– Ты теперь про все так говоришь? – бурчу я. Она качает головой. Эйвоновская школа для детей с аутизмом расположена на краю зеленого пригорода, окруженного лоскутным одеялом небольших полей. Она занимает суперсовременное здание, почти футуристического дизайна, с огромными стеклянными панелями, которые образуют главный вход. Выполненный в виде атриума вестибюль ведет в широкий белый коридор, который тянется через всю школу. На этот раз Сэм вылезает из машины добровольно, видимо завороженный видом здания, но всю дорогу до приемной цепляется за руку Джоди, повторяя фразу: «Крепче, мама, держи мою руку крепче». Это явный признак того, что он беспокоится. Когда мы оказываемся в городе с его шумным движением, рука у меня мгновенно начинает болеть, стоит мне хотя бы немного подержать его ладонь – для него это никогда не бывает достаточно крепко. Секретарь, элегантная женщина, больше похожая на банковскую служащую, нежели на школьного работника, замечает нас на подходе. – А, мистер и миссис Рау? А ты, наверное, Сэм? Присаживайтесь. Наш замдиректора сейчас подойдет. Мы едва успеваем осознать царящую вокруг нас практически полную тишину, как из кабинета рядом с приемной показывается высокий мужчина за пятьдесят, с проседью в волосах и в щегольском костюме. – Я Тристан Фостер, заместитель директора, – представляется он, пожимая руку сначала мне, затем Джоди. Потом непринужденно присаживается на корточки рядом с Сэмом: – А, Сэм, привет! Пойдем прогуляемся по школе. Следом за ним выходим через двустворчатую дверь в главный коридор; он тем временем рассказывает, что школа была основана частично на государственные, частично на благотворительные средства, что весь проект нацелен на то, чтобы не было ни закрытых помещений, ни узких проходов, ни тесных коридоров. Стены сознательно оставляют голыми, поскольку разноцветные рисунки, которыми обычно завешивают все вертикальные поверхности в обычных школах, могут вызывать у некоторых учеников сенсорную перегрузку. Классы в школе малокомплектные, все учителя и ассистенты имеют специальную подготовку. Атмосфера спокойная и неформальная, словом, полная противоположность тому, что сейчас происходит у нас с Джоди. Интересно, замдиректора заметил наши натянутые отношения? Сэм плетется позади нас, цепляясь то за руку Джоди, то за ее пальто. Я пытаюсь подбодрить его репликами типа «Смотри, Сэм, они тут играют на айпадах» или «Смотри, у них есть большой телевизор», но он или глядит на меня с унылым видом, или отводит глаза. Идем дальше. Тристан рассказывает, что в школе учатся ребятишки с самым разным положением на шкале спектра; некоторым требуется очень серьезная помощь. В одном классе мы видим мальчика, который читает за партой, беспрерывно стуча себя ладонями по голове и негромко постанывая. Сэм шарахается от двери. Но еще мы проходим мимо небольшого видеозала, где несколько подростков записывают подкаст, а когда Тристан спрашивает их, чем они заняты, те отвечают вежливо, остроумно, вполне уверенно. После всего он дает нам кое-какие советы насчет процесса поступления и подковерных игрищ в местном отделе образования. Мы пытаемся все запомнить, но информации слишком много. Визит подходит к концу. Напоследок замдиректора обращается к нам, чтобы подытожить все то, что мы сегодня увидели. – Наша главная цель – сделать так, чтобы ученики выходили из школы со всеми необходимыми навыками для самостоятельной жизни. Почему-то эта фраза бьет меня наотмашь. Эта та область, которую мы раньше всегда малодушно обходили в наших разговорах стороной, – вопрос о том, что будет делать Сэм, когда