Теперь уже Мунк был по-настоящему утомлен и почти не уловил, что тот сказал. – Ок, хорошо, Юн? Тишина. – От Карри мы ничего не слышали уже некоторое время, – сказала Анетте. – Я не знаю, где он. Попробую еще раз позвонить. – Ладно, мне нужно покурить. Вся связь через Анетту. Все, что мы найдем, через нее направляйте ко мне, хорошо? Все собравшиеся покивали и встали. Габриэль вошел к себе в кабинет и собирался закрыть дверь, как Миа вдруг проскользнула за его спиной. – Мне кое-что от тебя нужно. – Конечно, что? – Психиатр. Риттер. Мне нужен доступ к его базе данных. – Что ты имеешь в виду? Миа заговорила тише, бросив взгляд через плечо. – Все, что у него есть. Все остальные. Остальные пациенты. Сможешь? – Ты хочешь, чтобы я хакнул его систему? – Да. – Не знаю, – сказал Габриэль, когда валившийся с ног Мунк прошел мимо них с сигаретой в зубах. – Взломать клинику Блакстад? Ты что, алле? Думаю, так я нарушу все правила Инспекции по защите информации, которые она когда-либо устанавливала, плюс я, вероятно, потеряю работу, и меня посадят в тюрьму на десять лет, и еще Мунк убьет меня. Мы не можем просто запросить доступ? – Ты думаешь, они дадут нам доступ? – Нет. – И я не про Блакстад, господи, о таком бы я даже не стала тебя просить. – Нет? А про что тогда? – У него частная практика около стадиона Уллевол. Только его пациентов оттуда. – Не из Блакстада? – Нет, только частных. Миа улыбнулась и склонила голову набок. – Да, но, черт побери, Миа… – Спасибо, – подмигнула Миа и погладила его по руке. – Позвонишь мне, когда достанешь? – Да, но я же не могу… – начал Габриэль, но Миа, достав телефон из куртки, уже вышла из кабинета. 28 Эллен Иверсен сидела у себя в машине около средней школы Морелльбаккен и жалела о том, что пригласила так много гостей. Сорок лет, что тут вообще праздновать? Она бросила беглый взгляд на себя в зеркало и почувствовала себя уставшей. Она и выглядела уставшей, под глазами мешки, кожа почти серого цвета, глаза покрасневшие. По виду она словно неделю не спала. Черт, почему ей нужно было впутаться в это именно сейчас? Она же счастлива, правда? Она с ним познакомилась в магазине. Один из школьных учителей. Она даже не предполагала, это был совершенно обычный день, обычный покупатель. – Чем я могу вам помочь? – Я ищу кухонные стулья. – Есть какие-то предпочтения? – Может быть, Арне Якобсен, у вас есть такие? – Есть. – О, кстати, а тот, что стоит в витрине, чей он? – Вообще-то, я сама его спроектировала. – Не может быть! Льстец. Все было так просто. Ему понравились ее стулья. И журнальный столик, который она сделала. И лампы. Он купил почти всю ее коллекцию. На зарплату учителя? Сначала она подумала об этом, ведь, признаться, ее работа – далеко не из дешевых. Но потом он рассказал, что его мать умерла и он получил наследство, и ей стало совестно за свою мелочность. Боже мой, соберись уже. Хватит. Это ничем хорошим ни для кого не закончится. Эллен Иверсен взглянула на часы в телефоне и почувствовала раздражение. Без двадцати два, через двадцать минут у нее зубной врач, а ехать туда минимум минут пятнадцать. Они же договорились на половину второго. Она взяла свой «Айфон» и попробовала позвонить ему. Еще раз. По-прежнему никто не отвечал. Сколько сообщений она послала ему? Пятьдесят? Был ли хоть один ответ? Нет. Молодежь. Ее сыну Рубену только что исполнилось четырнадцать, и он выпросил себе последнюю, непомерно дорогую модель телефона, но отвечал ли он на ее звонки? Нет. Держал ли телефон заряженным, чтобы она могла с ним связаться? Нет. Платил ли за счета по связи сам, как они договаривались? Нет. Собирался ли он, по крайней мере, убирать у себя в комнате, помогать по дому, выносить мусор, делать хотя бы что-нибудь, чтобы она не чувствовала себя дурой, давая ему деньги? Нет. Она покачала головой и позвонила еще раз, по-прежнему не получив ответа. Эти подростки. Зубной врач. Почему сын сам не мог сходить к зубному? «Как твой поход к зубному сегодня, Рубен?» «К зубному?» Тот же разговор две недели спустя. «Как твой поход к зубному сегодня, Рубен?» «Э-э, ты о чем?» Я отпрашиваюсь с работы. Забираю тебя из школы. Ты приходишь в половине второго. Это понятно? Или записать у тебя на руке? Эллен Иверсен вздохнула и достала из сумки помаду. Что это, седой волос в зеркале? Еще один? Опять нужно в парикмахерскую? Она же только что там была. Да чем она вообще занимается? Ей же на самом деле наплевать на несколько седых волос. Это даже красиво. Естественно. И на помаду тоже. Она не часто ею пользовалась. У нее и так красивые губы. Она осеклась. Вот я сижу около школы, чтобы, вообще-то, забрать сына, но вместо этого я разукрашиваюсь, как кукла, потому что он тут работает? Это на тебя непохоже, Эллен. Ты замужем. Счастлива в браке. Ну, если можно так сказать – счастлива. Эллен Иверсен вышла из машины и направилась ко входу в школу. Она не была несчастной, нет, но что-то все же было не так. Скучно? Просто-напросто скучно? Вся ее жизнь стала такой… практичной. Ей не хватает огня, напряжения. Начал накрапывать дождь, и она быстро пересекла площадку и постучала в дверь инспектора. – Добрый день, чем могу вам помочь? – Я ищу своего сына, Рубена Иверсена. – Какой класс?