когда мама вернется? – Завтра вечером. – Я скучаю по маме, когда не вижу ее. – Я тоже. Я уже внутренне готовлюсь к худшему, но он укладывается обратно. Не слишком хорошо начавшись, день проходит вполне неплохо. И даже более чем неплохо: это было весело. По-настоящему весело. Остается только сделать так, чтобы завтра все было точно так же. Усаживаюсь перед телевизором и вскрываю банку пива из тех, что оставила для меня Джоди. Ее инструкции лежат на кухонном столе, так и не прочитанные. Собравшись ложиться спать, поднимаюсь на второй этаж, и мое лучезарное настроение слегка меркнет: Джоди постелила мне в гостевой комнате. Это было вполне предсказуемо, но все равно чувствую себя задетым. Я здесь гость. Ну и ладно, не надувной матрас – и на том спасибо. Глава 14 Утром воскресенья Сэм вскакивает в 6:25. По его меркам, это «заспался». Он приходит в мою комнату и, забравшись на кровать, плюхает мне на грудь книгу про Лондон. – Когда-то давным-давно в Тауэре жил белый медведь! – сообщает он. Я со стоном поворачиваюсь к нему: – Доброе утро, Сэм. – Наверное, они отрубили ему голову. – Может, ты дашь мне пять минут, чтобы проснуться? – Папа, зачем они отрубили белому медведю голову? – Я понятия не имею ни про каких белых медведей. Дай мне пять минут, а потом мы с тобой найдем разгадку тайны белого медведя, хорошо, Сэмми? Можешь пока сходить вниз и поискать себе что-нибудь на завтрак. – Ладно. Сон с меня начисто слетает, когда несколько секунд спустя в кухне предсказуемо раздается оглушительный грохот. – Папа, – слышится голос снизу. – Шоколадные шарики рассыпались. Час спустя, покончив с осушением озера из шоколадного молока, я усаживаю Сэма делать домашнее задание по математике. Не могу сказать, чтобы Сэм взялся за него с большим энтузиазмом. Затем мы переходим к правописанию, и Сэм сражается с перечнем совершенно элементарных слов. Ему приходится подолгу смотреть на них, прежде чем он решается попробовать воспроизвести их по памяти. Некоторое время назад мы узнали от помощника учителя, что ему нередко задают то же самое задание, что и ребятишкам классом младше. В школе твердят, как заезженная пластинка: подвижки есть. Мне против воли вспоминается дочь Мэтта, Табита, одну за другой глотающая книги про Гарри Поттера. Не так давно кто-то в разговоре с Джоди предположил, что у Сэма вдобавок ко всему может быть еще и дислексия – эти нарушения нередко идут в связке. Еще одна диагностическая битва, которую нам предстоит вести. Когда наконец после десятка подсказок и переписываний Сэм воспроизводит все слова правильно, я чувствую себя выжатым как лимон. Но по крайней мере, с этим пунктом программы мы расправились. – Чем займемся теперь? – спрашиваю я. – «Майнкрафтом»? – говорит он просто. И мы без дальнейших разговоров наперегонки мчимся на второй этаж, делая вид, будто пытаемся оттереть друг друга в сторону.