— Я могу рассказать, что происходило за пять минут до конца. Слова потекли из него рекой. Он говорил и говорил, пока она ему не поверила. Он пересказал весь фильм от конца до начала. Он рассказал о двери в подвал. Единственное, о чем он умолчал, это об Эве-Лизе. Соня снова заулыбалась. Она ему поверила. — Значит мы были в кино одновременно, — сказала она. — И ты хочешь знать, с кем я пришла? — Кто сидел рядом с тобой и держал тебя за руку? К своему удивлению Юэль заметил, что произнес это с раздражением. Она тоже это почувствовала. — Это останется моей тайной, — сказала она. — Я разрешаю ему держать меня за руку, но ничего больше. — И ты не танцевала перед ним в прозрачных одеждах? Юэль едва не откусил себе язык, но было уже поздно. Сказанного в рот не воротишь. Ведь у слов нет позади веревочек. Юэль часто думал, когда ляпнет что-нибудь сгоряча, что лучше бы ему запихнуть слова обратно. Соня с удивлением смотрела на него. — Что такое ты говоришь? — спросила она. — Ничего, — поспешил ответить Юэль. Он увидел, что она задумалась. — Ты дал Отто три кроны, чтобы продать мне журналы, — медленно произнесла она. — И думаю, ты нарочно оставил у меня варежку, когда был здесь. Ты едва сдерживаешься от злости, когда говоришь, что видел меня в кино с парнем, который держал меня за руку. Ты даже выдумал, что у тебя есть брат. Зачем ты все это делаешь? Юэль покраснел. Он уставился в пол. — Я не кусаюсь, — продолжала Соня. — Я не дерусь, не царапаюсь и не щиплюсь, если только не захочу. А сейчас я не хочу. Так зачем ты все это делал? Она стала говорить очень тихо. Юэль не смел поднять на нее глаза. — Я никому не разболтаю, — пообещала она. — Все, что ты скажешь, останется в этой комнате, между нами. Клянусь тебе. Юэль украдкой взглянул на нее. — Я клянусь, — повторила она. — Клянусь. Юэль не мог решиться. Но все же сказал. Он думал, что упадет на пол замертво. — Я хотел, чтобы ты открыла мне дверь, одетая в прозрачные одежды. И ничего больше. Он произнес это очень тихо. И очень быстро. Но она услышала. — Зачем тебе это? И почему именно я? — Не знаю. Но пусть это останется тайной. Соня откинулась на спинку стула и стала внимательно разглядывать Юэля. Он с трудом мог смотреть на нее. Он надеялся, что она не выкинет его в окно. А просто выгонит в дверь. Это он тоже ей сказал. — Мой папа Самуэль хотел бы, чтобы я вернулся домой целым и невредимым. Мне пора. Он начал подниматься. — Ты успеешь выпить еще чашку чая, — ответила она. — Я вскипячу еще воды. Она взяла чайник и ушла на кухню. Юэль почувствовал, что стал мокрый, как мышь. Может, ему стоит воспользоваться случаем и улизнуть? Ей не видно коридор из кухни. Но он остался. И слышал, как она звенит посудой на кухне. А потом все смолкло. Юэль ждал. Вдруг она появилась. В проеме кухонной двери. И она была голой. Вернее, на ней было что-то прозрачное, может, занавеска или тюль. Юэль не мог оторвать взгляда. Потом она снова исчезла. Через несколько минут она вернулась. На ней опять был купальный халат. В руке она держала чайник. — Я видел тебя, — сказал Юэль. Она удивленно посмотрела на него. — Что ты видел? — Тебя в прозрачных одеждах. Она наморщила лоб. — По-твоему, я стояла там в прозрачных одеждах? — В проеме кухонной двери. — Тебе это привиделось. Юэль задумался. Он понял, что она хочет, чтобы это осталось только между ними, стало тайной для них двоих. А чтобы скрыть тайну, нет лучшего способа, чем сказать, что случившееся просто привиделось. — Да, — согласился он. — Мне это всего лишь показалось. — И никогда больше не повторится, — сказала Соня. — Запомни. Она произнесла это с улыбкой. Но твердо. — Это никогда не повторится, — решительно сказал Юэль. — Такие видения приходят только один раз в жизни. Они замолчали и стали пить чай. — Теперь тебе пора, — заметила она. — Уже поздно, и мне надо ложиться спать. Юэль надет в прихожей куртку. Она стояла у открытой двери и смотрела на него. — Спасибо за видение, — поблагодарил он перед уходом. — Не за что, — сказала она. — Почти совсем не за что. Когда Юэль вышел на улицу, он обернулся. Соня стояла у окна. Он помахал ей рукой, она ему подмигнула. Он шел домой сквозь темноту. Ночь была звездная и холодная. Его охватило такое чувство, будто он в церкви. Весь мир — это церковь. А дорога домой ведет между невидимыми скамьями. Юэль видел ее голой. Одну короткую секунду. Или две. Но теперь он знает. Это совсем не то, что в журналах у Отто. Во всяком случае не совсем то. Тут есть и что-то совершенно иное. Несколько раз ему приходилось останавливаться. Делать вдох, выдох, снова вдох. Затем он побежал. Если бы тут была Эва-Лиза, ему удалось бы в первый и, наверно, единственный раз догнать ее. Юэль подумал, что должен кому-нибудь это рассказать, хотя ему и не разрешили. И он пообещал. Вдруг он остановился. «Есть только один человек, — подумал Юэль, — который точно не разболтает». Он повернул в другую сторону и снова побежал. На этот раз ему не было так страшно. Кладбище не пугало его. Он стоял перед могилой Ларса Ульсона. Здесь он дал новогодние клятвы. И уже теперь мог сообщить, что одна из них выполнена. — Я видел голую женщину, — сказал он. — Соню Матсон. Могильный камень молчал. — Я очень хочу, чтобы Симон поправился, — пробормотал он вдобавок. — Я не хочу, чтобы он умер.