— Сегодня мы купим тебе новые ботинки, — добавил Самуэль и улыбнулся. — Если только нас не заметет совсем. — Хорошо, — пробормотал Юэль. — В двенадцать я буду ждать тебя у обувного магазина. Я приду вовремя. И возьму с собой деньги. Смотри только, чтобы тебя не замело снегом. И отец вернулся на кухню. Юэль продолжал лежать, укрывшись одеялом до подбородка. Ему теперь совсем не хотелось покупать новые ботинки. Ему стало все равно. Он вполне мог еще походить в тех, которые у него были. И в конце концов он натрет столько мозолей, что не сможет двигаться. Или получит заражение крови и умрет на глазах у тех, кто захочет на это посмотреть. У Эвы-Лизы. И у фрёкен Недерстрём. И у всех остальных. Но так долго лежать в постели нельзя. Самуэль удивится. Юэль встал и оделся. Отец уже стоял в меховой шапке. — В двенадцать, — повторил он. — У обувного магазина. Юэль слышал, как он спустился лестнице. Когда-то папа бегал по лестницам между палубами корабля. А теперь ходит вверх и вниз по одним и тем же ступенькам. Год за годом. И все больше сутулит спину. Мальчик забрался на подоконник. Похолодало. Минус шесть. К тому же Самуэль оказался прав. Дул сильный ветер. Раскачивались лампы фонарей. Ветер посвистывал в щелях. Сквозь оконную раму тянуло холодом. Прислонившись щекой к стеклу, Юэль вздрогнул. По улице, сопротивляясь сильным порывам ветра, шли люди. Молодые и старые. Они мелькали под фонарями в пятачках света. Еще не рассвело. Все куда-то спешили. Кроме Юэля. Он сидел на подоконнике и размышлял о том, как он уедет отсюда и оставит кому-нибудь свою комнату, в которой иногда скребется мышка. Он посмотрел на часы. Первый урок уже начался. Фрёкен Недерстрём заметила, что Юэля Густафсона опять нет в классе. А Эва-Лиза и ее дружки сидят себе и посмеиваются. А вдруг они даже разослали записки с рассказом о том, что случилось вчера вечером? Юэль прижал руки к животу. От боли. Теперь внутри сидел не Самуэль. Теперь его грызла изнутри Эва-Лиза. Он снова забрался в кровать. Лег под одеяло, не раздеваясь. Он просто не знал, что же ему делать. Его опозорили. Единственное, что оставалось, — это уехать отсюда. В газетах о нем напишут так: «Юэль Густафсон пропал при неизвестных обстоятельствах. Гибель Юэля Густафсона. Мальчик, которого и след простыл». А он будет сидеть на острове Питкерн и читать эти газеты. Но его будут звать совсем не Юэль Густафсон. Его фамилия будет Флетчер. И он будет женат на женщине из рода мятежников. Однажды утром она подошла к нему на берегу, одетая в прозрачные одежды. Она была похожа на Эву-Лизу. Но только много красивее. Губы у нее были красные. И бегала она быстрее, чем Борзая. У него родился сын, которого зовут Юэль. Юэль Флетчер. И никто не знал, что отцом его был он, Юэль Густафсон, который сидел на стуле и выпячивал губы. Пока он мечтал, боль в животе слегка утихла. Но удержать мечту было нелегко. Она то и дело норовила ускользнуть от него. И тогда перед глазами вновь вставали Эва-Лиза и ее хохочущие приятели. Юэль понял, что не может оставаться дома. Но куца же ему отправиться? Он встал у окна. Метель была в разгаре. Пошел снег. «Симон, — подумал мальчик. — Единственный, к кому я могу пойти, это Симон Урвэдер. Я не могу пойти к Гертруд. Ведь она видит меня насквозь и начнет спрашивать. А я не хочу отвечать на ее вопросы». Он оделся. Хорошо, что началась метель. Никто не заметит, как он пойдет по улице. Даже старший учитель, у которого глаз наметан. Все будут идти, пригнувшись и глядя себе под ноги. И Юэль шагнул навстречу стихии. Действительно дул очень сильный ветер. Но мальчику удавалось идти против него. Он решил. Он пойдет к Симону. Там он почувствует себя свободным. Он продумает свое путешествие на остров Питкерн. Оно начнется, когда завтра он сядет в ночной поезд. Самуэль будет напрасно ждать его у обувного магазина. Деньги, отложенные на ботинки, понадобятся Юэлю в путешествии. Он