вырастет. Теперь же нас в него безжалостно ткнули носом. Неужели капелька самостоятельности – это максимум, на который он может надеяться? Откровенно говоря, мы и это-то с трудом себе представляем. Я пытался нарисовать в своем воображении Сэма на рабочем месте: как он выполняет инструкции, вписывается в коллектив, разбирается в хитросплетениях взрослой жизни, взрослых отношений. Ничего не вышло. А уж представить себе, как Сэм живет самостоятельно? Заботится о себе? Встречается с кем-то? В данный момент эта идея кажется утопической. Тристан пожимает руки нам с Джоди, потом снова приседает на корточки перед Сэмом. – Думаю, тебе у нас понравилось бы. Однако, очутившись на улице, Сэм остается по-прежнему тихим и апатичным. Мы одиноко стоим на асфальтовой дорожке, глядя, как автоматическая дверь закрывается за нами. – Ну, что скажешь? – спрашиваю Сэма. – Там были страшные мальчики. Мне не понравилось. – У них есть компьютеры, и вообще, там спокойно и приятно, – говорит Джоди. Сэм озирается по сторонам. Его лицо – маска сосредоточенности, как будто он отчаянно пытается донести до нас что-то, какую-то беспокоящую его мысль, слишком сложную, чтобы он мог облечь ее в слова. – Но… я хочу быть архитектом, – произносит он наконец. И медленно идет к машине. Я смотрю на Джоди: – Ну? – Выглядит потрясающе. – Да. Но Сэм уловил, что это не обычная школа. Он все понимает. Понимает, что, если он пойдет в эту школу, это значит, что он сам тоже не обычный мальчик. Мы оба слишком поглощены собственными тревогами, чтобы довести эту мысль до логического конца. Вместо этого мы следом за нашим сыном возвращаемся к машине, дрожа на пронизывающем осеннем ветру. Вечером мы с Сэмом снова встречаемся в «Майнкрафте». Мы сделали каменные мечи и факелы и добыли достаточно железа, чтобы можно было скрафтить из него броню для защиты. Теперь отправляемся подальше от замка, собираем еду, взбираемся на каменистые склоны и углубляемся в пещеры. Натыкаемся на залежи угля, который жадно выкапываем. Иногда отваживаемся углубиться чуть дальше в надежде заметить среди бесконечных серых блоков под горами желтоватый блеск золота. Но в какой-то момент Сэм неизменно отступает, не решаясь копать глубже. – Там будут пауки и скелеты. Они мне не нравятся. Натыкаемся на еще одну гигантскую пещеру, к востоку от замка, которая зияет в отвесной скале, точно разверстая пасть. Скорее всего, в ней скрывается заброшенная шахта – в каждом мире «Майнкрафта» их полным-полно, – а это значит, что внутри можно найти сокровища. Но Сэм уперся и не желает даже подходить близко. Где шахты, там и монстры. Досадно, однако я не заставляю его. Во внешнем мире я постоянно чувствую себя обязанным подталкивать Сэма к общепринятым нормам. Здесь же, понял я вдруг, это не имеет значения. Я не ощущаю на себе этого давления. Пусть боится сколько хочет. Нам некуда спешить. Поэтому вместо пещеры мы направляемся на север, к обширной пустынной зоне, раскинувшейся бескрайним желтым ковром. Мы раньше не ходили в эту сторону, потому что издалека пустыня выглядела тусклой и невыразительной, но нельзя ничего знать заранее. Берем с собой много камней, чтобы в случае необходимости построить укрытие, а еще мы напекли хлеба и приготовили свиные отбивные для восполнения энергии. Мы научились быть предусмотрительными. Долгое время мы просто идем вперед – мимо десятков мелких кактусов, похожих на шипастые зеленые коробки, мимо угловатых выступов земли и камня. Я уже собираюсь предложить Сэму повернуть назад, потому что тут ничего нет, когда мы замечаем на горизонте какое-то скопление прямоугольных