одолжит их у отца. Тайком, когда тот уснет. Будет воскресенье, и Самуэль не станет предлагать идти за новыми ботинками. Поэтому он даже не заметит, что деньги исчезли. Позже Юэль возместит ему эти деньги во много раз. За каждую одолженную крону он вернет Самуэлю тысячу. Он как раз проходил мимо железнодорожной станции. Отправлялся автобус на Юсдаль. Шофер включил дворники на полную катушку, чтобы расчистить стекло перед собой. Юэль вспомнил, что попал тогда именно под этот автобус и чудом избежал смерти. Он даже подумал, что погибнуть под автобусом было бы тоже неплохо. Тогда бы уже не имело значения то, что он сидел на этом чертовом стуле, который Эва-Лиза ему поставила. Метель бушевала. Снег заметал все вокруг. Юэль шел дальше. Мимо лазарета. Прочь из города. На дороге уже намело огромные сугробы. Скоро все покроет снегом. Автомобили будут врезаться в сугробы и ждать, пока приедет снегоуборочная машина. Юэль едва не прозевал тропинку, ведущую к дому Симона. Он настойчиво пробирался сквозь снежную пелену. Старый грузовик стоял, наполовину заметенный снегом. Юэль подошел к дому. Постучал. Никто не ответил. Он открыл дверь и вошел. Дом пустовал. Симона в нем не было. Собак тоже. В камине слегка теплились угли. Юэль стряхнул с себя снег и подошел к камину погреть руки. Куда это запропастились Симон и его собаки? Грузовик был на месте. А Симон не из тех, кто гуляет без дела. Если он куда-то собирался, он садился за руль. Вдруг Юэлю подумалось, что что-то здесь не так. Он надел шапку и варежки и вышел из дома. Следов Симона или собак нигде не было видно. Должно быть, их замело. Юэлю удалось дойти до грузовика и открыть совсем заледеневшую дверцу. Внутри сидел только петух и смотрел на Юэля. Юэль закрыл дверцу и попытался оглядеться. Буря все усиливалась. Снег слепил ему глаза. Он позвал Симона. Но никто не ответил. Ветер бушевал в ветках деревьев, сгибавшихся под его порывами. Юэль крикнул снова. Никакого ответа. Вдруг он вздрогнул. Возле него что-то зашевелилось. Он быстро обернулся. Рядом стояла собака Симона. Она скулила. Юэль наклонился и потрепал ее по голове. Потом огляделся. Где же вторая собака? И где сам Симон? — Где Симон? — спросил он собаку. — Симон? Где Симон? Собака заскулила. У Юэля зашевелилось нехорошее предчувствие. Теперь он точно знал: что что-то случилось. Он сделал несколько шагов в сторону и позвал собаку. Но она стояла и скулила. Юэль отошел еще немного. Собака побежала в другую сторону. Юэль за ней. Она исчезла в лесу. Юэль брел с трудом. Он спотыкался и боролся с ветром. Он запыхался и вспотел. Здесь, среди деревьев, ветер дул не так сильно. И снегом заметало меньше. Но ветки трещали точно так же. Казалось, весь лес горит. Горит снежным огнем. Собака шла вперед, ведя за собой Юэля. Он подумал, сможет ли когда-нибудь выбраться назад. Но перед ним бежала собака. Она найдет дорогу. Вдруг собака остановилась. Юэль подошел поближе. Там стояла другая собака. И лежал Симон. Распластанный на снегу. В одной руке он держал топор. Юэль встал на колени и потряс его. Но он не открыл глаза. Юэль с ужасом подумал, что Симон умер. Он сильно встряхнул его и позвал по имени. Собаки заскулили. Тут Юэль услышал, что Симон тихо застонал. Он не выглядел раненым. Похоже, его стошнило. Юэль не знал, что ему делать. Но Симон лежал перед ним. Юэлю было бы не под силу вытащить его одному. Но Симон болен. Наверно, он умирает. Юэль задумался. Может, сбегать за подмогой? Но собаки не оставят хозяина. И Юэль больше не найдет сюда дорогу. Метель заметет его следы. Есть только одна возможность. Он должен донести или дотащить Симона до дома. Там можно развести огонь в камине. Он положит Симона в постель, чтобы согреть, а сам побежит за помощью. Юэль нагнулся и попытался приподнять Симона. Но тот оказался слишком тяжелым. Тогда Юэль взял его за обе руки и потянул. Он тянул изо всех сил. Может, удастся сдвинуть Симона хотя бы на метр. «Ничего не получается!» — с отчаянием подумал он. Но должно получиться. Юэль тянул и тянул. Сколько прошло времени, пока он добрался до домика Симона, Юэль не знал. Наверно, много часов. Несколько раз от усталости он падал в снег. Но поднимался и снова продолжал тащить. Когда они добрались до дома, Юэль был так изможден, что его вырвало. Но он собрал последние силы и уложил Симона на кровать. Потом зажег камин. Пальцы стали словно заледеневшие щепки. Он их не ощущал. Но ждать, пока руки согреются, он не мог. Как только огонь в камине занялся, он выскочил из дома и побежал к дороге, которую почти совсем замело. Вокруг него продолжала бушевать метель. Ветки деревьев сгибались так, словно их хлестали невидимым кнутом. Юэль продвигался вперед метр за метром в надежде, что покажется хоть какая-нибудь машина. Уже совсем стемнело, и он так устал, что не выдержал бы долго. Он присел на сугроб передохнуть. Но как только почувствовал, что засыпает, вздрогнул. Если он уснет в снегу, он умрет. Юэль заставил себя встать на ноги и идти дальше. Наконец он услышал. Сквозь вой бури доносился другой звук. Потом он увидел между деревьями блуждающий Луч света. Юэль встал посреди дороги и стал махать руками. Навстречу ехала снегоочистительная машина. Она остановилась. Кто-то спустился из водительской кабины и подошел к нему. — Там Симон, — произнес Юэль. — Он болен. Ему нужна помощь. Что случилось потом, он едва помнил. Кто-то помог ему забраться в кабину, где было тепло. Незнакомый голос спросил, как его зовут и где он живет. — Вы должны забрать Симона, — отвечал Юэль. — Я нашел его в лесу. Он болен. Думаю, он умирает. Юэль почувствовал, что позади них остановился другой снегоочиститель. Он слышал голоса и видел свет карманного фонаря. Люди исчезли по направлению к лесу, к дому Симона. «Теперь они его заберут», — подумал Юэль. Больше он не помнил ничего, пока машина не остановилась перед его домом. Он взглянул на шофера. Он узнал его. Шофера звали Нильссон, он был запасным вратарем городской хоккейной команды. Когда он стоял в воротах, команда почти всегда проигрывала. — У тебя есть кто-нибудь дома? — спросил шофер. — Самуэль, — ответил Юэль. — Теперь ты справишься сам? — А как Симон? — Он в больнице. Справишься сам? — Да, — ответил мальчик. — Я всегда справляюсь сам. Он выбрался из кабины. Ноги замерзли настолько, что не сгибались колени. Юэль медленно поднялся по лестнице. Когда он пришел на кухню, то услышал, что Самуэль уже спит. Часы на стене показывали уже одиннадцать часов. На столе лежала записка. «Хватит убегать по вечерам. Самуэль. Так мы идем сегодня покупать новые ботинки?» Юэль сел на пол и снял с себя всю одежду. На руках он натер большие мозоли. Но сил на то, чтобы вымыться, не осталось. Только залезть в кровать и спать. Последним, о ком он вспомнил, был Симон. Завтра нужно пойти к нему и узнать, как он себя чувствует. И потом, кто же будет кормить собак, если Симон болен? И петуха в кабине грузовика? Утром снегопад прекратился. Запасной вратарь Нильссон, убиравший всю ночь снег, остановился у домика Симона, чтобы покормить собак. Когда он подошел к дверям, они выскочили наружу. Он пошел за ними. Они остановились в глубине леса и сели охранять шапку Симона. Тут только запасной вратарь Нильссон осознал, что произошло. «Значит этот парнишка Густафсон действительно дотащил Симона от этого места до дома, — подумал он. — Не знаю, смог бы я сделать это. В такую метель». Он поехал обратно в город и зашел выпить кофе с теми, кто тоже работал всю ночь. Он рассказал им о том, что случилось вчера вечером. Симон лежал в больнице. Врач установил, что у него произошло кровоизлияние в мозг. Выживет он или нет, сказать было невозможно. А Юэль спал. Наступило воскресенье, и ему не нужно было думать о том, чтобы идти в школу. Возле его уха тихо шуршала мышка. Глава семнадцатая Раньше такого никогда не бывало.