силуэтов. Ничего подобного мы еще не видели. Эти прямоугольники не похожи ни на холмы, ни на случайные нагромождения блоков. Судя по всему, это творение человеческих рук. – Деревня! – восклицает Сэм. Я читал про такое. Деревни есть во всех ландшафтах «Майнкрафта». Они населены странными персонажами, которые бесцельно по ним слоняются. Подходим ближе и видим всю группу строений, похожих на аккуратно сложенные из конструктора «Лего Дупло» домики. Вокруг них толпятся их странные обитатели, все как один с квадратными головами и длинными носами. Они кутаются в длинные коричневые плащи, точно члены какого-то безмолвного монашеского ордена. Сэм спокойно ходит между ними. – Я читал в книжке, если бы у нас были изумруды, они стали бы с нами торговать, – говорит он. – О, вспомнил: иногда у кузнецов бывает золото! Мы принимаемся торопливо осматривать каждое строение, пока не находим кузницу – приземистое здание с тигелем из лавы перед входом. Врываемся внутрь и находим в углу сундук. – Открывай, – говорю я, отступая в сторону. Сэм выходит вперед и, вскрыв деревянный ящик, заглядывает внутрь. – Никакого золота нету, – говорит он, и я ощущаю себя до смешного разочарованным. – Погоди, я что-то вижу. Это алмаз! Алмаз, папа! – Хватай его! Но тут мне вдруг приходит в голову мысль, что я, в сущности, подстрекаю собственного сына украсть дорогую вещь. – Вообще-то, чужие вещи брать нельзя, – говорю я Сэму строго. – Но это приключение, и иногда приходится немножко нарушать правила. Но только совсем немножко. – Значит, седло надо оставить? – Нет, забирай. И железные слитки. Оставь яблоко. Нет, погоди, оно может нам понадобиться. Забирай все. Оставим записку с извинениями. Мы открываем другие сундуки и находим хлеб, еще железо, броню; обнаруживаем библиотеку, уставленную стеллажами, и присваиваем все книги. Затем переходим в более крупное здание – комнату с маленькими столиками. Кажется, это класс. – Сэм, садись в конец, а я буду учителем, – говорю я. Он подходит к деревянной парте и останавливается перед ней. – В классе я сижу вот за этим столом. У окна. Только Бена нету. – Бен – это твой сосед по парте? – Да. – Он твой друг? – Нет. – Почему? Обычно в этом месте Сэм замыкается в себе, уходит от ответа, меняет тему или просто убегает. Повисает долгое молчание. – Он всегда бьет меня под партой. Хочет, чтобы я заплакал. Но никто не видит. – Ты говорил об этом учителю? – Нет. – Почему? – Меня никто никогда не слушает. Я хочу уйти оттуда, но не могу. Молчание. Так вот в чем дело. Его изводят – исподтишка, втихомолку, при каждом удобном случае. И так было всегда? От этой мысли мне становится тошно. Мы с Джоди часто говорили, что было бы здорово обзавестись скрытой камерой, чтобы мы могли видеть, как Сэму живется в школе: как он справляется, как относятся к нему другие дети, не обижают ли они его. Но иногда, мне кажется, втайне мы оба рады, что такой камеры у нас нет. Еще один дом мы выбираем для ночлега, утром устраиваем набег на морковное поле. Потом пускаемся в обратный путь. Вернувшись в замок, выкапываем под дубовым полом в вестибюле яму – это будет наш тайник. Сокровищница. Делаем из стеклянного блока сундук, и Сэм прячет в него алмаз. Выбравшись наружу, закладываем вход в наш тайник и помечаем его березовой доской. – Теперь он в безопасности, – говорит Сэм. – Монстры его не найдут. – И кузнец тоже. Так, я считаю, мы с тобой большие храбрецы, что дошли до той деревни. Думаю, мы уже готовы идти в пещеру, только нужно взять мечи и броню. – Ладно, – говорит Сэм. – Думаю, я готов. – Ты храбрый мальчик. Не все об этом знают, но ты храбрый.